Книга Кто прислал мне письмо? - Люси Доусон

– Ты ведь никогда не даешь Эви в машине ничего съестного? – спрашивает мама.

– Разумеется же, нет! – Имоджен торопливо заводит автомобиль. – Может, хватит болтать?

Я снова оглядываюсь назад, когда мы трогаемся с места. Никто за нами не двигается. Мы доезжаем до перекрестка, и Имоджен поворачивает налево, прежде чем одолеваем еще сто метров дороги. Все так же никого. Мы благополучно достигаем главной дороги, и я внезапно понимаю: правда состоит в том, что между нами с Марком все закончилось в тот момент, когда я оказалась в постели с Ричем. Отдавала ли я себе отчет в этом тогда? Являлось ли мое «да» на предложение Марка не только порождением чувства вины, но и поиском выигрыша времени? Оттягиванием неминуемого? Я быстро поворачиваюсь и делаю вид, будто гляжу в окно, а на глаза наворачиваются слезы. Не хочу нанести вреда ни ему, ни детям. Ни в коем случае. Я всех их очень люблю.

– Все нормально, Соф? – спрашивает Имоджен.

– Да, – киваю я. – Спасибо.

Значит, по иронии судьбы, Клодин права: свадьба не должна состояться. Но неужели надо расстраивать ее столь болезненно и при таком стечении народа? Есть же какой-то способ, которым я могу всех нас от этого избавить?

– Просторная у тебя машина, – горделиво произносит мама.

– Очень! – соглашается Имоджен. – Хотя никак не могу привыкнуть, что в ней нет ручного тормоза, а вместо него какая-то кнопка! Но не могу сказать, что скучаю по своей прежней «Ауди». В том смысле, что эта машина гораздо тяжелее и безопаснее – с ней не попадешь в аварию. В ней много места… она практичная и надежная. А мне так нравилось гонять по автостраде… – Все молчат, а она смотрит сквозь ветровое стекло и тихо добавляет: – Но вот времена меняются…

– Господи! – восклицает Алиса. – Напомните мне нанять вас плакальщицами на похороны, ладно? Включи-ка лучше радио, Имоджен. У нас ведь праздник! – Она поворачивается ко мне. – Софи, что ты хочешь, чтобы тебе принес сороковой год жизни?

– На самом деле – сорок первый, – поправляет мама.

Алиса закатывает глаза:

– Ты прекрасно знаешь, о чем я, не будь занудой.

Я откашливаюсь:

– Если честно, не знаю.

– Полагаю, вы с Марком поженитесь в зависимости от того, получит ли он наконец-то развод?

– Вероятно, – весело отвечаю я.

– А где ты думаешь справлять свадьбу? Здесь или за границей?

– Мы хотим пригласить родственников с обеих сторон, так что, думаю, не за границей.

– Правда? Интересно, – бормочет Алиса. – Хорошо бы устроить свадьбу на пляже, а то у нас все женятся в каких-нибудь задрипанных гостиницах или в больших шатрах под дождичком. Думаю, ты должна сказать Марку, что хочешь отправиться куда-нибудь на Барбадос.

Я бросаю на нее многозначительный взгляд, а она зловеще скалится в ответ:

– А можно нам с Имоджен быть у тебя на свадьбе подружками невесты?

– Нет, – твердо отвечаю я. – Нельзя.

Алиса с прищуром смотрит на меня:

– А какое ты себе закажешь платье?

Она и впрямь начинает испытывать судьбу.

– Не знаю. – Я делаю вид, будто размышляю. – Все зависит от ткани и покроя. Но не обтягивающее или кричащее.

– Белое? Или это старомодно? А что ты думаешь о цветных платьях…

Имоджен чуть виляет рулем.

– Наверное, ты будешь шикарно смотреться в…

– Алиса! – резко обрывает мама. – У тебя в сумочке есть что-нибудь съестное?

– Мятные пастилки. А что?

– Положи их в рот и перестань болтать, прошу тебя.

– О господи! Вы только послушайте! – вдруг говорит Имоджен и прибавляет звук у радио. – Это же любимая песня бабушки с дедушкой!

Алиса наконец-то успокаивается.

– Сто лет ее не слышала…

Мы все, притихнув, слушаем, как голос Нэта Кинга Коула обещает быть рядом, когда позовут, прося в ответ лишь вечной взаимной любви.

– Вообще-то с ее похорон, – шепчет Алиса.

– Разве не странно, что ее включили сейчас, когда мы вместе едем в машине! – восклицает Имоджен. – Это знак! Она желает тебе дня, полного счастья и любви, Софи!

Эти слова так берут меня за душу, что я ослабляю ремень, чтобы наклониться вперед и сжать ее плечо, прежде чем гляжу на маму, которая сосредоточенно смотрит в окно. Я тянусь к ее руке. Она, не оборачиваясь, крепко сжимает мою ладонь.

– Она так вами гордилась… своими внучками, – произносит она. – Имоджен права… Уверена, сегодня она думает о тебе, Софи.

Я быстро чмокаю мамину руку, отпускаю ее, и снова откидываюсь на сиденье. В воздухе почти осязаемо повисает болезненное чувство скорби от утраты и пустоты, почти такое же сильное, как в день смерти бабушки. И все же я могу перетерпеть его благодаря теплу и любви, которые ощущаю, слыша эту музыку. От нее меня обуревают воспоминания о том, как бабушка стояла рядом со мной в моей комнатке. Я почти что вдыхаю запах ее духов и ощущаю ласковые руки. У бабушки были очень тонкие пальцы.

Если она там знает, что происходит здесь, то вряд ли счастлива за меня. Я прислоняюсь затылком к подголовнику и гляжу в окно. И тут я замечаю в правом зеркальце Имоджен белый грузовой фургон. Он примерно в двух машинах позади нас, и что-то заставляет меня поднять голову и повнимательнее посмотреть в зеркало. Водителя я не вижу, только крыло кузова. Я быстро оглядываюсь, чтобы прикинуть, где мы едем. До следующего перекрестка нам примерно с полкилометра.

– Мы здесь сворачиваем? – спрашиваю я.

– Точно не могу сказать, – весело отвечает Имоджен. – Придется подождать и увидеть! Господи, как же есть-то хочется! Может, я сегодня даже закажу пудинг… И не говори, что мне нельзя, мам, потому что хочется.

– Я ничего не собиралась говорить, – лукаво улыбается мама.

Я внимательно слежу за перекрестком, откуда путь ведет к торговому комплексу, где большинство субботних водителей станут разыскивать диваны, компьютеры или хозяйственные инструменты. Белый фургон, разумеется, направляется именно туда. Но он не сворачивает. Я наклоняюсь вперед.

– Может, прибавишь газу? – прошу я сестру.

Имоджен удивленно смотрит на меня в зеркальце.

– Зачем?

– Мне что-то не по себе.

Ее лицо становится озабоченным.

– Тебя тошнит?

– Можешь поднажать?

Сестра выполняет мою просьбу, и мы вырываемся вперед. Она права: для тяжелой машины ее авто очень мощное. Мы обгоняем пару универсалов и минивэнов. Фургона нигде нет, и я начинаю медленно выдыхать. Но в последний момент, когда мы притормаживаем, приближаясь к съезду, он снова появляется. Фургон не отстает от нас.