Книга Как французы придумали любовь - Мэрилин Ялом

СЕЛИМЕНА:

Ко всей вселенной вы готовы ревновать!

АЛЬЦЕСТ:

Вы всю вселенную хотите чаровать!

Но я, по-вашему, ревнующий напрасно, —

Чем я счастливей всех? Вот это мне неясно.

СЕЛИМЕНА:

Конечно, счастье – знать, что вы любимы мной.

АЛЬЦЕСТ:

Как верить этому душе моей больной?

СЕЛИМЕНА:

Я думаю, мой друг, – и не без основанья, —

Что с вас достаточно из уст моих признанья.

АЛЬЦЕСТ:

Как надо вас любить, чтоб не расстаться с вами!

О! Если б сердце мне из ваших вырвать рук,

Избавить бы его от нестерпимых мук,

Я б небеса за то благодарил умильно.

Стараюсь, но – увы! – желание бессильно,

И чувство должен я нести, как тяжкий крест.

Я за мои грехи люблю вас.

СЕЛИМЕНА:

Вы новую изобрели методу —

Сердиться и кричать любви своей в угоду.

Упреки, ссоры, брань – вот пылкий ваш экстаз.

Подобную любовь я вижу в первый раз.

Ко всей вселенной вы готовы ревновать!

Вы всю вселенную хотите чаровать!

Несмотря на весь свой житейский опыт и находчивость, Селимена ошиблась, послав признание в любви сразу двум поклонникам. Она поступила как une femme galante , подтверждая своим поведением общепринятое мнение о женском непостоянстве. Альцест все равно продолжает любить ее. Как и Арнольф из «Школы жен», он не может совладать со своим чувством, хотя считает его «постыдной любовью». Он по-прежнему предлагает ей выйти за него замуж, если она отречется от своего окружения и уедет с ним куда-нибудь в глушь, подальше от развратного влияния света. Селимена отказывает ему.

СЕЛИМЕНА:

Что говорите вы? Как, мне в расцвете лет

Уехать с вами в глушь, совсем покинуть свет?..

АЛЬЦЕСТ:

Но если любите меня вы, дорогая,

К чему вам общество,

К чему вам жизнь другая?

О, если любим мы, к чему нам целый свет?

СЕЛИМЕНА:

Но одиночество так страшно в двадцать лет!

Во мне решимости и силы не хватает,

Такая будущность меня не привлекает.

Альцест удаляется в глушь, оставив галантный свет. Пьеса вызывает смех у публики: мы смеемся над безответным маниакальным порывом Альцеста, над язвительными остротами Селимены, над глупостью и человеческими пороками, но в финале нам не смешно. В Альцесте, не приспособленном для жизни в высшем обществе, нас трогает его предельная искренность, которую современники Мольера не могли оценить по достоинству. Чтобы принять сторону Альцеста и восстать против общества, полного компромиссов и предательства, нужно было дождаться, пока сменится несколько поколений, пока в XVIII веке явятся идеи Руссо, а в XIX веке – романтики. Галантность прочно укоренилась в обществе, а такой зануда, как Альцест, мог испортить привычную любовную игру. Однако Расин, младший современник Мольера, своим серьезным отношением к любви завоевал признание совсем иного рода.

«Федра» Расина и кровосмесительное влечение

В январе 2010 года в Сан-Франциско я посмотрела новую постановку «Федры» Расина. Пьеса в новом переводе, сделанном по заказу Американского консерваторского театра, уже была представлена на шекспировском фестивале в Стратфорде, в Канаде, и теперь ее изредка стали показывать на американской сцене [39] .

Я смотрела спектакль вместе со своим мужем и пыталась скрыть от него свои опасения. Как можно прозрачную французскую поэзию Расина изящно перевести на английский язык, который совершенно не годится для переложения французского стиха? Как могут современные молодые люди, когда оба партнера нацелены на успех, проецировать на себя патриархальную ментальность XVII века? Как публика, свободная в своем выборе, может понять мучительную страсть и непомерное чувство вины, владеющие героями? Как отнесутся они к идеям янсенизма, самого аскетического течения, зародившегося в недрах католицизма в XVII веке, затем осужденного как ересь? Смогут ли зрители перенестись в своем воображении в то время, полное неизбежных условностей придворной жизни при Людовике XIV, а потом еще и в Древнюю Грецию, откуда автор взял сюжет пьесы и фактуру своих героев?

Я опасалась непонимания или даже насмешки. Но я ошиблась. Зрители просидели полтора часа без антракта, не шелохнувшись, слушая изящную речь, без взрывов и погонь. Мой муж первым встал, чтобы аплодировать актерам, представившим нам Расина, яростно заполонившим «Федрой» наши умы и души. Я уходила из театра, тронутая тем, как Расин озвучил жестокость и смятение первобытной страсти, не менявшейся, как известно, на протяжении всей истории человечества, даже если его голос, в сущности, был голосом француза, жившего в XVII веке.

Самая первая постановка «Федры» Расина состоялась в 1677 году, четыре года спустя после смерти Мольера и за год до публикации «Принцессы Клевской». Но в отличие от Мольера и мадам де Лафайет, персонажи которых были французами до мозга костей, Жан Расин увидел своих героев в древнегреческой и древнеримской трагедии, следуя примеру Людовика XIV, который использовал мифологических персонажей, желая возвысить себя в глазах подданных. Любовный треугольник Тесея, Федры и Ипполита Расин нашел в пьесе Еврипида «Ипполит». Во времена Еврипида, жившего в V веке до н. э., Тесей был хорошо знаком любому греку как легендарный царь Афин, убивший Минотавра – чудовище с телом человека и головой быка, обитавшее в пещере с лабиринтом на острове Крит. Благодаря его отважному поступку афинские граждане были освобождены от ежегодной дани Криту, куда они посылали своих юношей и девушек для жертвоприношения.

Федра была второй женой Тесея, дочерью критского царя Миноса и Пасифаи. Ипполит был сыном Тесея от его первой жены Ипполиты, царицы амазонок. В трагедии Еврипида Ипполит – главный герой. Он дал обет безбрачия девственной богине целомудрия Артемиде. В пьесе Расина главная героиня – Федра, и ее взаимоотношения с мужчинами строятся в рамках привычного для французской публики любовного треугольника: муж, жена и любовник.

Но предполагаемый любовник отвергает любовный порыв супруги своего отца. Любовь вне брака, беззаконная по определению как прелюбодеяние, становится вдвойне беззаконной, поскольку подразумевает инцест. И перед героиней разверзаются врата ада.

Когда Федра впервые появляется перед нами, мы видим, что она измучена болезнью и смирилась со своей безвременной смертью. Энона, наперсница Федры, раскрывает ее постыдный секрет: супруга царя Тесея безумно влюблена в своего пасынка Ипполита. Федре долгое время удавалось скрывать свою страсть, прикрывая ее жестоким обращением с Ипполитом: его изгнали из Афин. Кроме того, она всецело посвятила себя заботам о благополучии своего малолетнего сына. В семье она играет роль доброй матери и злой мачехи. И пока она сдерживает свою страсть, ей не в чем себя упрекнуть. Но когда ее муж на полгода отправляется в опасное путешествие, она остается в Трезене на попечении Ипполита, и ее плотские желания обретают новую силу. Она считает себя жертвой обстоятельств и мести богов: «О, ненависть жестокой Афродиты!..» – восклицает она [40] .