Книга Непридуманная история Комсомольской правды - Александр Мешков

Мне впору в отчаянии броситься на койку и зареветь, уткнувшись в подушку, но…

Неожиданно позвонила секретарша Анечка из приемной Сунгоркина. Сказала, что меня желает срочно видеть Сунгоркин. О! Боги! Как это всегда меня пугает! Ведь это может означать, что ты где-то накосячил, кого-то в материале оскорбил, что-то напутал, подставил редакцию на бабки.

Владимир Николаевич Сунгоркин пил чай, закусывал бутербродом с салями и, судя по тому, что не плеснул мне с порога в лицо кипятком, пребывал в благодушном расположении духа.

— Садись. Бутерброд хочешь? Какой-то ты опухший. Не выспался? Похмелье? Неважно. У меня к тебе несколько неожиданное предложение: надо съездить в Круиз. Франция, Греция, Италия… Сможешь?

Дыхание мое перехватило. Непрошеные слезы радости, удивления, просветления были готовы вот-вот брызнуть из прекрасных глаз моих. Да я…

— Право, я не знаю… Это так неожиданно…

— …Там на корабле будет проходить очень красивый международный конкурс красоты «Мисс Пресса». От нас едет Анечка Ерошева. Поспособствуй, чтобы она стала первой! Опиши все в своем ироничном стиле. Согласен?

Согласен ли я? Давненько не был я в круизе в этой жизни! Никогда не был!

— А может быть, есть смысл, кроме описания конкурса, высадиться где-нибудь на Сицилии и написать про сицилийскую мафию? — соскочила мысль с языка моего. Меня несло.

— Делай что хочешь, лишь бы было интересно и смешно, — ответил безразлично Босс.

Да! Иногда судьба неожиданно подбрасывает тебе не только понос, похмелье, ярость случайной подружки, неуместную вялость уда, разлуку, предательство, болезнь, но и делает приятные сюрпризы: деньги, вино, джекпот, секс, круиз. В честь такой новости наутро я пробежал 10 километров вдоль Борисовских прудов, позанимался сосиской на турнике, покорячился гамадрилом на брусьях, побоксировал Джо Фрезером на спортивной площадке в парке. Потом сходил Святым Антонием в церковь. Поставил свечки всем своим друзьям, ушедшим в другие Миры и наблюдающим за мной сверху. Эх! Жизнь! Спасибо, Создатель. Я знал, что мое терпение будет вознаграждено, и вот почему.

Моя этическая община — это моя любимая газета — «Комсомольская правда». Она, как и все СМИ, немножко лукавит. Думаете, я этого не вижу? Увы, ложь, или назовем это мягко — лукавство, это удел всех СМИ. Каждое независимое СМИ отражает интересы определенных групп, которые питают его идеями, мыслями, темами и деньгами. Я очень стараюсь не погрязть во лжи, насколько мне позволяет моя профессия и специализация. И поскольку я далек от политики, экономики и права и пишу «развлекаловку» и светские «смехуечки», то мне это удается на славу, хотя, как часть этой общины, я такой же потребитель общего пирога. И в этом есть мое лукавство перед собой и Богом. Любая газета или ТВ-канал — это модель церкви. Каждая церковь призывает в свой приход прихожан. Разница между чукотским шаманом и европейским прелатом незначительна: в бубне и тонзуре. От прихожан зависит материальное и социальное благополучие церкви, прихода. Каждый прихожанин даст копеечку в копилочку на рекламу — голому СМИ — рубаха.

Каждый из нас льстит себя надеждою, что Создатель сделает нас счастливыми без того, чтобы мы потрудились стать лучше. Надо только сходить в церковь, дать на лапу Богу, и все будет ништяк. Речь идет о сделке. Мы ему бабла и молитву — он нам Благо и счастье.

Совесть — это страх, направленный на самого себя. Ты сделал нечаянную или умышленную мерзость и никто не видел? Да нет. Видел Некто, кто сидит в тебе и не даст тебе спокойно спать, пока у тебя есть время исправить свой косяк! Этого свидетеля нельзя купить, уговорить или убрать. Но его можно задобрить только Поступком, Подвигом, Добром.

