Книга Дзержинский. Кошмарный сон буржуазии - Иосиф Уншлихт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стояли прекрасные солнечные дни, какие бывают только на Украине во второй половине мая. Тогда мало занимались украшением городов, но все-таки в скверах и на некоторых площадях пестрели клумбы с цветами.
В одно такое сияющее, полное света утро, направляясь к штабу, мы проходили через сквер. Вдруг Дзержинский остановился:
– Как пахнут цветы! Наверное, сейчас хорошо в лесу, слышатся птичьи голоса, сквозь деревья видны облака, плывущие по небу… Воздух чист и легко дышать…
Он прошел несколько шагов и прибавил:
– Как мало людей, которые могут пользоваться тем, что дает им природа…
И я почувствовал, что этот замкнутый и сдержанный человек любит природу, цветы, детей с такой силой, на какую способны только люди, которых многолетнее пребывание в тюрьме лишало всех радостей жизни. Но и теперь, когда осуществилось то, ради чего Дзержинский боролся столько лет, и пролетариат пришел к власти, он, как и прежде, отдавал себя полностью работе, сокращая время для еды и сна. Нужно было иметь железную волю, чтобы изо дня в день выдерживать такую нагрузку. При этом основная черта «железного Феликса», как прозвали его в партийной среде и в народе, заключалась в том, что каждое дело, которым он занимался, – большое или маленькое – он изучал с величайшей тщательностью. Он не прощал ошибок, считая, что они могут быть результатом только небрежности или верхоглядства…
Почти год Дзержинский изучал экономические и политические причины махновщины и положение в украинской деревне. Несомненно, что его доклады были важной частью тех многочисленных материалов, которые привели В. И. Ленина к мысли о необходимости перехода от продразверстки к продналогу.
Впоследствии начальник штаба махновской армии В. Белаш показал: «В июне 1921 года крестьянство осознало новую экономическую политику и в большинстве своем отвернулось от Махно, и стало на сторону Советской власти…»
В июле 1920 года Красная Армия подошла к Львову и Варшаве, в октябре было подписано соглашение о перемирии, в ноябре советские войска покончили с Врангелем…
…Ф. Э. Дзержинский уже в конце июля выехал на Западный фронт, штаб Юго-Западного превратился в штаб Южного фронта, менялось командование, но система работы и принципы воспитания кадров, установленные Дзержинским, оставались неизменными.
Менее всего эта система основывалась на применении наказаний. Дзержинский терпеливо учил работать сотни молодых людей, состоявших в его аппарате. При этом сам он был в глазах молодежи живым примером рыцаря революции «без страха и упрека». Он приучал к тому, чтобы люди никогда не спешили, но и не запаздывали, чтобы, прежде чем доложить о чем-нибудь, все было бы обдумано и проверено и, самое главное, чтобы люди умели владеть собой при любых обстоятельствах и никогда не говорили неправду. Он считал, что мы должны быть по своей культуре, выдержке, честности неизмеримо выше своих врагов.
Решительность, принципиальность, кристальная честность «революционных якобинцев» сделали из ВЧК, по словам Ленина, то учреждение, которое было нашим разящим оружием против бесчисленных заговоров, бесчисленных покушений на Советскую власть со стороны людей, которые были значительно сильнее нас…
Много лет спустя после смерти Дзержинского мне пришлось побывать в селе Тасееве, расположенном на тракте в 150 километрах от Канска. Это старинное сибирское село, которое очень разрослось за годы Советской власти. Когда-то по этому тракту шли на каторгу партии политических. В деревне Хандалы, что находится в 15 километрах от Тасеева, партии останавливались. Снимали кандалы, и каторжане, раскованные, шли дальше, через Тасеево в село Троицкое – на соляные копи. В самом Тасееве селили ссыльных.
Теперь, если въехать в это село по Буденновской улице, которая тянется километра два, то доедешь до почты, а от нее сворачивает налево в гору улица Дзержинского. На углу стоит деревянный старенький дом, к стене которого прибита мемориальная доска. Сюда, приговоренный к вечному поселению в Сибири, в 1909 году был доставлен Ф. Э. Дзержинский. Через семь дней после прибытия он бежал. Это был его третий побег. Дикая тайга и сейчас окружает село; осень делает дороги непроходимыми. В те годы даже самые лучшие ямщики в осенние месяцы не решались выезжать в город. Нужно было иметь душу орла, чтобы из этой глуши решиться бежать за тысячи километров в другую часть света и снова продолжать борьбу, зная, что тебе опять грозит ссылка или тюрьма.
И этот революционный порыв, несгибаемую волю и готовность жертвовать собой ради дела коммунизма Дзержинский сохранил до конца жизни. Он умер, защищая то, что ему было дороже всего, – чистоту ленинского учения.
Незабываемые встречи
Редлих Оскар Эрнстович – в 1918 г. член комиссии ЧК Новгородской губернии, в 1919–1937 гг. военный комиссар в Омске.
Бывают встречи, которые запоминаются до мельчайших подробностей, оставляют неизгладимый след в жизни. Я много прожил, много повидал, был знаком со многими интересными людьми. Но самыми памятными были встречи с Феликсом Эдмундовичем Дзержинским, с человеком, который при жизни стал легендой, которого народ любовно называл «железным Феликсом», рыцарем революции, рыцарем «без страха и упрека».
Впервые я встретился с Феликсом Эдмундовичем Дзержинским вскоре после Великой Октябрьской социалистической революции. Командованием красногвардейского отряда, действовавшего в Новгороде, мне было поручено во что бы то ни стало привести из Петрограда подкрепление, чтобы дать бой орудовавшим в городе контрреволюционным… отрядам.
В то время я был еще молодым солдатом, попал в кипевший революционными страстями Петроград и растерялся. Куда идти, к кому обратиться за подкреплением? В Смольном штаб революции, в Смольном большевики – об этом говорили все. Я пошел в Смольный… Один матрос, на бескозырке которого пламенело название легендарной «Авроры», выслушал меня и говорит:
– Хочешь быстро решить дело – иди к Дзержинскому…
Пошел по коридорам Смольного, спрашиваю у встречных солдат, где найти Дзержинского. Мне показали дверь одного из кабинетов военно-революционного комитета, у которого толпились люди. Встал и я в очередь, думаю, весь день простою – столько народа ждет. Но, на удивление, посетители быстро выходили из кабинета: одни – озабоченные, другие – довольные. Дошла и моя очередь. Вхожу, смотрю – за столом сидит человек с худым, землистого цвета лицом, с острой бородкой… высоким крутым лбом.
– Я вас слушаю, товарищ, – поднялся из-за стола Дзержинский. На нем была военная гимнастерка… брюки навыпуск и тяжелые солдатские ботинки на толстой подметке.
Я стал рассказывать о контрреволюционерах, о том, что самим нам с ними не справиться – уж больно неравны силы. Протянул Дзержинскому огромный мандат, в котором были написаны все мои полномочия. Дзержинский внимательно прочитал бумагу, выслушал меня… В конце беседы он передал мне записку. В ней указывалось, что в Новгород отправляется 150 питерских солдат, которые будут действовать совместно с нашим новгородским отрядом.
