Книга King of Russia. Один год в российской Суперлиге - Эрик Духачек

У меня есть самые сильные подозрения в отношении последнего члена нашего тренерского штаба — Виктора Гудзика, тренера по общефизической подготовке, который, кажется, гордится своими методиками в области восстановления. Меня они, однако, удивляют. Он раздает таблетки и делает уколы, о которых, похоже, никто особо ничего не знает — за исключением того, что они, кажется, не противоречат политике лиги в части допинг-контроля. В Северной Америке клубные врачи обычно координирует всю программу общефизической подготовки, посттравматического восстановления и выздоровления, в то время как в России, похоже, наш врач, массажисты и тренер по ОФП работают независимо друг от друга. Во время летних сборов наши массажисты беспокоились по поводу некоторых тяжелоатлетических упражнений, назначенных Гудзиком, опасаясь, что эти упражнения приносят больше вреда, чем пользы, но они не озвучили свои опасения, даже при том, что в результате им пришлось бы иметь дело с возможными травмами. Я стараюсь не вмешиваться в эту сферу, так как знаю, что эта сторона российского хоккея уходит корнями в старые советские традиции и, вероятно, не подлежит изменениям, чтобы я ни сказал или сделал. Тем не менее, пара моих хоккеистов предупредила меня быть начеку в отношении сильного увлечения Гудзика фармакологией. Откровенно говоря, он еще и играет в политику, слишком много, к моему неудовольствию. Стоит отметить, что его не было с нами на июльском сборе в Германии, потому что он не мог получить визу — что-то связанное с какими-то веществами, которые он то ли ввозил, то ли вывозил из Германии несколько лет тому назад, из-за чего попал в список «невъездных». И, наконец, наш врач Михаил Новиков, или СуперДок, как я его называю. За многие годы он накопил огромный ортопедический опыт, но его специализацией была, хотите — верьте, хотите — нет, гинекология. Вот так вот, мы — чисто мужской коллектив, и нашим штатным врачом является гинеколог. О некоторых вещах, вероятно, просто не надо задумываться.

12 октября

Мы прилетели чартером в Сибирь — в город Новокузнецк, находящийся севернее Монголии, на подлете увидели первый снег, лежавший на возвышенностях. Наступает зима. Я не ожидал ее столь быстрого прихода. На пробежку я вышел в шортах и тем самым привлек к себе не один долгий взгляд. Начать с того, что бег трусцой не слишком распространен в России, а уж бег по снегу, должно быть, беспрецедентен.

В эти дни в российских хоккейных кругах много говорят о том, что тольяттинская Лада, одна из лучших команд лиги, во время десятидневного ноябрьского перерыва, когда откроется очередное трансферное окно, может урезать свой состав. Даже в России, где уже ничто не должно бы меня удивлять, никто особенно не верит, что такое может случиться. Газеты пишут, что автозавод, выпускающий автомобили Лада, предпочел бы инвестировать в автогонки Формула 1, что, в некоторой степени, логично, поскольку касается его основного бизнеса. Говорят также, что клуб может вскоре уволить главного тренера — Петра Воробьева. Два сезона тому назад, к Рождеству было уволено восемь тренеров. В этом плане ситуация выглядит похожей на НХЛ.

Величкин, наш ГМ, находится на этом выезде вместе с нами, и перед сегодняшней игрой он захотел поговорить с командой и напомнить, что сегодня — день рождения Рашникова, победа была бы хорошим подарком. Мы пообедали в ресторане дворца спорта, а затем, в разгар нашего приватного видеоразбора, по пути на свой обед через наше помещение прошли несколько новокузнецких хоккеистов. Мало остается вещей, которые смогут удивить меня.

Рашников будет доволен, потому что мы выиграли 6–2.