Осуждали наши мамы про блядей фотороманы

Что там говорить! «Комсомольская правда» образца начала 2000-х была игривой и даже отчасти хулиганской. В то время меня сначала «арендовали» на фотороманы, а потом и вовсе «передали» из Московского отдела, в отдел спецпроектов. Нас накрыла эпоха фотороманов. Главной чертой наших фотороманов была, конечно, ирония. Никогда они не вызывали слез и паники! Генератором идей и моим шефом в те прекрасные времена был Алексей Ганелин. Оператором был Юрка С., он уже был ветераном отдела спецпроектов.

А поскольку я был единственным неженатым, бессовестным, разнузданным, бесшабашным, безбашенным и незакомплексованным членом группы, то главные безнравственные роли доставались мне. Если бы такая маза свалилась на меня в Голливуде, я сейчас бы писал эти строки, сидя у себя в особняке, словно Рокко Сифредди, на Хайленд-авеню или на холмах Санта-Моники. А вечером, приняв двойную традиционную дозу Chivas Rigal, гуляя по Голливуд-бульвару, с замиранием сердца проходил бы мимо своей звезды, выложенной неподалеку от звезды Джона Дрю Берримора, Элтона Джона и Чарльза Чаплина. Но это еще будет впереди. А пока мы, группа, возглавляемая Ганелиным, делали дерзкие фотороманы. Да такие дерзкие, что традиционные читатели «Комсомолки», которые читали нашу газету с самого ее основания, просто были ошеломлены. Такой дерзости они не могли себе представить ни даже в своих самых страшных ночных кошмарах, ни в наркотических глюках, ни в пьяном бреду. Ганелин выдавал тему.

Мы писали сценарий по заданной теме, покупали костюмы, набирали актерскую группу, вызывали проституток (для срамных съемок), выезжали на «натуру» и производили съемки. Мне казалось это каким-то бредом пьяного наркомана, но, как показывал опрос, эти фотороманы пользовались бешеной популярностью у читателей. Как выяснилось впоследствии: я ничего не смыслю в журналистике и общественном сознании. Я плохо учился в Университете, был выгоняем, потом вновь принимаем. Мы созидали фотороманы про политиков, олигархов, про выборы, про спекуляцию, девальвацию, коррупцию, проституцию… Не было в той жизни позорного явления, которое бы мы не чморили в своем боевом листке. Это был «Комсомольский прожектор»! Это были «Окна РОСТА»!

— Смотрите, Саша, вот вышла книга «Как внести разнообразие в супружескую жизнь», — говорил мне проникновенно шеф-куратор, — а давайте-ка обстебаем эту нелепость!

И закипела работа. Мы вызвали проститутку и поехали снимать фильму на квартиру к Юрке. На «Мосфильме» — дорого. А своей студии у нас до сих пор не было.

— Жена же будет ругаться, если узнает что мы тут, на нашем семейном одре, Мешка снимали с проституткой! — переживал Юрка всю дорогу.

— Не узнает! Мы по-быстрому и по-тихому, — успокаивали мы его.

— А ты ей этот номер газеты не показывай!

— А мы скажем, что у Мешкова дома снимали!

— Она знает, что у него нет дома…

Сценарий был прямолинеен и примитивен, как половой акт потомственного большевика. Жена, уставшая от унылого быта, предлагает мужу сделать банальный брачный секс ярким и незабываемым. (Она, якобы, до этого книжку вот эту прочитала!) И вот я сижу в одних труселях с газетой «Комсомольская правда» на диване. А вызванная на целый день проститутка (в роли жены) гладит уныло белье в эротичных трусиках. А я, якобы, не замечаю эротики: приелось все! Потом мы ложимся в койку, где я, примитивно так, пуритански, как старовер, без выдумки, пылкости и задора, попираю ее. Лицо мое при этом выражает озабоченность состоянием государственного стабилизационного фонда.