Книга Быть жертвой. Природа сексуального насилия - Юрий Антонян

Данное наблюдение демонстрирует не только аналогию инверсного поведения у животных, но и отличия его у человека, у которого оно является следствием глубоких нарушений личности с расстройством в первую очередь самосознания и полоролевых стереотипов в целом.

Новейшие данные социобиологии влечений показывают отдельные социальные преимущества лиц с инверсией полового поведения, в частности, с гомосексуализмом. Оказалось, что в основе биологии гомосексуализма с пассивной ориентацией лежит особый альтруистический тип поведения. X. Бадкок привлек внимание к малоизвестным этнографическим данным о специальном развитии гомосексуалов в архаических племенах, например, в племени мохавов. Выяснилось, что с помощью направленных изменений поведения еще беременной, особых ритуалов, воспитания, песен, танцев, трансвестных церемоний, прикосновений, обрядов и еды возможно воспитание и рождение женщиной гомосексуала, который затем становится шаманом. По существу, еще в утробе они выращивают гомосексуального ребенка. При этом разные типы гомосексуальной ориентации соответствуют разным типам шаманов. Сам по себе шаманский комплекс и сходные культуральные комплексы, например, в тайных мужских союзах, замкнутых группах, не могут быть вообще устойчивыми, если не содержат элементов гомосексуального поведения. Таким образом, гомосексуальное поведение и гомосексуальное влечение иногда не только не патологично, но в ряде случаев и необходимо для нормальных взаимоотношений групп, так как в основе гомосексуализма лежит биология доминирования и иерархии, регулирующая коммуникации у человека.

Известен целый ряд работ, содержащих примеры сходного с эксгибиционистским поведением у самцов обезьян. У приматов эксгибиция (демонстрация полового члена) может быть частью игры, предваряющей копуляцию (совокупление). У людей сходные тенденции наблюдаются в первобытных племенах и лежат в основе некоторых ритуалов совокупления, все более и боле замаскированных по мере возрастания искушенности культуры.

Обезьяны саймири показывают эрегированный половой член не только при ухаживании, но и при агрессии, приветствии и перед собственным отражением в зеркале. По мнению Д. Плуга и П. Мак-Лейна, демонстрация эрегированного полового члена другому самцу является актом агрессии и вызова, к которому занимающие более высокое место в группе прибегают чаще, чем расположенные ниже. Установление в группе жесткой иерархии – кто кому показывает половой член – определяет одновременно статус и ранг отдельных животных. Сходная система ритуалов и жестов существует у павианов, горилл и шимпанзе. Родственным феноменом является копуляция, вызванная яростью у старых обезьян, или мастурбация в отсутствие женских особей.

Таким образом, можно утверждать, что демонстрация эрегированного пениса является агрессивной, тогда как представление ослабленного пениса – успокаивающей реакцией, хотя иногда и ослабленный, и эрегированный пенис у различных родов используется как предостережение. Все эти примеры могут рассматриваться как свидетельство того, что генитальная эрекция может быть связана с иными аффективными состояниями, нежели только сексуальным. Были предприняты попытки доказать справедливость этого положения и для человека. П. Мак-Лейн привлек внимание к наблюдениям лишенных грудного молока детей, которые обнаруживают гнев и одновременно эрекцию. Аналогичное поведение наблюдалось у обезьян саймири в возрасте двух дней, когда они были изолированы от матерей. Это должно было явиться строгим доказательством врожденного характера такого поведения. Обсуждая анатомическое расположение ответственных за эрекцию центров, он показал тесное соседство оральной и сексуальной функций, а также их отношение к воинственному поведению.

Очевидная связь такого поведения с древними фаллическими культами может быть продемонстрирована его анализом в первобытных культурах. Как отмечает И.С. Кон, древний человек, подобно своим животным предкам, наделял эрегированный половой член особой охранительной и отпугивающей силой, а фаллический культ был широко распространен почти у всех народов. Похожие ритуалы у племен Новой Гвинеи включают использование различных чехлов для возбужденного пениса, например, удлиненную тыкву, которые создают эффект преувеличивания органа и производят впечатление перманентной эрекции. Австралийские аборигены традиционно используют вырезанное изображение вялого пениса как знак готовности к знакомству. Этот умиротворяющий акт не связан с сексуальным поведением. Одновременно имеются примеры тотемов Явы и Новой Гвинеи, включающих эрегированный половой член и расположенных на подступах к жилищу. Будучи обращенными наружу, они предназначены для защиты от возможного ущерба. Подобные амулеты имелись у японцев, которые надевали их для предотвращения опасности. С той же целью фаллические амулеты носили дети древнего Рима, где наряду с этим были распространены гермы – стоящие перед храмами и домами статуи с мужской головой и эрегированным пенисом. Служа предметом поклонения, они одновременно выполняли роль сторожевых, обращая врага прочь от жилища.

Доведя до логического конца аналогии из животного мира, можно усмотреть в эксгибиции особый способ выражения агрессии, враждебности. С не меньшим основанием можно усмотреть в таком поведении и общее снижение доминантности, поскольку сами по себе эксгибиционистские тенденции скорее присущи женскому полу. Так или иначе, анализ эксгибиционистского поведения у человека обнаруживает наличие в данной парафилии как агрессивно-садистических элементов, так и проявлений предпочтения поведения, свойственного противоположной половой роли.

Известны примеры полового поведения, сочетающегося у животных с причинением боли. Еще Р. Крафт-Эббинг, анализируя садомазохизм, сослался на наблюдение за одним из представителей низшего животного мира, у которого в «любовном луке» – острой известковой палочке, скрытой в особой пазухе живота, но выступающей наружу при совокуплении, – содержится раздражающий половой орган, являющийся одновременно болевым возбудителем. Причиняют своим сексуальным партнерам страдания и самцы норки. В 1891 г. американский ученый Кирнан попытался объяснить садизм, исходя из воззрений на конъюгацию (половой акт некоторых низших животных) как на акт каннибализма с поглощением партнера. К этому он присоединил известные факты поведения раков, которые при половых сношениях откусывают друг у друга части тела. Пауки в подобных случаях откусывают голову у самцов, были известны и другие «садистические» акты страстных животных по отношению к участникам совокупления. Сравнивая эти проявления с садистическим поведением у людей, он, считая, что половой голод и половое влечение в основе идентичны, отмечал, что половой каннибализм низших животных имеет место и у высших, в том числе у человека, и садизм представляет явление атавизма.

П.Б. Ганнушкин, цитируя Ломброзо, прямо называет садизмом такие примеры поведения животных как злобность верблюда, который в период течки кусает всех, в том числе самку; убийство в Гамбургском зоологическом саду самцом кенгуру самки и детенышей во время вспышки полового возбуждения; кенара, который часто в подобных случаях разрушает собственное гнездо и разбивает яйца, убивает самку, и для его укрощения необходимо дать ему двух; самок пауков некоторых пород, более крупных, чем самцы, которые втягивают в паутину самца и убивают его после спаривания.