Книга Она всегда с тобой - Лариса Соболева

— Ну, что, кинул на лапу и радуешься?

— Прекрати! — процедил сквозь стиснутые зубы Борис, его терпение подходило к концу. — Ты хоть иногда думаешь, что несешь? Тебя к ответу могут привлечь прямо здесь. За клевету!

А ее нисколько не смутило, что вокруг полно людей, они проходят по улице, идут в здание суда и из него, между делом с интересом косятся на пышущую гневом молодую особу и двух высоких мужчин. У Ляли есть право защищать себя, защищать всеми способами, а простая мысль, что можно сесть за стол переговоров и спокойно обсудить проблемы, ее не посещала.

— Мне думать? — несло Лялю. — Да тут ясно все как божий день! Если я не даю согласия на развод — что должна делать судья? Она обязана сохранить семью, это в интересах государства!

Услышав пафосную глупость, Михаил от души заржал, Ляля окончательно рассвирепела, стукнула его каблуком по ноге.

— Охренела? — Миша согнулся, потирая ногу. — Я бы тоже с тобой развелся, ты же чокнутая! Прешь, как таран… буром, буром!

В то же время Борис, водрузив руки на пояс, смотрел на нее в упор совершенно чужими глазами, чего никак не могла принять Ляля, она до последнего не верила, что развод возможен. Ей казалось, это грубые уловки мужа, выбивающего для себя первую роль, но Борис, по ее мнению, не соображает в бытовых проблемах, он непрактичен — какой из него глава?

— Ляля, хватит истерик, — на холодной ноте произнес Борис. — Ты получила больше, чем тебе положено, — это мои откупные, чтобы не видеть тебя. С сегодняшнего дня мы абсолютно чужие, привыкни к этой мысли.

— Вот как! Чужие! — пыхнула Ляля. — Ты безответственный и эгоистичный человек, только о себе думаешь, а я — еще и о сыне!

— Мишка, пойдем? Мне надоел этот спектакль, как второе действие после заседания суда. Лялька, постарайся не попадаться мне на пути, иначе я буду принимать жесткие меры.

Сказав, Борис решительно направился к парковке, Михаил, естественно, поспешил за ним, бросив Ляле:

— Ты же сама его провоцировала…

— Отвали! Уроды…

Ляля зашагала в противоположную сторону, глотая слезы, а от того, что они заполняли глаза, она плохо видела дорогу, поэтому иногда сталкивалась с прохожими, идущими навстречу. Не извинялась, шла дальше. Она проиграла. Удар, приправленный унижением, терзал ее, словно злющая и кусачая собака, а главное, Ляля не понимала — за что ее так унизили.

Она была единственным ребенком, к тому же поздним, с детства ее окружали любовь с обожанием, а потому каждый день был праздником, счастьем без конца. Слово «хочу» Ляля произносила тихо и небрежно, но ее слышали и, конечно, это было руководство к исполнению. Она получала все, чего хотела, папе нравилось угождать дочери, он человек щедрый, следовательно, Ляля (ее и назвали-то как куклу) была лучше всех. Она одевалась в брендовые вещи, училась в одной из самых престижных школ, ею восторгались, ей завидовали, мальчишки бегали за Лялей толпами. А она часто смотрела на себя в зеркало и удивлялась: как получилась такая красота неземная! Но чем старше становилась, тем меньше восторгов слышала, в конце концов, уши попросту стали скучать по восхищению и комплиментам. А красота неземная оказалась вполне себе земной, красивых девочек много — стало ясно в институте, и Ляля среди красоток (к тому же еще и умных) терялась.

