Книга Воспоминания командира батареи. Дивизионная артиллерия в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 - Иван Новохацкий

Наконец самолеты улетают. К счастью, в нашей яме все живы и целы. Расчеты кидаются к машинам, отцепляют орудия от горящих машин, ведь в кузовах ящики со снарядами. Часть солдат пытаются землей тушить машины. Наш командир батареи ранен, кричит от боли, оказалось — ранение свиной костью и прямо по нижнему суставу ноги. Дело в том, что в одной из машин лежала туша зарезанной свиньи, бомба разнесла машину и вместе с ней тушу, и кость попала комбату в ногу.

Санинструктора бегают по кустам, разыскивая и перевязывая раненых. Начинаем проверять людей. В моем взводе нет радиста Пеккера. Куда девался, никто не знает. Бегаем по ближайшим кустам. Кое-где прямые попадания бомб в ямы. Там, конечно, искать бесполезно, все смешано с землей.

Вскоре колонна уцелевших машин трогается вперед, подальше от этого злополучного места. Во второй половине дня приближаемся к Кривому Рогу. Колонна останавливается, рассредоточивается побатарейно в ближайших лощинах.

Меня вызывает командир дивизиона. Вместе с ним, шофером и автоматчиком на «Виллисе» едем вперед: надо выяснить обстановку, найти нашу пехоту, определить район боевого порядка дивизиона и другие вопросы.

Отъехали с десяток километров, как в небе на небольшой высоте показались два вражеских самолета. Один из них отвернул в нашу сторону. Шофер быстро свернул в ближайший ложок, остановил машину. Мы выскочили из нее, отбежали в стороны и залегли. Самолет снизился до высоты метров 25–30 и начал поливать нас из пулемета. Мы, как зайцы, бегаем по полю, увертываясь от пулеметных очередей. Минут двадцать гонял нас вражеский летчик по полю, обстреливая то из пулемета, то из пушки. К счастью, нам удалось и на этот раз уцелеть, никто не был ранен, и машина осталась целой.

Вскоре мы подъехали к Кривому Рогу. Впереди гражданский аэродром, несколько курганов на его окраинах. Поднимаемся на один из курганов; впереди, километрах в двух окраина города. Видимость хорошая, решили здесь занять НП. Неподалеку два или три танка за посадкой, нашей пехоты не видно, наверное, еще не подошла. Командир уехал назад, а я с разведчиком остался на НП.

Вскоре у танкистов узнал, что еще вечером в город проскочило три или четыре танка. Там слышна была пулеметная и пушечная стрельба, но сейчас она затихла. Противник установил на окраине несколько орудий, очевидно зенитных, которые прямой наводкой бьют по нашим танкам, пытающимся прорваться в город. Вскоре мы сами наблюдали, как наша самоходка мимо нас по дороге двигалась к городу. Мы изо всех сил машем, чтобы остановить ее, но она продолжает двигаться вперед. Солдат из самоходки машет нам в ответ, и в этот момент вражеский снаряд попадает по самоходке. Один солдат выскакивает оттуда, звучит еще один разрыв: самоходка остановилась и задымила, никто из нее больше не показался.

Вскоре подъехали наши машины с личным составом взводов управления, в том числе и моя. Мы, конечно, встретили их еще на подходе, чтобы не подвергать обстрелу вражеской артиллерии. Взвода занимают наблюдательные пункты, подтянули связь на огневые позиции связисты. Началась обычная фронтовая работа.

Вскоре стемнело, разведчики начали рыть окопы для наблюдательных пунктов, притащили соломы, ночуем в окопах.

С рассветом ведем наблюдение за противником. Вражеская авиация не дремлет. С утра несколько самолетов уже утюжат наши боевые порядки. Достается и нам. Одна из бомб падает на соседний курган, где находится НП соседней батареи. Мощный взрыв, высокий столб земли, — кажется, там никто не уцелел. Посылаю разведчика узнать. Вскоре он возвращается; там, к счастью, все целы. Бомба разорвалась буквально в пяти — семи метрах, всех засыпало землей, но люди уже сами откапываются.

