Книга Соблазн – не обладание - Альмира Рай

Да, кажется, после занятий я забыла включить звук на телефоне, а потом было не до этого. Но забота отца меня настораживала. Он вообще редко интересовался моим досугом.

Я последовала за ним в гостиную и застыла от удивления. Всюду стояли коробки и чемоданы. Он как раз паковал свою любимую вазу в деревянный ящик с соломой.

— Что это?

Папа закрыл крышку, сел на диван и похлопал ладонью около себя.

— Эмбер, сядь. Есть разговор.

Мне это не нравилось. Совершенно.

— Детка, мне нужно уехать, — огорошил он.

— Окей, — медленно протянула я. — Куда?

— Мне предложили работу в Нью-йоркском музее искусств, — воодушевленно заявил он. — Днем я провел онлайн-собеседование. И меня взяли.

— Вау! — только и смогла выдать я.

— Ну, это еще не сто процентов, — засуетился отец, не в силах сдержать улыбку. — Только испытательный срок. Но я уж постараюсь зацепиться. Очень престижная работа. Обещаю, ты будешь мною гордиться!

— Вау!

— Эмбер!

Он вздохнул и накрыл мои ладони своей огромной.

— Я понимаю, у тебя сейчас трудное время. Подростковый период.

Я поморщилась, но не стала его заверять, что этот возраст я уже как бы пережила — в свои двадцать-то лет.

В этот момент до меня дошло кое-что важное. То, что он пытался сказать.

— Мне придется вернуться к маме.

— Малыш…

— Нет, па! Ты не можешь так со мной поступить!

Я встала с дивана и начала нервно расхаживать по комнате.

— Брось, она же твоя мать.

— Она злобная стерва! — заорала я. — А этот раздолбай вообще больной на голову.

— Эм!

Папа усмехнулся. Он не спорил, когда я обзывала нового мужа мамы. Но он не понимал главного. Вернуться в тот дом было сродни самоубийству.

— Пап, — я решила на ходу предлагать варианты, — давай что-нибудь придумаем. Ничего не говори маме. Я же взрослая, справлюсь. Аренду ведь ты проплатил до конца года. Поживу самостоятельно. Обещаю! Буду хорошо себя вести.

— Малыш, — он обреченно вздохнул, и я поняла, что проиграла. — Послушай, я уже сказал твоей маме…

— Нет! Пап, ну зачем?

— …и с хозяином дома договорился. В субботу сюда въедут новые жильцы, и залог мне вернут. Пойми, в первое время мне понадобятся деньги. Нью-Йорк дорогой город.

Я издала разочарованный стон, потерла руками лицо и покачала головой. Это напоминало кошмар. Я могла бы и дальше давить на жалость, просить его остаться, даже рассказать о том дне, когда решила уехать из дома отчима. Тогда бы папа точно не поехал. Но глядя в его полные надежды глаза, не смогла. Он ведь чахнет в этом гребучем Бозмене. Возможно, в большом городе сможет начать все заново. Черт, всем нужен глоток свежего воздуха в трудный период жизни. А у отца он оказался еще и затяжным.

— Эмбер, я очень хочу поехать, — вдобавок к моим мыслям произнес отец.

Чувствуя, как собираются слезы, я побежала к себе.

— Детка! — услышала вдогонку виноватый голос.

Войдя в комнату, достала свою заначку, спрятанную в книге. Внутри лежала честно сворованная у Оливера тысяча баксов. Свернув деньги калачиком, спустилась вниз и подошла к отцу.

— Пойми, я…

Он оборвал себя на полуслове, когда я вложила свои сбережения в его руку.

— Тебе они нужнее, — произнесла я и таки расплакалась.

Папа вздохнул, обнял меня и погладил по голове, будто маленькую.

— Спасибо, малыш.

Мы сидели молча какое-то время. Каждый думал о своем, но нам было комфортно.

— Эй, в этом есть и плюс! — подбодрил папа. — Я забираю кота. Никакой больше белой шерсти на твоей одежде!

Я хмыкнула, вспомнив, как бранила Снежка последними словами. Сейчас все казалось такой мелочью. Черт, как же мне не хотелось отпускать папу. Возвращаться в тот дом. Что-либо менять в своей жизни.

Но иногда мы никак не можем повлиять на события. Нас уносит невидимый водоворот судьбы, остается только ждать и надеяться на лучшее.

Почему-то вспомнились слова Эрика. Он говорил, что я могу быть свободной. Что ж… Чепуха все. Быть свободной и жить на улице — не лучший выход.

Это была моя последняя ночь в том несуразном ветхом доме. Мне он не понравился, как только увидела. Но этой ночью я долго не могла уснуть. Упаковав половину вещей, ходила по пустым комнатам и грустила. Он стал моим убежищем, запасным бункером, где всегда можно было укрыться от бури.

А теперь у меня такого места не будет. Птичка снова вернется в свою золотую клетку.

Пятница пролетела, как одно мгновение. Я поймала себя на мысли, что без Эрика скучно. Он действительно не явился. Все вроде было прежним, но в то же время чего-то не хватало.

Вернувшись домой, я с порога ждала неприятностей. У входа был припаркован “Мерседес” мамы.

Из кухни звучали приглушенные голоса. Родители, как всегда, обменивались “любезностями”. Услышала обрывки фраз: “алкоголик”, “неудачник”, “ниже некуда” от мамы и “истеричка”, “только попробуй” от папы.

Я громко стукнула входящей дверью, и мама тут же показалась в коридоре. Она была одета с иголочки, корча из себя аристократку. Она не знала, что я хранила фотку из далеких девяностых, где она стояла у дерева с кудрявыми волосами и в ужасных бесформенных джинсах с высокой посадкой. Тогда она была просто Лизи, а сейчас только Элизабет. И это звучало, как диагноз.

— Эмбер! — радостно воскликнула Элизабет, будто и не было той ссоры месяц назад.

— Привет, мам, — вяло улыбнулась я.

— Ну, не дуйся, детка. Все будет хорошо.

Она заключила меня в свои объятия, чмокнула в обе щеки и повела на кухню.

— Вот увидишь, все изменится к лучшему. Как только твой отец уедет, мы с Оливером обсудим твое будущее. Уверена, тебе понравится его предложение.

Мне уже хотелось вырваться из ее хватки и убежать. Но я увидела подбадривающую улыбку папы и тяжело вздохнула. Ему, правда, лучше уехать. А мне нужно доучиться всего один чертов год. И тогда я буду свободна, независима. Найду работу. Возможно, даже в Нью-Йорке. Или удачно выйду замуж. Мне не хотелось загадывать прямо сейчас.

Я подошла к отцу и обняла его.

— Когда твой рейс? — спросила папу.

— Через час, малыш.

— Я отвезу тебя в аэропорт.

— Тебя лишили прав, юная леди, — вмешалась мама. Ну да! “Лишили прав”.

В последний раз бросила на папу умоляющий взгляд. Не скажу, что мы были слишком близки. Мы редко говорили. Но он всегда мог прочесть мои мысли по глазам. Не в пример матери, которая и слов не слышала.