Вторая проблема обозначилась непосредственно в учебном процессе, в школе как-то проще было с этим делом. Там Ляля авансом получала дивиденды, или то была плата за папины вливания — трудно сказать, сам он не очень богат, но имел кучу друзей, которых уламывал делать вливания в школу. А в институте никаких авансов! Ее вообще не выделяли. Морально тяжело ощущать себя серостью, ненужностью, особью в общей массе. Ляля потеряла интерес к учебе, тем более ей не нравился факультет экономики. Бедняжка без поклонения и всеобщей любви, на которую рассчитывала, захирела…

И вдруг она познакомилась на вечеринке в студенческой общаге с Борисом — перспективным гением. Да, есть НЕ неперспективные гении, которые живут в мечтах и лени, ожидая, что кто-то будет их продвигать. Ему было двадцать четыре года, ей двадцать, она ужасно хотела понравиться серьезному, симпатичному, общительному парню. И старалась. Окружила его вниманием, постоянно попадалась ему на глаза, слушала его, открыв рот, забралась к нему в постель и кинула царский подарок — свою девственность. В конце концов победила. Сама не зная, зачем это было нужно, но она успешно женила на себе Борю, надавив на порядочность, видимо, статус жены привлекал элементарным освобождением от родительской опеки. Только покатилась семейная жизнь не так, как Ляля себе представляла.

В грезах она видела картинки в стиле сладких открыток из прабабушкиного фотоальбома с голубями и розочками, с надписями «Люби меня, как я тебя». Примерно так: утром она еще в постели, едва открывает глаза, а Боря с поцелуем и кофе тут как тут. У них роскошная квартира, шикарная машина (перспективный гений обязан зарабатывать, как нефтяной магнат), он везет ее в магазины, потом в бассейн, потом они ужинают в ресторане… Еще различные приемы в посольствах снились, Ляля видела себя в мехах, Борька премии получает международные, Нобелевку… Это вполне достижимый уровень! Правда, Ляля не задумывалась, когда при таком плотном графике ее развлечений он должен еще и зарабатывать.

На самом деле квартира однокомнатная, ее купили родители Бориса, которые не пришли в восторг от его выбора. На суде он сделал лицемерный ход, по мнению Ляли: отказался от квартиры в пользу жены и сына. Поначалу и денег не хватало, но потом он начал прилично зарабатывать в какой-то компании, что-то они там разрабатывали… в общем, Ляля подробностями не интересовалась, это скучно, тем более когда ничего не понимаешь. Ее другое угнетало: муж Боря никакой, он не хотел становиться совершенством и достигать достойного уровня, ему довольно и однокомнатной квартиры, и старой иномарки. А ведь практически все свое время он уделял работе, жене — ноль. В свободное от работы время его внимание забирал Болек, но не она. Конечно, Лялю бесило отношение мужа, собственно, было бы странно, если бы она принимала инертность мужа как должное. И вдруг Боря заявляет: ухожу. Да как он посмел ни с того ни с сего бросить жену и ребенка! Нет ему прощения!

8

Сумма, безусловно, аховая, ограбить мужа Майя не могла — не имела доступа к счетам, да и не посмела бы. Нет, правда, как бы объяснила она Стасу, куда дела деньги?

— А как ты объяснишь мужу, что серег у тебя нет? — поинтересовалась Ксюша, когда, забрав украшение из дома, они ехали к ювелиру.

— Скажу, потеряла, — невозмутимо ответила Майя.

У Ксюши были доводы с аргументами, чтобы удержать подругу от глупого шага, но она вспомнила, что существует кое-кто, воздействующий на Майю гораздо сильнее:

— Майка, поговори с Галиной, если она скажет…

— Я знаю, что она скажет, — отрезала Майя, что означало: никаких Галин в советниках не будет.

Ксюша скосила глаза в ее сторону и окончательно расстроилась. Майка словно одержимая: глаза расширены, губы сжаты, ноздри тоненького носика раздуваются при вдохе… Вести с ней душеспасительные беседы бесполезно, голос разума она не услышит. Печально, но следует отдать ей вожжи, пусть своей судьбой управляет сама, в этом случае винить некого будет. Но жалко же дуру!