Книга Микенцы. Подданные царя Миноса - Уильям Тейлор

В жилище среднего и позднеэлладского периода каменный очаг, обычно круглой формы, располагался в жилых комнатах. В микенском дворце очаг также занимает центральную часть мегарона, выделяясь своей величиной. Вокруг круглого очага симметрично расположены четыре пьедестала, вытесанные из твердого голубого известняка. Их высота показывает, что они поддерживали высокие деревянные колонны, на которые опиралась центральная часть крыши с верхним рядом окон для освещения комнаты. В Пилосе над очагом обнаружили остатки двух больших терракотовых труб, но нельзя быть уверенным в том, что и в небольших городских жилищах делали аналогичные дымоходы.

Микенский дворец, находившийся в центре главного города всей континентальной Греции, был парадной царской резиденцией. Но он пострадал не только от рук грабителей, но и вследствие центрального положения на акрополе. Он был открыт всем ветрам и невзгодам, а на месте утраченных элементов возводились более поздние постройки.

Сохранились только фундаменты мегарона, вестибул, крыльцо и двор. Основная часть здания, расположенная выше, была разобрана. Чтобы построить архаический храм или эллинистическое здание, строители использовали даже камни фундамента.

Тиринф был центром одной из мелких провинций, входивших в состав микенского государства, поэтому и роскошь дворца намного уступает микенскому. Чтобы получить полное представление об устройстве и плане резиденции правителя, следует обратиться к дворцу Нестора в Пилосе.

В отличие от афинской, микенской и тиринфской крепостей Пилос не имел акрополя с каменными бастионами. Можно сказать, что его искусственная защита была минимальной. Как с моря, так и со стороны узкой плодородной долины земля поднималась террасами к широкой ровной площадке, господствовавшей над окружающими холмами и дававшей исключительно широкий обзор.

Для защиты от внезапного нападения город был отодвинут от моря. С высоты укреплений можно было контролировать побережье как на запад, так и к востоку, до самых горных цепей Эгалиона.

По сравнению с мощными укреплениями Микен и Тиринфа пилосская крепость выглядит не так впечатляюще. С дороги вид заслоняет оливковая роща, а сама крепость сильно опустошена постоянными раскопками. Сегодня тут только невысокие руины, но в античные времена величественные стены дворца виднелись издалека. Доступ внутрь дворца защищало здание, похожее в плане на классические пропилеи (монументальную арку) с наружным и внутренним портиками, поддерживаемыми колоннами.

Во всех микенских дворцах и зданиях, частных или общественных, колонны обычно изготавливали из дерева, поэтому они не сохранились, но форма их известна. В Микенах они даже отличались большим разнообразием. Каменные полуколонны из толоса были коринфского ордера, то есть желобчатые («Гробница Клитемнестры»), или покрывались резьбой («Сокровищница Атрея»).

У Львиных ворот колонны плоские и уменьшаются к основанию (в отличие от колонн классических ордеров). Такие же необычные колонны, но меньшего размера, сделанные из слоновой кости, были обнаружены в Доме сфинкса. На колоннах можно заметить капитель, которая меняется от простого прототипа дорического эхина до изысканной и усложненной формы архаической капители XVI в. из сокровищницы в Дельфах. Ее влияние заметно на микенских колоннах из слоновой кости. Независимо от формы и сложности капители пилосские колонны имели от 32 до 64 вогнутых граней. Об этом свидетельствуют отпечатки нижних частей исчезнувших колонн в штукатурке, заполняющей углубления в пьедесталах.

Рис. 31. Планы дома в Каракосе: а – средний элладский; b – поздний элладский (реконструкция Уэйса и Штуббинга)

Справа, по ходу движения через ворота, находилась комната, которая, вероятно, использовалась стражниками, с другой стороны – низкая платформа, где, видимо, стояли часовые. Расположенные за ними помещения предназначались для архива. Здесь хранились отчеты о ежедневных делах: списки с распределением продуктов, поступающих в дворцовое хозяйство в виде налогов, списки караулов и войск, другие документы, отражающие деятельность правительства.

Вход во дворец был идеальным местом для контроля за повседневными делами. Можно предположить, что амбар, находившийся в Микенах у Львиных ворот, выполнял ту же самую административную функцию.

Появлявшегося в Пилосе почетного гостя провожали через двор в комнату ожидания, расположенную тут же слева от портика, ведущего в королевские покои. В одном из углов комнаты стояла белая резная скамья, спинка которой была украшена почти исчезнувшей в настоящее время росписью. Справа и слева от скамьи стояли два огромных пифоса, в которых, возможно, хранилось вино, поскольку рядом находилась полка, размеры которой соответствуют размещению киликов (сосудов для питья). Из этой комнаты есть выход в кладовую, где хранилась различная посуда. Возможно, все пространство этого помещения было заставлено деревянными полками и шкафами. Огонь, уничтоживший в конце концов дворец, бушевал здесь настолько сильно, что часть керамики расплавилась, превратившись в массу зеленой глазури.

Комната для ожидания, в которой гостям, наверное, подавали вино, была местом, где гость мог отдохнуть и сосредоточиться, готовясь к аудиенции у правителя. Сочетание спокойного ожидания и возлияний составляло необходимую часть церемонии.

Расположение правительственных комнат показывает, что они были одинаково хорошо приспособлены как для торжественных случаев, так и для обычной повседневной работы. Портик и вестибул были богато украшены фресками, а гостю в знак уважения могли предложить остаться отдохнуть на ночь в специальном помещении. Описание такого приема приводится в поэме Гомера «Одиссея»:

Гостю желая спокойствия, Нестор, герой геренейский,Сам Телемаху, разумному сыну царя Одиссея,В звонко-пространном покое кровать указал прорезную[2].

Контраст между широким, но невысоким коридором, ведущим из вестибула в хорошо спланированный, украшенный колоннами зал мегарона, был настолько разителен, что входивший испытывал глубокое потрясение. Его взгляд приковывали четыре высокие резные колонны, поддерживавшие зенитный световой фонарь над большим круглым очагом, по краю которого шел каменный бордюр, покрытый яркой росписью из перевитых цветных спиралей. Блики от горевшего в очаге священного огня создавали иллюзию их непрерывного движения. Мы не знаем, какой росписью был покрыт потолок, но, несомненно, его декор должен был перекликаться с мозаиками на полу.

Возможно, как и на полу, гладко оштукатуренная поверхность была разделена на квадраты, в каждом – отдельный рисунок. В орнаменте преобладали геометрические мотивы, лишь в одном квадрате, расположенном перед троном, находилось стилизованное изображение осьминога. Возможно, он был эмблемой правителя.

Теперь высота стен тронного зала не превышает трех футов, но когда-то они были гораздо выше. Покрывавшие их яркие росписи повествовали о деяниях богов и приключениях эпических героев, которые не раз звучали тут во время пиров из уст певцов-аэдов. Поющий бард с лирой в руке, которым, вероятно, был сам Орфей, очаровывающий зверей и птиц своей музыкой, изображен на одной из сохранившихся росписей.