Книга Научить тайнам любви - Мишель Смарт

— А раз вы такие хорошие друзья, как он отнесся к нашей свадьбе?

— Сама ты у него не спрашивала?

— Нет, с чего бы?

— Просто. — А ведь он даже и не подозревал, что беспокоится, что она все еще может что-то чувствовать к Гелиосу.

Только какое ему до этого дело?

Она слегка склонила голову набок.

— Я никогда его не любила и вообще не испытывала к нему никаких чувств.

Натаниэлю потребовалось определенное усилие, чтобы справиться с голосовыми связками.

— Я уверен, Гелиос охотно пойдет на сделку не только из-за старой школьной дружбы, но и потому, что ему совсем не нравится, как твой отец обошелся с Эмми. — Он пристально посмотрел на Каталину. — Ты же понимаешь, что обратного пути уже не будет? Пока король винит в твоем исчезновении меня и гормоны, но, если я переселю вас с ребенком в другую страну, он никогда тебя не простит.

Ее волнение выдала лишь легкая дрожь в державших чашку пальцах.

— Отца заботит лишь дом Фернандесов и власть. До меня и ребенка ему нет дела.

— Тогда вперед. Допивай чай и собирайся. Я хочу покинуть дом до того, как стемнеет.

— Я бы хотела еще хоть раз здесь переночевать.

— Нет.

— До нашего публичного появления еще полно времени.

— Чем быстрее мы начнем действовать, тем лучше.

— Но одна ночь ничего не изменит.

— Это не обсуждается. Иди собирайся.

В карих глазах вновь вспыхнул огонь.

— Когда ты так говоришь, ты ничуть не лучше моего отца и брата.

— У меня нет с ними ничего общего.

— Ну и не веди себя как они. Пока длится наш брак, тот, в котором мы изображаем счастливую пару, изволь обращаться ко мне с уважением и как к равной, даже когда мы вернемся в женоненавистнический Монте-Клер. Ты меня понял?

Даже в гневе она сохраняла необычайную ясность ума и чеканила фразы, как истинная королева.

— Понял, а теперь собирайся, нас ждет вертолет.

Дождавшись, пока Каталина соберет спрятанные по всем углам пачки банкнот и вернет дом в точно такое же состояние, в каком его получила, Натаниэль с облегчением вздохнул.

— Готова?

Но не успели они сесть в машину, как позвонил пилот и сказал, что мотор требует ремонта и до завтра вертолет не двинется с места.

— Тогда нам все же придется здесь заночевать, — обрадовалась Каталина.

— Я отвезу нас в аэропорт, — возразил он мрачно. — Пожалуйста, садись в машину.

В сгущающихся сумерках Натаниэль завел мотор.

— Раз ты не пыталась мне насолить, почему выбрала именно это место? — спросил он через десять минут молчания.

— Мама рассказывала, как ездила сюда в детстве. Для нее это всегда было словно маленькое Рождество. — Каталина ясно чувствовала его напряжение и решила немного разрядить обстановку. — Раз уж Рождество нам испортили, я решила сорвать немного волшебства хотя бы здесь.

В ответ он лишь фыркнул нечто неразборчивое.

— И я думала, что отец никогда не станет меня здесь искать. Нам с Изабеллой никогда не разрешали вставать на лыжи, чтобы мы, не дай бог, не расквасили наши прекрасные личики о деревья. Он считал, что, испортив внешность, мы испортим все наши брачные перспективы.

Натаниэль сжал пальцы на руле так, что у него даже костяшки побелели.

— Почему тебе здесь так не нравится?

Он ничего не ответил.

— И ты раз за разом повторяешь, что я здесь лишь для того, чтобы каким-то образом причинить тебе боль.

Он натянуто рассмеялся.

— Неужели ты настолько наивна, что веришь, что мне может понравиться в таком месте?

Я не представляю, о чем ты говоришь.

— Ты знаешь мою историю, ведь я учился с твоим братом. Так неужели ты думаешь, что я поверю, что он не потрудился рассказать тебе, как я лишился семьи, когда он все школьные годы радостно подсовывал мне под нос все вызванные лавинами трагедии? Словно такая смерть — это забавное развлечение?

— Твои родители умерли под лавиной?

Он коротко кивнул.

— Во Французских Альпах.

— Я не знала… То есть я знала, что ты сирота, но…

Неудивительно, что Доминик ничего ей не сказал. Да и для чего бы ему самолично пробуждать в ней симпатию к заклятому врагу?

— Сколько тебе было?

— Семь. Родители повели сестру, Мелани, перекусить в кафе, оставив меня заниматься с инструктором.

Она даже не знала, что у него была сестра.

— Ты…

— Видел?

Она кивнула.

— Сам процесс нет, зато отлично слышал. Говорят, что сход лавины звучит, как едущий на тебя товарняк, но это не так. Так звучит лишь ад. Деревянное кафе попросту расплющило. У них не было ни единого шанса. Не выжил никто.

— Натаниэль… — Она даже не могла представить тот ужас, что ему пришлось пережить. Ее мать умерла, когда ей было восемнадцать, но даже тогда она чувствовала себя так, словно миру пришел конец. А Натаниэль потерял обоих родителей и сестру, когда ему было всего семь лет. — А что было с тобой дальше?

— Социальная служба позвонила бабушке, ближайшей родственнице, но у нее хронический артрит, и она не могла меня воспитывать. Так что меня взяли дядя с женой.

В его голосе было что-то такое…

— Они плохо с тобой обращались?

Приближаясь к особенно крутому повороту, Натаниэль сбавил скорость.

— Анжелика не любила детей и согласилась меня принять лишь при условии, что меня отправят в интернат.

— Жестоко.

Он кивнул.

— Меня отослали, как только мне исполнилось восемь. Родители были не богаты, но страховка у них была. И ее истратили на мое обучение. Как ты знаешь, наша школа была не из дешевых.

— Но зачем им вообще понадобилось отсылать тебя в Англию? Можно же было и во Франции что-нибудь подыскать.

— Дядя решил, что, раз уж приходится отправлять меня в интернат, нужно выбрать лучший. А Анжелика просто хотела от меня избавиться, а когда я возвращался на Рождество и летние каникулы, нанимала мне няню.

— А после того, как тебя исключили, ты у них жил?

— Какое-то время.

— Какое-то?

— Какое-то.

Как ни хотелось ей продолжить расспросы, Каталина сразу поняла, что ничего от него больше не добьется.

— Как они восприняли твое исключение? Ругались?

— Дядя никогда на меня не ругался. Он старался как мог, но обстоятельства были сильнее. В то время он уехал по делам в Германию, и меня приняла Анжелика.