Книга Что нельзя купить за деньги. Моральные ограничения свободного рынка - Майкл Сэндел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Предложение выставлять беженцам, спасающимся от преследования на родине, счета за въезд в США в размере, превышающем 50 000 долларов, поражает своей черствостью и является еще одним примером отказа экономиста отличать готовность платить от способности платить. Поэтому давайте рассмотрим другое рыночное предложение, направленное на решение проблемы беженцев, но не заставляющее их платить за спасение из своего кармана. Питер Шак, профессор права, предложил следующее.
Пусть международный орган устанавливает для каждой страны ежегодную квоту беженцев, исходя из величины национального благосостояния. Затем всем странам предоставляется возможность покупать и продавать эти квоты друг другу. Так, например, если для Японии квота составляет 20 000 беженцев в год, но эта страна не желает их принимать, она может заплатить России или Уганде за то, чтобы эти страны приняли соответствующее количество беженцев вместо Японии. Согласно логике рынка, от такого подхода выигрывают все. Россия и Уганда получают новый источник пополнения государственного бюджета, Япония выполняет свои обязательства по приему беженцев, передав их на аутсорсинг, и значительно большее число беженцев находят для себя убежище[104].
Однако существует нечто неприятное в создании рынка беженцев, несмотря на то, что это позволит большему их числу найти убежище. Что же вызывает это неприятие? Ответ, видимо, заключается в том, что рынок беженцев меняет наше представление о том, кем являются эти люди и как к ним следует относиться. Описанный подход призывает участников такого рынка – покупателей, продавцов, а также тех, чьи убежища являются предметом торга, – воспринимать беженцев как бремя, от которого нужно избавиться, или как источник дохода, а не относиться к ним как к людям, оказавшимся в опасности.
Можно как признать наличие уничижительного эффекта рынка беженцев, так и сделать вывод о том, что эта схема принесет больше пользы, нежели вреда. Важно то, что данный пример свидетельствует – рынок не просто инструмент. Он воплощает в жизнь определенные нормы и правила. Он предлагает – и поощряет – определенные способы оценки благ, становящихся предметами торга.
Экономисты часто заявляют о том, что рынки не вмешиваются в свойства и не могут портить товары, распределение которых они регулируют. Но это не соответствует действительности. Рынки вызывают изменения социальных норм. Во многих случаях рыночные стимулы подрывают или вытесняют нерыночные мотивы поведения людей.
Опыт некоторых детских садов в Израиле показывает, как это может произойти. Центры столкнулись с известной проблемой: иногда родители приезжали, чтобы забрать своих детей, довольно поздно. Воспитателям приходилось оставаться с детьми до тех пор, пока последнего из них не заберут припозднившиеся родители. Чтобы решить эту проблему, центры ввели для родителей штрафы за опоздание. Как вы думаете, к чему это привело? Количество опозданий в итоге даже увеличилось[105].
Если исходить из предположения о том, что люди реагируют на стимулы, такой результат выглядит странным. Можно было ожидать, что штрафы уменьшат, а не увеличат количество опозданий. Почему же этого не произошло? С введением денежной платы изменилось отношение людей к опозданиям. Раньше опоздавшие родители чувствовали себя виноватыми в том, что они создают неудобства для воспитателей, вынужденных проводить с их детьми дополнительное время. Теперь же опаздывающие родители стали воспринимать это как услугу, за которую они готовы платить. Они не отнеслись к этой плате как к штрафу и опаздывали теперь уже «с чистой совестью». Вместо того чтобы обременять воспитателя своим опозданием, они просто оплачивали сверхурочную работу.
В чем разница между штрафом и платой? Выяснение различий между этими понятиями заставляет задуматься. Штрафы подразумевают под собой наказание, тогда как плата не сопровождается моральным осуждением. Устанавливая штрафы за загрязнение окружающей среды, мы тем самым заявляем: мусорить – это плохо. Бутылка из-под пива, брошенная в Гранд-каньон, влечет за собой не только затраты на уборку мусора. Она является отражением плохого отношения к природе, которому мы, как общество, хотим воспрепятствовать. Предположим, что штраф за это деяние составляет 100 долл. и богатый турист решает, что это небольшая плата за удобство не нести стеклотару до выхода из парка. Он воспринимает штраф как плату за данную услугу и бросает свою пивную бутылку в Гранд-каньон. Даже если он заплатит при этом штраф, мы все равно осудим его действие. Рас-сматривая Гранд-каньон в качестве дорогого контейнера для мусора, он не в состоянии оценить это чудо природы по достоинству.
Или рассмотрим случай занятия парковочных мест, зарезервированных для использования инвалидами. Предположим, торопящийся на встречу бизнесмен, не являющийся инвалидом, хочет припарковаться возле офиса своего клиента. Занимая место, предусмотренное для инвалидов, он готов заплатить довольно большой штраф, сумма которого, по его мнению, вписывается в затраты на ведение бизнеса. Несмотря на то, что он платит штраф, мы не считаем его действия оправданными, не так ли? Он полагает, что просто вносит более высокую плату за удобную парковку. Но это не снимает с него моральную ответственность. Воспринимая штраф как плату за услугу, он демонстрирует свое неуважение к потребностям инвалидов и к желанию общества облегчить их участь путем выделения специальных мест для парковки.
Когда люди воспринимают штрафы просто как дополнительные расходы, они попирают те нормы, которые эти штрафы призваны защищать. Часто общество наносит по такому неуважительному отношению ответный удар. Некоторые богатые водители считают штрафы за превышение скорости просто дополнительной платой, позволяющей ездить так быстро, как им заблагорассудится. В Финляндии закон жестко направлен против такого образа мышления (и вождения), увязывая размер штрафа с уровнем доходов нарушителя. В 2003 году Юсси Салонойа, двадцатисемилетний наследник колбасного бизнеса, был оштрафован на 170 000 евро (около 217 000 долл. по тогдашнему курсу) за езду со скоростью 80 км/час при разрешенной скорости в 40 км/ч. Салонойа, являющийся одним из самых богатых людей Финляндии, имел доход в размере 7 млн евро в год. Предыдущий рекорд по размеру штрафа за превышение скорости принадлежал Ансси Ванйокки, исполнительному директору компании Nokia. В 2002 году он был оштрафован на 116 000 евро за превышение скорости во время езды по Хельсинки на своем «харлее». Судья сократил размер штрафа, когда Ванйокки доказал, что его доходы сократились из-за падения прибыли компании[106].
