Книга Прогулки по Кенигсбергу - Дина Якшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ещё в ноябре 1912 года на Хуфеналлее (ныне проспект Мира) была установлена металлическая скульптурная группа «Борющиеся зубры» работы Августа Гауля. И хотя зубры были подарены Кёнигсбергу Прусским министерством культуры безотносительно к правосудию, в народе этих мускулистых животных немедленно окрестили «прокурор и адвокат», а кёнигсбергская поэтесса Шарлотта Вюстендёрфер чуть позже сочинила стихотворение «Два быка обнажённых…», которое заканчивалось словами:
У кёнигсбергской молодёжи с этими зубрами была связана одна забавная традиция… Нет, не та, о которой вы наверняка подумали, а гораздо невинней: подтягиваться на вытянутых хвостах — на спор, кто больше. А вот калининградская молодёжь установила свой обычай. Вот как писал об этом в местном самиздате местный бард Андрей Преголев в поэме «История Пруссии от Ведевута до Романина»:
Что ещё? Ну, пожалуй, несколько слов о первом светофоре. Он появился после Первой мировой войны на Кайзер-Вильгельм-платц перед замком. Сначала — механический: будка в виде балкона, прилепленного к углу дома. По приставной лестнице туда поднимался регулировщик и периодически вывешивал таблички «Ехать» или «Стоять». В сороковые годы будка и впрямь стала балконом, а светофор — электрическим.
Впрочем, особенности немецкой регулировки дорожного движения — отдельная тема.
Что будет, если поджарить 50 кошек
Самые древние легенды, касающиеся здешних мест, связаны с происхождением янтаря. Известен древнегреческий миф о том, как Фаэтон, сын бога солнца Гелиоса и нимфы Климены, решив доказать сомневающимся, что имеет божественное происхождение, взялся управлять солнечной колесницей. Но отцовские кони не слушались Фаэтона, колесница потеряла управление. Видя, что вот-вот Фаэтон в страшном пламени испепелит землю, Зевс поразил его молнией и остановил пылающую колесницу. Сёстры Гелиады нашли место, куда упало обугленное тело брата, и оплакали его мучительную смерть. Они плакали так долго и безутешно, что превратились в тополя, а слёзы их застыли — и стали янтарём.
Другая легенда — литовская. О том, как Юрате, дочь морского царя, полюбила рыбака Каститиса и, вопреки воле отца, была готова навсегда оставить роскошный замок, выстроенный для неё на дне морском. Отец, разгневавшись, опрокинул лодку Каститиса, и рыбак утонул. Замок непокорной дочери отец разбил ударом своего трезубца, а сама она, исплакав глаза, умерла. Крупные куски янтаря, согласно этой легенде, — обломки замка, а мелкие — застывшие слёзы несчастной девушки.
У древних пруссов тоже были свои легенды. Так, недалеко от Нойкурена (теперь это город Пионерский), в парковой зоне около речки, до сих пор имеется камень, как бы расколотый на две половинки. По преданию, между этими половинками не может пройти лжец: они сдвигаются.
Будто бы когда-то в рыбацком посёлке, на месте которого потом вырос Нойкурен, жили парень и девушка, которые любили друг друга. Она была крестьянкой, он — рыбаком. Уходя в море, парень поклялся девушке, что всегда будет ей верен, — и она ответила тем же, сказав: «Я никогда не изменю нашей любви, как никогда не сойдутся половинки этого камня!»
Вид со стороны университета на Парадеплатц и здание Драматического театра
Парня не было долго. Но вернулся он с большим уловом. Тут же началась подготовка к свадьбе. Но парень вдруг решил подойти к камню… Сам он спокойно прошёл между двумя половинками, но, когда за ним последовала невеста, сверкнула молния и половинки сомкнулись, расплющив неверную.
Говорят, с тех пор почти каждый жених таскал свою невесту «через камень» — хотя редкий жених осмеливался пройти между половинками сам!
В Кёнигсберге бытовали разные легенды и сказания. В том числе — основанные на каком-либо историческом событии, типа предания о Гансе фон Загане, подмастерье сапожника, отличившемся в битве под Рудау (ныне посёлок Мельниково, Зеленоградского района). Именно Ганс фон Заган подхватил тогда знамя Тевтонского ордена и увлёк за собою рыцарей в атаку. Атака оказалась успешной. А Гансу фон Загану было даровано право раз в год приводить в Кёнигсбергский замок столько простолюдинов, сколько он захочет, — и поить их там пивом «по самые брови» за счёт казны. Памятник Гансу фон Загану работы скульптора Эрнста Филитца стоял у Кнайпхофской ратуши до прихода к власти фашистов. Которые сочли, что семитское происхождение Ганса больше не даёт ему права считаться народным героем Восточной Пруссии.
«Исторической» считалась и легенда о кесникенском трубаче. Мужчина из Кесникена под Побетеном (ныне посёлок Романово, Зеленоградского района) во время Шведской войны служил в прусской армии, попал в плен и был отправлен шведами за море. Там он зарекомендовал себя как верный слуга, ему позволили свободно перемещаться, даже верхом. Он сильно тосковал по дому. И вот однажды, взяв свою трубу и саблю, он верхом отправился по льду Балтийского моря из Швеции в Восточную Пруссию. Достигнув берега у Рантау (ныне посёлок Заостровье), он сыграл на трубе «Господь Иисус Христос — свет моей жизни». На родине он прожил месяц, после чего по непонятной причине умер. Его сабля и труба хранились в Побетенской кирхе.
Ну и, конечно, были легенды «народные» — о привидениях и чертях. Так, жители Альтштадта, Кнайпхофа и Лёбенихта — трёх средневековых городов, ставших затем тремя районами Кёнигсберга, — очень любили пугать друг друга рассказами о Белой Даме.
Узреть Белую Даму было дано не каждому: лишь тот, кто рождён 13-го в воскресенье ближе к полуночи, мог увидеть её, молодую женщину ослепительной красоты, с длинными светлыми волосами, в белом платье из дорогих кружев.
К людям вообще-то Белые Дамы относились вполне дружелюбно: выводили на дорогу заблудившихся путников, показывали места, где закопаны клады, помогали женщинам рожать, предсказывали будущее, но… Белых Дам очень легко рассердить. И особенно они не прощают неблагодарности.
