Книга Музыка на иностранном - Эндрю Круми

— Она должна вами гордиться. Вам выпала большая честь.

— Да, но я в том смысле, что я не имею права обсуждать с ней эту работу.

— Конечно-конечно. Вы еще и весьма осторожный человек. Она ведь учительница? Ну, тогда она хорошо знает, что такое дисциплина. А вы сами — сторонник строгой дисциплины?

— Я сторонник того, что детей надо учить, что хорошо, а что плохо.

— И как же, по-вашему, их учить?

— На примерах: вот так поступать хорошо, а так плохо.

— А что вы сделаете, если ребенок поступит плохо?

— Объясню ему, почему так нельзя.

— И все?! У вас опасный подход к воспитанию, вам не кажется? Жалеете розги своей?[10] Те, кому с детства сходят с рук мелкие проступки, потом быстро скатываются в пропасть. Знаете, кое-кто убежден, что закон в нашей стране подчас слишком суров. А вы как думаете?

— Я думаю, что закон… справедлив.

— Всегда?

— Да.

— И тем не менее наш подход отличается от вашего. Мы, знаете ли, розги не жалеем. Получаются очень хорошие воспитательные примеры — правда, некоторым недостаточно одного только примера.

— Воспитывать детей и поддерживать правопорядок в стране — это не одно и то же.

— Разве? Я вот считаю иначе. И взрослых порой приходится учить, что хорошо, а что плохо. Причем до некоторых хоть убей не доходит — пока их хорошенько не выпорешь.

— К чему вы клоните?

— Вам что-нибудь говорит имя Ганимед?[11]

— Ганимед? Нет, ничего.

— Я правильно помню, что вы были первым по античной истории?

— Да. Я в том смысле, что Ганимед — это не из истории, это из мифологии.

— История, мифология — лично мне все равно. Так вы знаете, кто это?

— Дайте припомнить. Кажется, его похитил Зевс, приняв облик орла. Зевс влюбился в него.

— Влюбился, значит. А знаете, что ему было бы за такую любовь теперь? Пять лет за решеткой — легко. Не считая статьи за похищение. Любого из этих двух пунктов было бы достаточно. Пять лет, мистер Уотерс. Не слишком ли это сурово, как по-вашему?

— Таков закон.

— Да, конечно, но, по-вашему мнению, это справедливо?

— Думаю, главное — это защитить общество. Законы для того и пишут.

— Бесспорно. Чашечку чая, мистер Уотерс? Перкинс, сходите распорядитесь. Видите ли, мы тут подняли одно старое дело. Довольно забавно вышло: кое-что выплыло наружу, на первый взгляд, так, пустячок — но были кое-какие странности, вот мы и заинтересовались. Полезли в архивы — ну и нашли кое-что любопытное. Мы ищем человека, который называл себя Ганимедом. Псевдоним такой. Есть какие-то соображения?

— Никаких.

— Вы уверены? Может быть, кто-то из ваших друзей?

— Абсолютно уверен. А что такого он сделал?

— Рассказали бы вы мне побольше про этот миф, похоже, вы его вспомнили?

— Да там, собственно, и рассказывать больше нечего.

— Зевс сделал его своим виночерпием — а по сути, любовником. Это есть в любой книжке по мифологии, тут не нужно каких-то особенных знаний. Правда, там еще было написано, что в конце концов его поместили на небо. Только вот созвездия Ганимеда я так и не нашел.

— Это Водолей.

— Ах вот оно что! Моя жена по Зодиаку — Водолей. Забавно. Вы во все это верите, мистер Уотерс?

— Нет. Но я — Весы, если вам это интересно.

— Да, мы знаем. Поставьте сюда, Перкинс, вот так. Как же это из Ганимеда получился Водолей?

— По латыни он называется Aquarius, что значит «водонос, податель воды».

— Ну конечно. Вода.[12] Кое-что начинает проясняться. Вы как пьете чай: с сахаром, с молоком? Я-то без сахара пью — жена заставила сесть на диету. Думаю, главное в этом деле — самоконтроль. Самодисциплина. Вы сторонник самодисциплины?

— Наверное, да.

— Вы ведь не обсуждаете закрытую информацию с друзьями или с женой?

— Конечно, нет.

— То есть вы умеете хранить секреты?

— Да.

— И много у вас секретов?

— Нет. Я хочу сказать, книга, над которой мне предложили работать…

— Я сейчас не о книге спрашиваю, мистер Уотерс. Мы вас вызвали не для проверки благонадежности — этим вообще занимается Пятый отдел. Нам от вас нужно всего лишь содействие в расследовании. Но вернемся к Ганимеду. Некрасивая ведь история. По-моему, она подпадает под статью о совращении малолетних.

— Не думаю, что ее стоит рассматривать с такой точки зрения.

— Да? А с какой же, по-вашему?

— Это всего лишь миф; его нельзя понимать буквально. Это скорее символ.

— И что же он символизирует?

— Точно не знаю. Его можно трактовать по-разному. Во многих мифах Зевс по тем или иным причинам похищает людей; похищение в мифологии часто обозначает, что человек был захвачен каким-либо чувством или идеей. Конечно, есть и другие толкования. Орел — символ власти…

— Например, государственной? Схватила мальчика и унесла невесть куда? Взяла, так сказать, под свое крыло, если, скажем, его родители не смогли научить его, что хорошо, а что плохо?

— Вы пытаетесь в чем-то меня обвинить?

— Ни в коем разе. Это так, умозрительные рассуждения; не принимайте их на свой счет. Видите ли, я пытаюсь проникнуть в суть этого «Ганимеда». Что это за человек, как он думает.

— Я по-прежнему не понимаю, почему вы решили, что я могу вам помочь в этом деле? Правда, не понимаю. Все, что я вам рассказал, вы и так знаете.

— Да ведь мы только начали. У меня еще очень много вопросов, мистер Уотерс. Не на один разговор. Впрочем, спешить нам некуда. Вы ведь немного писатель, да? Эта книга, ну и вообще. А еще что-нибудь вы писали? Рассказы, стихи — в этом духе?

— Я не творческий человек. Мое дело — факты.

— Вот это мне по душе. В этом мы с вами похожи. Нас обоих интересуют факты. У нас, наверное, много общего, если подумать. А из ваших друзей кто-нибудь пишет?