17 октября

После победы над Новосибирском со счетом 4–1 мы вылетели сегодня в Москву; все несколько возбуждены перед игрой с действующим чемпионом — Динамо. Это будет последняя игра первого круга. Согласно принципу составленного расписания, команда встречается с каждой командой один раз, и затем, во втором круге, команды играют между собой еще раз, в обратном порядке. Мы играли с Динамо на домашнем турнире в конце августа, но с тех пор мы с ними не встречались. Команда остановилась в отеле Украина, на входе в который имеется охрана точно как в аэропорту. Вы входим, они просвечивают наш багаж, затем мы проходим через сканнер-металлоискатель. Федора Канарейкина с нами нет. Он остался в Магнитогорске из-за высокого кровяного давления, врачи хотят положить его в больницу на обследование.

18 октября

Ну, и денек. В семь вечера у нас матч с московским Динамо, а до игры — время небольшого «простоя» во дворце. Разговаривая через переводчика со своими помощниками, я спросил: «Какие у нас планы после игры, в смысле поесть?» Предстояла полуторачасовая поездка от арены до аэропорта, и я предположил, что мы возьмем с собой еду в автобус. Да, так и есть. Я сказал: «Отлично. Что именно берем?» Они ответили: «Из Макдональдса.» «А, фаст фуд, нормально, думаю — сойдет. Когда будем забирать?» Ответ: «Не беспокойтесь, уже забрали.»

Я спросил: «Что? Сейчас только пол-пятого, а вы уже закупили еду? Где она?» У нас есть в Москве человек, работающий на клуб. Если вы — команда не из этого города, у вас бывает в Москве человек, занимающийся отелями, снаряжением и пр. В общем, нашего зовут Роман. Я спрашиваю: «Где Роман хранит эту еду?» «В багажнике своей машины.» Теперь представьте: время — полпятого дня. Матч закончится в полдесятого-десять. «Вы понимаете, что речь идет о 5–6 часах? Что еда чуток остынет? Разве нельзя было договориться забрать еду после игры, отправить за ней кого-нибудь на такси? Макдональдс находится всего в нескольких кварталах от арены». Но, когда я сказал это, на меня посмотрели как на инопланетянина. «Зачем посылать такси за едой?» Я говорю: «Чтобы она была горячей и свежей». Но нет, это невозможно.

После игры мы сели в автобус, и у каждого на сидении был такой маленький пакет с едой из Макдональдса — холодной, как камень. И — никаких проблем. Ни единой жалобы. Я сижу и жду — кто-то же должен что-нибудь сказать. Говорю переводчику: «Игорь, если кто- то что-то скажет, дай мне знать». Но нет — мы выиграли в драматичной борьбе, все были так рады этой победе, что и холодная еда прошла на ура. Так что, мы ехали на автобусе по городу и ели самые холодные гамбургеры и картофель фри, какие когда-либо приходилось пробовать. Я просто не мог понять, почему не сделать все это по-другому? Было достаточно времени, после матча, чтобы Роман съездил и забрал еду. Но они делают это по-своему. Потому что хотят делать по принципу: сделал-забыл. Это — один из нюансов, которые я здесь подметил. Они хотят только, чтобы дело было сделано и не висело над душой, и чтобы можно было на время матча уйти, покурить где-нибудь или заняться еще чем-нибудь в этом роде.

Двое из моих помощников курят, и они постоянно схиливают на перекур. Обычно, по окончании периода они приходят ко мне в тренерскую, мы с пару минут обсуждаем ход игры, и затем они исчезают перекурить. Иногда — на дольше, чем следовало бы. Тогда я начинаю беспокоиться — когда же они вернутся? — ведь я хотел обсудить с командой пару моментов. В конце концов, я иду в раздевалку, закрываю дверь и начинаю говорить с хоккеистами. Естественно, когда дверь закрыта, они уже не входят. Иногда я буквально запирался от помощников, оставляя их за дверью, потому что не мог дольше ждать. Но они приспособились. Курить не бросили, но теперь вдыхают целую сигарету за пару затяжек. И на льду события разворачивались тоже «будь здоров». У нас были проблемы с судьей, пришлось пару раз выдержать игру в меньшинстве 5х3 в основное время. Мы сняли вратаря при счете 2–1 и сравняли на последней минуте. Затем, за десять секунд до сирены рефери выписал нам еще один штраф, в овертайме мы играли не 5х4, а 4х3, но выдержали и это меньшинство. И тут забил Малкин, мы выиграли 3–2.