Книга Танковые сражения войск СС - Вилл Фей

Потом вперед двинулся Эндеманн на своем командирском танке, за которым последовала машина командира роты Pz-IV Клосковски, обладателя Дубовых листьев. Мы все тронулись в путь, надев наушники и микрофоны. Со страшным шумом наша колонна пронеслась через покинутую жителями деревню по узкому деревянному мосту, мимо пруда и дальше к северному выезду из деревни. Последовала еще одна короткая остановка. В наушниках раздалось слабое гудение и потрескивание. Экипаж получил указания о цели атаки. Через несколько минут, когда в предрассветных сумерках еще было сложно что-либо разобрать, наши бронированные гиганты вырвались с окраины деревни на мерзлый грунт равнины. С каждым переключением передач выхлопные трубы танков выбрасывали метровые языки пламени, ослепляя шедших сзади. Огонь русской артиллерии довольно точно накрыл наш участок атаки и неуклонно приближался к линии фронта. Утренний холод пробирался сквозь щели и через открытый командирский люк, через который мы пытались с помощью полевого бинокля разглядеть атакующих. Впереди легкие танки образовали огневой рубеж. Один из танков съехал в канаву и застрял. Если бы мы хоть что-то могли увидеть! Вдруг массированный артиллерийский огонь обрушился на танки. Противник заметил нас, а мы никак не могли обнаружить его позиции. Русские открыли огонь из всех стволов всех калибров по наступавшим немецким танкам. Рокочущие взрывы швыряли высоко в воздух и о борт «тигра» грязь, осколки и комья земли. Постепенно рассвело, и видимость улучшилась. Слава Богу, мы хотя бы могли сориентироваться и определить, где находятся позиции противника. Наша легкая рота уже вела тяжелый бой. Ее орудия стреляли без остановки.

Мы уже идем! Но командир нас остановил. Только теперь из полученных им по радио сообщений стало ясно, что русские начали крупное наступление! Массы советской пехоты, которые мы видели невооруженным глазом, захлестнули равнину справа от нас. Повсюду, насколько хватало глаз, двигались бурые точки. Они шли тысячами и тысячами. Немецкие пехотинцы — капли в море — бросились в тыл, спасая свою жизнь.

Сквозь гул, свист и ритмичное «та-та-та» пулеметов послышалось шипение сигнальных ракет. По радио дурные вести шли одна за другой. На равнине рассеялись последние клочья тумана. Утро 3 марта принесло призрачный серый свет — такой же день, как и любой другой. Но для многих этот день станет последним. Потом пришел приказ «тиграм» вступить в бой по обе стороны от железнодорожной станции. Безнадежными усилиями командир пытался спасти хотя бы что-то перед лицом численно превосходившего врага. Горькая ирония заключалась в том, что этот же приказ был смертным приговором для танкового подразделения.

Кругом — марш! Через 300 метров мы повернули прямо к станции. Вид разбомбленных домов и сараев ничуть нас не утешал. Немецкая пехота ушла. Воронки, обломки, куски каменной кладки — все это заставляло нас держаться подальше от развалин ничуть не меньше страха перед ближним боем.

Потом мы выехали к насыпи и увидели, как через широкую, голую равнину надвигается катастрофа. Тысячи и тысячи русских солдат! От самого горизонта шла вперед русская пехота. Среди солдат двигались на конной тяге противотанковые и зенитные орудия. Как же страшен был вид этой массы! Но вот рухнули балки, осыпались стены, взметнулись комья снега, и гусеницы тяжелых танков начали стирать землю в пыль. Наши танки вскарабкались на груду обломков и двинулись в развалины, чтобы занять огневые позиции. Немедленно застучали пулеметы. Очереди трассирующих пуль хлестали по бурым цепям, остановившимся в замешательстве и бросившимся на землю под огнем 88-мм фугасных снарядов. С каждым выстрелом над насыпью поднималось облако дыма, закрывавшее нам обзор. Тихо гудела вентиляционная система. Ящики с боеприпасами опустошались один за другим; гильзы выбрасывались через люки. Танк содрогался и вибрировал. Мы наблюдали за опустошением на другой стороне. Охотничий азарт овладел нами и заставил позабыть об опасности и о том, что происходит вокруг. Любые замеченные русские солдаты безжалостно уничтожались. Но они поднимались снова и снова, оставаясь фанатичными и упорными бойцами, несмотря на опасность и смерть! Мы не знали, длится этот бой час или два. Сотни пуль стучали по стальным бортам нашей машины. Один раз красноармейцы попытались подобраться к нашему танку под прикрытием развалин и полуобрушившихся стен, чтобы подбить нас в ближнем бою, но их ряды были сметены нашими снарядами, и план был сорван.

