Книга О прекрасных дамах и благородных рыцарях - Милла Коскинен

Намного позже, в проповеди по поводу похорон леди Маргарет, этот момент будет упомянут ее исповедником. По его словам, ребенок постился и молился, пока к ней в 4 часа утра не явился сам св. Николай – во сне или наяву, она не может четко сказать. И святой приказал ей взять в мужья Эдмунда Тюдора, брата короля. На практике это, скорее всего, означало, что девочка решила предпочесть взрослого принца малолетнему сыну герцога и была достаточно искушена в женских дипломатических премудростях, чтобы переложить, в свою очередь, ответственность за выбор на того, чье мнение не подлежало подвергать сомнению, – на явившегося к ней святого. В конце концов, с де ла Полями никому, находящемуся в здравом уме, ссориться не хотелось.

Можно также заподозрить леди Маргарет в том, что она, находясь рядом с герцогом Саффолком на протяжении нескольких лет, не могла не знать деталей его взлета и проблем, а также того, что в Г450 году над домом де ла Полей тучи сгустились настолько, что связать себя с наследником непопулярного герцога было бы сущим безумием. Кто-то может возразить, что девятилетний ребенок не может быть столь расчетливым. Может. Особенно ребенок, воспитанный и обученный примечать малейшие колебания придворного климата. Пока невеста подрастала и, по-видимому, совершенствовалась в своих добродетелях, король осыпал сводных братьев благодеяниями. Казалось бы, титул графа Ричмонда – это не так уж и звонко. Только в этом титуле была одна особенность: граф Ричмонд сидел в совете выше других графов, сразу за герцогами. Этот титул был дан Эдмунду Тюдору. Ему же достался и Бэйнард Кастл, принадлежавший еще недавно дядюшке короля. Джаспер Тюдор был сделан графом Пемброка.

В 1455 году Маргарет исполнилось 14 лет, ее детство закончилось, и она, наконец, смогла начать совместную жизнь со своим избранником-принцем, которому только что исполнилось 25. Отныне она называлась графиней Ричмонд. Трудно сказать, была ли она так счастлива, как ожидала, и действительно ли отправилась в Пемброк Кастл так радостно, как потом описывала. Выбора-то у нее просто не было: Тюдоры были нужны своему сводному брату-королю в Уэльсе. Началась война. Во всяком случае, мы знаем, что ее принц не стал ждать, пока его жена, плоховато развитая физически для своего возраста, повзрослеет достаточно для семейной жизни, и какая-то глубокая травма у этой железной леди с тех времен осталась, потому что впоследствии она пылко возражала против отправки своей внучки, тоже Маргарет, в Шотландию. Маргарет-младшей тоже было около 14 лет, и все, что было известно о ее муже, шотландском короле, предполагало, что он тоже не станет ждать, пока его жена повзрослеет.

Свидетели обмена клятвами могли быть, но можно было и без них. Церемония вступления в брак могла иметь место в какой-то форме, но можно было обойтись и без церемонии. Как ни парадоксально это звучит, сегодня мы вернулись в этом вопросе к той свободе, которая была свойственна английскому Средневековью: каждый вступает в брачный союз на свой, подходящей именно данной паре, лад. Правда, в Средние века и без слов подразумевалось, что этот союз будет союзом длиной в жизнь, так что имущественные соглашения на каждую возможную жизненную ситуацию рассматривались тщательно и серьезно. И церковь признавала такие браки действительными и нерушимыми. Вопреки непонятно откуда взявшемуся мнению о том, что церковь признавала физические отношения между мужчиной и женщиной как неизбежное зло и только ради рождения потомства, средневековая церковь активно поддерживала идею любви между супругами, поддерживала до самого конца Средних веков. Проповедник-доминиканец Жерар де Майли писал о том, что муж и жена должны разделять любовь, глубоко укоренившуюся в их сердцах (intime vel interna cordium dilectione), Гуго Сен-Викторский, теолог двенадцатого века, подчеркивал, что любовь (dilectio) между супругами лежит в основе супружеского таинства, которое является любовью душ. Собственно, и сам св. Августин считал, что суть брака – в личных и интимных отношениях между супругами. Фома Аквинский писал о дружбе, которая должна объединять супругов в браке. Если перейти от теологии к юриспруденции, то средневековые кодексы (например, Грацианский Кодекс, Decretum, ГГ40 год), опирающиеся на римское право, используют термин «супружеская привязанность» (maritalis affectio) как уважение, внимание одного супруга к другому и его потребностям.

Откуда подобная неформальность в эпоху, которая, как принято считать, параноидально относилась к сексуальности вообще и женской сексуальности в особенности? Грацианский кодекс это объясняет, рассматривая процесс вступления в брак состоящим из двух стадий: стадии изъявление намерения, во время которой между будущими супругами устанавливалась духовная связь, и стадии завершения, когда связь духовная подкреплялась связью физической. Ни к чему были свидетели, если при церемонии обмена клятвами присутствовал сам Бог, который, как известно, всегда и повсюду.

Об удивительной жизни «прекрасной кентской девы»

Как водится, в реальной жизни подобная практика зачастую приводила к интереснейшим ситуациям. Например, жила-была в Г340 году юная девица, рожденная в младшей ветви королевской семьи. По всем обычаям того времени, ее должны были выдать за какого-нибудь аристократического отпрыска, что и было сделано. Правда, в семье с некоторых пор появилось сильное подозрение, что данная девица успела приглядеть себе молодого человека, явно для ее ранга не подходящего. Девицы в двенадцать лет не очень умеют хранить свои секреты, особенно если хотят, чтобы к ним относились как к взрослым. Но подозрение подозрением, а жизнь жизнью. И стала девица женой графского сына. Поскольку жених был не старше невесты, практически брак означал только то, что подростки жили под одной крышей, в доме графа. Все-таки в Средние века не приветствовалось вступление в половую жизнь раньше шестнадцати лет, хотя исключения бывали, как по настоянию жениха, так и по настоянию невесты.

Грацианский кодекс 1140 года

Прошло лет девять. Какие отношения связывали девицу и ее супруга, который через четыре года после свадьбы унаследовал титул графа – неизвестно. Вряд ли граф вообще проводил много времени дома, ведь держатель такого титула имел массу обязанностей перед королем, а Англия воевала с Францией в Столетней войне. Во всяком случае, детей в этой семье не было. Жена графа также ни разу даже не намекнула своему супругу, что супругой его, собственно, не является. А потом грянул гром. В Англию вернулся некий барон, профессиональный солдат, который предъявил требования на супругу графа, утверждая, что они поженились до того, как семья выдала ее замуж. Барона звали Томас Холланд, девицу – Джоан Кентская, внучка короля Эдварда I, а графом был Уильям де Монтегю, граф Салсбери. Разразился скандал, в котором все стороны показали себя не слишком красиво. Потрясенный граф запер свою то ли жену, то ли нет, в башне, пытаясь купировать скандал и предотвратить возможность дачи Джоан показаний, что ему, конечно, не удалось – ведь он не мог отлучить жену от ее исповедника, а исповедник был выше графских проблем. В результате в 1349 году папа Клемент VI брак между Джоан и Уильямом расторг, и Томас Холланд получил свою супругу, тайный брак с которой церковь признала единственно правильным. И жили они вместе не очень долго, но очень счастливо. Со временем утешился и граф, и тоже обрел супругу, которая любила его и ценила.