Книга Фатальное колесо. Третий не лишний - Виктор Сиголаев

Знаете, как стать отшельником в очень густонаселенной местности?

К примеру, в такой, где мы с друзьями из Госбезопасности крутим свои земные и никчемные грешные делишки? Да очень просто. Нужно забраться на вырез в скале, на так называемую полку, которую оставили в незапамятные века то ли монахи, то ли добытчики строительного камня. Потом из обломков щедро разбросанного повсюду известняка соорудить… помещение, состоящее из двух стен, потому как другие две – это просто внутренний угол скалы. И комфортно расположиться на оставшемся свободном пространстве, укоризненно наблюдая с десятиметровой высоты на бестолковую людскую суету уровнем ниже.

Я уже говорил, что ненавижу высоту?

Дело в том, что посетить этот скит без особого труда может каждый желающий. Если не считать за труд преодоление метров тридцати одной замечательной тропинки, затейливо огибающей скалу с востока на запад. Да, впрочем, при чем здесь направление? У этой… дорожки, если можно так выразиться, слева – пропасть (может, для кого-то метров пятнадцать-двадцать и не пропасть, только это не ко мне, блин), а справа – скала. А снизу под ногами – от пятидесяти до тридцати сантиметров не всегда ровной поверхности! А еще она, в смысле эта геометрически неправильная поверхность, местами осыпается мелкими камушками! Тем самым известняком, который, как известно, легко обрабатывается из-за своей мягкости. А иногда эта поверхность и вовсе пропадает!!! Где-то на полметра, а где-то и на целый метр…

Фу-ух.

Дай боже тебе здоровья, дедушка-отшельник! И хорошей координации движений. И вестибулярного аппарата. Побольше.

– Ну что, подождем? Или обратно? – поинтересовалась Ирина, деловито осматривая хозяйство монаха, размещенное на скальном уступе под открытым небом. – Вряд ли старик ушел надолго. Смотри, примус еще теплый.

Обратно? Не стал бы я настаивать, что эта перспектива меня чрезмерно воодушевила.

– А тут нельзя просто спуститься? По веревке?

Я осторожно, мелкими приставными шажками попытался приблизиться к срезу скалы. Потом храбро присел и, опершись на руки, глянул вниз. Да и не высоко тут особо. Где-то уровень третьего, может быть, четвертого этажа типовой хрущовки. Я же ведь там на балкон не опасаюсь выходить. Чего здесь-то бояться?

– Стр-рашно? – жутко рокотнуло возле самого уха.

Тело рванулось назад. Именно тело, потому что мозги даже и не собирались включаться. Так, только полыхнули ужасом и… ушли… куда-то. Блевать, наверное, извините.

– Дур-ра! – с чувством констатировал я. – Нет, ну как дите малое! А если бы меня вперед с перепугу рвануло? Дурак вы, боцман, и шуточки у вас…

– Смотри, – как ни в чем не бывало, произнесло это чудовище в сарафане, – «можите». Ошибочка, однако. Орфографическая.

Я подошел поближе. Коленочки после всплеска адреналина, между прочим, еще подрагивают. Меня с Косяком так не трусило, как на этой высоте про́клятой.

Что у нас тут?

Самодельный ящик из фанеры, похож на почтовый. На передней стороне нацарапано коряво: «Жертвуйте на скит! Сколько можите». И малюсенькая иконка рядышком.

Так, на голове святого – митра, позади нимб, почему-то темный, это редкость, седые локоны и борода. В левой руке Библия, справа – троеперстное сложение.

– Николай Чудотворец, – компетентно заявил я. – Покровитель моряков. И защитник обиженных, между прочим.

И с выражением посмотрел на Ирину.

– Ну и что? – легкомысленно бросила эта безбожница. – Ты что, верующий, что ли?

– Темнота ты, – вздохнул я, пытаясь нашарить в кармане мелочь. – При чем тут верующий, не верующий? Дай рубль. Ага. «Спасибо» при пожертвованиях не говорят. Но все равно Бог тебя спасет. Если сама захочешь. Николай – один из самых почитаемых святых на Руси. Да что там, самый почитаемый! После Христа и Божьей Матери. В твоем возрасте пора бы это знать. В плане общего развития.

– Истину глаголешь, отрок, – вдруг громыхнуло откуда-то сверху. – Святую истину. Не нужно пугаться, дети мои. Я спущусь сейчас.

Ни хрена себе!

Может, скрижали пора уже готовить? Для очередных заповедей?

«Не нужно пугаться»! Поздно озаботился, глас с небес. Я уже произвел соответствующее скачкообразное движение с перепугу. В стиле фристайл. Хорошо хоть не в сторону обрыва. В сторону безбожницы. Да так удачно, что та уже трет себе лодыжку, выразительно шипя сквозь зубы.

В противоположном от постройки углу на скале оказались ржавые скобы, на которые и смотреть-то было страшно. А обладатель густого баса, переполошивший нашу парочку, бесстрашно спускался по ним на наш уровень.

Снисходил. Да, так точнее.

– Сейчас-сейчас, – приговаривал он, раскачиваясь в воздухе и тем не менее уверенно приближаясь к нам. По оси «игрек».

Здесь бы барабанная дробь не помешала.

– Цирк, – вполголоса шепнула Ирина и добавила еще тише, наклонившись к моему уху: – Святые гимнасты демонстрируют смертельный номер «Возвращение из рая».

Остроумно. Но не ко времени. Да и не к месту, поэтому я демонстративно отстранился от воинствующей атеистки и сделал ей «страшные глаза».

Ни стыда ни совести!

– Здравствуйте, святой отец, – решила поприветствовать монаха Ирина в меру своей эрудиции. – Гостей не прогоните?

– Здравствуй, дочка, – переведя дух, ответил старец. – Не прогоню. Всегда рад гостям. Только нет здесь святых. Все они на небесах в большинстве своем, а мне еще и на этом свете чуток побезобразничать хочется. Вы ведь не станете возражать?

– А как… тогда… – смутилась было Ирина, но сообразительный монах тут же ее перебил:

– А зови Матвей Серафимычем. Как в миру. А лучше – дедом Мотей, а то и просто Дедом. Как нравится. Я все одно не спутаю, кого кличешь. Один я тут.

Такой старик интересный.

На вид – лет сто. А глаза молодые, острые. И будто смех в них застыл. Но не издевательский, а… снисходительный, что ли. Прощающий всем окружающим и возможную грубость, и бестактность, а то и просто глупость.

– Мы к вам, Дед… дед Мотя. Кх-гм. Матвей Серафимович… значит…

Я впервые в жизни вижу смущенную Ирину!

Агент «Сатурн», прием, прием. Там, в башне, все на месте?

– Ваше преподобие, – подсказываю шепотом буксующему агенту.

Она бросает злобный взгляд в мою сторону, но инерция – страшная сила.

– Это… Ваше преподобие… преосвященство…

И на инстинкте восприятия акустики чувствует, слышит своим богоборческим ухом, что все же сморозила бред. И второй сюрприз за сегодня – агент «Сатурн» выразительно пунцовой окраски! А день-то удался!

Старик деликатно усмехнулся в бороду, стараясь не показывать того, что ситуация его как минимум развлекает, и протянул утопающей руку помощи.