Благодаря нашим трем «тиграм» эту волну русских удалось прижать к земле и остановить, пусть только на время.

В тот самый момент, когда бой стих, по радио поступил приказ немедленно вступить в бой с вражескими танками перед огневым рубежом роты Pz-IV. Теперь наше оборонительное сражение превратилось в бег наперегонки со смертью. На полной скорости мы выскочили из развалин и двинулись по равнине налево.

Атака русских танков! Это не каких-нибудь три-четыре Т-34. Их темные корпуса выползали из-за горизонта десятками. Дистанция 1400 метров! Ближайшие вражеские танки ярко вспыхнули. Рядом с нами, чуть позади, огромными факелами пылали наши танки. Вид раскаленных добела корпусов на фоне огненного, дымного, кроваво-красного неба выбивал меня из колеи. Повсюду вокруг — туман, клубы дыма, облака пороховых газов, оглушительные взрывы, гром выстрелов и попаданий, рев двигателей и крики раненых и горящих…

Таким было утро 3 марта 1944 года. Мы стояли на огневой позиции рядом с подбитыми и все еще ведущими бой немецкими танками. Снаряд за снарядом вылетали из ствола и вгрызались в тела вражеских танков. На той стороне вертикально вверх поднимался маслянистый дым факелов. Десять… двенадцать… все больше новых Т-34 разлеталось на куски. Это была атака русских танков! Потом она стала заметно буксовать. По-видимому, такого сопротивления они не ожидали. Тогда мы еще толком не знали, сколько потеряно немецких танков. Шесть исправных танков отошли за огневой рубеж «тигров». Горящих русских танков оказалось два-три десятка. Потом русские поняли, что здесь прорваться не получится. Казалось, танковое сражение окончено, и победа у нас в руках.

Однако в полевые бинокли мы наблюдали иную картину, предвещавшую скорое начало драмы. Мы, да и все остальные видели, как длинные танковые колонны противника обходят немецкую танковую группу, поворачивают вправо и под прикрытием голых холмов уходят на фланг и далеко за линию фронта. Не подвергаясь ни малейшей опасности, советские танки скрывались в оврагах позади нас. Мы видели, как их черные корпуса, казавшиеся с такого расстояния миниатюрными, выныривали из-за горизонта и снова скрывались. Там было, наверное, не меньше сотни танков. Не в силах этому помешать, мы чувствовали, что наступает конец!

В этот самый момент командир находился в деревне. Русские применяли знакомую тактику, которой мы и сами пользовались несколько лет назад: прорваться на участке слабого сопротивления, окружить и уничтожить. С запозданием командир обнаружил угрозу и приказал всем танкам отойти на прежние позиции. Не зная, что время уже упущено, мы еще считали, что можем вырваться. Напрасно. От Теггхофа пришел приказ: «Прикрывать отход!»

Повернув влево, мы въехали вверх по склону на огневую позицию. Вдруг мы заметили несущиеся через холмы русские танки. Быстрое решение и приказ: «Противотанковым — 800 метров — огонь!» Облако пороховых газов снаружи и внутри танка на несколько секунд закрыло обзор, а потом мы увидели попадание снаряда в борт вражеского танка. Белая вспышка — и в небо пополз гигантский гриб черного дыма. Страшной силы взрыв разорвал танк на части.