На НП идет обычная работа: разведчики ведут наблюдение за противником, связисты и радисты установили связь с огневыми позициями. К вечеру подошла наша пехота, начала окапываться. С утра следующего дня активность наших войск возросла. Наши батареи ведут огонь по противнику, он отвечает тем же.

Вскоре слышим сзади залп наших «катюш». Каждая реактивная установка одним залпом выпускает 16 увесистых снарядов калибра 130-мм. В каждой батарее обычно было по четыре установки, в дивизионе — 12.

Не успели мы опомниться, как наш курган мгновенно превратился в огненный вулкан. Грохот разрывов, свист осколков, огонь и дым вперемежку с пылью заволокли все вокруг. Я успел нырнуть в нишу на дне окопа. Мы заранее для каждого вырыли в боковых стенках ниши, куда можно было спрятаться от осколков. Ниша пригодилась, но земля над ней обвалилась, и меня придавило.

Вскоре разрывы прекратились, пытаюсь вылезти из-под завала, барахтаюсь в земле. Полная голова земли, рот и нос, уши — все забито землей. Кое-как удалось выбраться, спасибо кто-то помог, это с соседнего кургана прибежали на помощь. Отряхиваемся, осматриваемся, вроде все живы. Наш курган превратился в бесформенную, разрытую воронками кучу земли.

Оказалось, что по нашему кургану дала залп своя реактивная установка. Сзади нас метрах в двухстах на другом кургане НП реактивщиков. Очевидно, командир батареи подготовил данные и ошибся, ударил не по тому кургану. Здесь их несколько — часть на нашей стороне, часть у противника.

Смотрим назад в бинокли, машем кулаками, посылая проклятия. Реактивщики срочно покидают НП, чувствуя свою вину. Нам на этом НП делать нечего, весь курган разрыт снарядами, к тому же и противник из минометов пристреливается к нашим позициям. Впереди справа, метрах в двухстах видно какое-то кирпичное сооружение, оно почти все в земле, сверху выступает примерно на полметра. Решаем перебраться туда. Перебежками, в обход добираемся до намеченного места. Оказалось, что это подземный бензосклад аэродрома. Внутри стоит несколько больших цистерн с авиационным бензином, дверь металлическая, но выходит в сторону противника. Вести наблюдение отсюда можно стоя в кирпичной траншее, куда открывается дверь склада.

Не успели мы установить стереотрубу, как в дверь ударила пуля и рикошетом влетела в хранилище, звякнув по цистерне. Я вначале подумал, что это случайная пуля. Кто-то из разведчиков на палке высунул шапку — и сразу же выстрел и дыра в шапке. Все ясно — нас засек вражеский снайпер, работать он нам не даст. Разведчики несколько раз высовывали чучело из какой-то тряпки, и каждый раз снайпер посылал пулю. Опасно было вообще находиться в этом хранилище. Если пуля пробьет цистерну, мы взлетим на воздух. Выбраться отсюда противник нам до вечера, конечно, не позволит.

Вскоре сюда же, в хранилище, вваливаются какой-то полковник с радистом. Оказалось, что это командир какой-то артиллерийской бригады, его НП был где-то недалеко отсюда. Вражеские снайперы вывели из строя всех, кто был у него на НП, уцелели только он и радист.

Я ему объяснил ситуацию здесь и продемонстрировал чучелом; снайпер не замедлил с выстрелом. В общем, мы оказались в ловушке. Полковник вскоре связался по радио со своим штабом и приказал выслать саперов, чтобы пробить дыру в кирпичной стенке с противоположной стороны.

Часа через полтора саперы начали долбить стену. Снайпер периодически посылал пулю за пулей, но это уже была стрельба «на испуг». Вечером мы выбрались из этой ловушки и заняли новый НП.