Книга Твердыни России. От Новгорода до Порт-Артура - Алексей Шишов

25 октября Сапега и Лисовский повторили ночной штурм. Стрельцы, монахи, крестьяне-ополченцы отбили и его.

После двух неудач осадное командование решило перейти к минной войне против монастыря-крепости, благо специалистов такого воинского дела среди наемников «тушинского вора» нашлось вполне достаточно.

Подведение под монастырскую стену минной галереи велось с большой скрытностью. Осажденные, почувствовав в действиях неприятеля какую-то таинственность, долго не могли вызнать, куда поляки ведут подкоп. Во время одной из вылазок в плен попал казак-«тушинец», который и указал точно место, где поляки вели подкоп под стену.

9 ноября, за три часа до рассвета, гарнизон крепости произвел сильную, а самое главное — внезапную вылазку. Вражеский подкоп был взорван. Во время этой вылазки осажденным удалось захватить 8 пушек, несколько бочек пороха, ядра и много оружия.

В ту ночь под стенами Троице-Сергиевой лавры разыгралось настоящее сражение. В нем пришедшие в замешательство от внезапного удара отряды гетмана Яна Сапеги и полковника Александра Лисовского потеряли свыше 2 тысяч человек, монастырский гарнизон — только 240 человек.

Минная война продолжалась. Был случай, когда крестьяне Никон Шилов и Петр Слота, пожертвовав собственной жизнью, взорвали неприятельский подкоп, подведенный к одной из башен монастырской ограды.

Минная война вызвала со стороны осажденных контрмеры, которые оказались достаточно действенными. В крепости было вырыто большое число «слухов» — слуховых колодцев: под башнями и нижними ходами стен. А перед восточной монастырской стеной был вырыт глубокий ров, под который подкопаться полякам было почти невозможно.

Наступившая зима резко ухудшила положение и осажденных, и осаждавших. В осажденной лавре к голоду и холоду добавились повальные болезни. Теперь вылазки совершались не для боя с врагом, а для добычи хотя бы немного дров. Поляки зимой вынужденно отступили от Троицы в свой походный укрепленный лагерь, и осадное кольцо ослабло.

В Москву, к царю Василию Шуйскому, были посланы гонцы за помощью. Он прислал в монастырь стрельцов, 600 человек. Но этого числа людей было откровенно мало, так как гарнизон с начала осады понес ощутимые потери.

Притягиваемый к Троице, как сильным магнитом, слухами о ее «сказочных богатствах» гетман Ян Сапега, понявший, что минная война успеха ему не принесет, решился на третий штурм. Он опять был ночной, 27 мая 1609 года. Бой шел всю ночь, поляки и «тушинцы» не жалели себя, карабкаясь на монастырские стены по штурмовым лестницам. Утром стало ясно, что защитники лавры приступ отбили. В довершение боя русские воины саамы пошли на вылазку и отбросили врага подальше от крепости.

В ночь на 28 июня гетманское войско пошло на последний, четвертый по счету штурм. Он был отражен с прежним успехом для осажденных. Тогда Сапега и Лисовский, зная, что осажденные сильно голодают, перешли к плотной блокаде монастыря-крепости. Она продолжалась до 12 января 1610 года.

Полякам и «тушинцам» пришлось в тот день уйти от непобежденного ими Троице-Сергиева монастыря. От Новгорода к Москве шло войско воеводы князя Михаила Скопина-Шуйского. Гетман Ян Сапега и полковник Александр Лисовский отвели свои полки к городу Дмитрову. Там состоялось сражение, в котором русские наголову разбили неприятеля. Тем пришлось бежать к Смоленску.

16-месячная осада получила известность как героическая оборона Троицы. В ходе боев, от голода и болезней лишились жизней 2125 ее защитников, людей самых разных сословий и не всегда «воинского чина».

...Поскольку война с Речью Посполитой еще не завершилась, в Троице-Сергиевом монастыре был оставлен постоянный гарнизон, состоявший из стрельцов и пушкарей. Как показали последующие события, такая мера оправдала себя.

В 1618 году польский королевич Владислав, сын Сигизмунда III, пошел с 20-тысячным казачьим войском малороссийского гетмана Петра Канашевича-Сагайдачного добывать себе московский трон и шапку Мономаха у русского царя Михаила.

Королевич Владислав попытался взять штурмом не только Москву, но и «богатую» Троице-Сергиеву лавру. Защитники монастыря и на этот раз отбили вражеский приступ. А вскоре в селе Деулено, недалеко от Троицы, воюющие стороны подписали между собой перемирие. Между Русским царством и Речью Посполитой на продолжительное время прекратились военные действия.

...Авторитет монастыря, благодаря событиям 1609—1610 годов, на Русской земле заметно возрос. Это выразилось в заметном увеличении пожертвований и вкладов. Это позволило не только восстановить разрушенное, но и развернуть новое каменное строительство. В первую очередь были усовершенствованы оборонительные сооружения лавры: крепостные стены стали прочнее, шире и выше.

В середине XVI века Троице-Сергиев монастырь являл собой еще более сильную крепость, чем в злую годину Смуты. Теперь крепостные стены имели три яруса. Ограду усиливало 12 башен (одна до нашего времени не сохранилась). Они выдавались вперед для ведения перекрестного «огненного боя» и в своем большинстве имели шесть ярусов. Пивная башня сохранила тайный выход из крепости, через который, как правило, совершались вылазки во время «Троицкого сидения». Каждая из башен имела свое название: Каличья, Пятницкая, Красная, Уточья, Часовая...

Больше на своем веку Троице-Сергиева лавра не видела военных невзгод. Правда, в 1682 году, во время стрелецкого бунта, за ее стенами укрылся бежавший из Москвы 10-летний царь Петр Алексеевич со своими ближайшими родственниками. Тогда дело закончилось миром.

Семь лет спустя, в 1689 году, во время борьбы с сестрой царевной Софьей юный государь вновь бежал в Троицу из села Преображенского под защиту ее крепостных стен. Здесь он встречал преданные ему полки.

В годы Северной войны 1700—1721 годов шведский король Карл XII задумал большой завоевательный поход на Москву, который привел его... к Полтаве. Угроза виделась настолько серьезной, что Петр I, среди прочих мер, решил укрепить Троице-Сергиеву лавру. Крепость-монастырь получила на время армейский гарнизон, была подготовлена к обороне, а у угловых башен сооружены земляные бастионы. Их необходимость выражалась в том, что современные артиллерийские орудия уже не могли размещаться на стенах и в башнях этой крепости.

...Временщик царя Федора Ивановича ближний боярин Борис Годунов словно предвидел (предвидел мудро), что поздно или, вероятнее всего, рано на Московское царство пойдет войной сильный западный сосед — Польское королевство. Поэтому он с согласия Боярской думы, которая, собственно говоря, противилась крупным казенным тратам, начал укреплять западную государственную границу.

Выбор при строительстве мощной крепости пал на Смоленск. Древний город-крепость в верховьях Днепра стерег прямой путь к Москве. О его стратегической значимости много рассуждать не приходилось. Пойти на столицу русской земли польское и иное с европейского Запада войско могло только по Смоленской дороге. Таким путем на Москву в будущем хотел идти и шведский король Карл XII, и Наполеон, и Гитлер.

У Смоленской крепости было славное боевое прошлое. Впервые город (деревянная крепость) на земле славян-кривичей упоминается в летописях под 862—865 годами. Он стоял на пути «из варяг в греки» как важный опорный, укрепленный пункт. То, что город рос быстро, свидетельствует прежде всего о его значимости для Древней Руси. Войны не раз опаляли его деревянные крепостные стены.