Книга Берлин. Веселая столица, или От рейхстага до кебаба - Сергей Сумленный

По словам Менгелькоха, именно знание языка является единственным корнем проблем интеграции, и именно через обучение языку можно спасти тысячи детей от попадания на социальное дно и привести их к нормальной жизни.

– Посудите сами: с кого им брать пример? У нас есть классы, где 90 % детей – выходцы из семей мигрантов. И у 90 % этих детей никто в семье не работает последние годы, – говорил Менгелькох. – Фактически это означает, что детям не с кого брать пример в простых вещах: как вовремя вставать, как приходить на работу каждый день, как делать карьеру, как нести ответственность за свои поступки, как быть интегрированным в общество. Дети не видят ничего плохого в том, чтобы не иметь работы: их родители сами не работают и не видят в этом никаких проблем. Точно так же дети не видят надобности учить язык – все их друзья говорят на арабском, смотрят арабские телеканалы и подрабатывают в арабских овощных лавках.

По словам Менгелькоха, единственным вариантом решения проблемы могло быть интенсивное обучение детей языку в самых начальных классах. Для этих целей мэрия Нойкелльна нашла деньги в двух частных фондах поддержки мигрантов и перевела две школы на полный учебный день. Детям предложили после уроков бесплатно заниматься спортом, посещать занятия музыкой или танцевальные классы. Только бы они не возвращались домой и на улицу, а оставались в школе под руководством немецкоязычного учителя.

Результаты превзошли все ожидания. Уже через несколько лет успеваемость в школах резко поднялась. В результате уровень поступления в университеты практически сравнялся с показателями других школ, в которых большинство детей составляли этнические немцы. По словам Арнольда Менгелькоха, стоимость перевода одной школы на цикл обучения в полный день стоит около 200 тысяч евро в год. Это сумма, сопоставимая с содержанием одного-двух заключенных в тюрьме.

Тем не менее, даже такие расходы берлинская система образования не может себе позволить. И не в последнюю очередь по политическим соображениям. Консервативным избирателям сложно объяснить, почему школы с детьми-мигрантами должны получить больше финансирования, чем школы с преимущественно немецкими детьми.

В результате общество платит куда более высокую цену за сорвавшуюся интеграцию, но соблюдает формальные требования «равенства шансов» и ласкает слух тех, кто любит рассуждать о том, что «мигранты должны получать не больше, чем коренные немцы».

Впрочем, говоря о районах со значительной долей мигрантов, совершенно логично задать вопрос: а как возникли такие районы? Сегодняшние механизмы поддержания их существования как районов с большой долей иностранцев и низким социальным уровнем понятны. После того, как в районах возникают очаги социальной напряженности, представители среднего класса покидают их. Они заботятся о будущем своих детей, которых они не хотят отправлять в проблемные школы. Ситуация обостряется еще больше. Теперь в район заезжают только мигранты и бедняки, выбирающие максимально дешевое жилье.

Однако как все же возникла ситуация, при которой в Берлине образовались подобные анклавы?

Чтобы понять генезис Нойкелльна и Кройцберга, стоит вспомнить экономическую ситуацию начала 1960-х годов. Тогда Западная Германия находилась на пике экономического подъема. Экономический рост составлял 4–6 % ежегодно, и внутренние ресурсы роста занятости были исчерпаны. На протяжении всех 1960‑х годов уровень безработицы в ФРГ держался на уровне 1 %, что означало фактически отсутствие на рынке труда свободной рабочей силы.

Чтобы закрыть дефицит рабочих рук, поддержать динамику экономического роста и не допустить перегрева зарплатного рынка, правительство Западной Германии приняло решение заключить двусторонние договоры о предоставлении рабочей силы. Это было сделано в интересах также и властей других стран, испытывавших обратную проблему: высокую безработицу, приводившую к радикализации населения и росту протестных настроений.

В 1955 году такой договор был заключен с Италией, где падение занятости привело к росту популярности коммунистической партии. В результате сотни тысяч молодых итальянцев приехали на работу в Германию. Только в 1965 году в Германию прибыли 350 тысяч итальянцев. В 1960 году подобные договоры были заключены с Грецией и Испанией, а в 1961 году договор был заключен с властями Турции.

Особое внимание уделялось распределению рабочей силы в Западный Берлин. Это особое образование, находившееся под управлением союзнических властей, получало дополнительные налоговые и прочие льготы. Для западногерманских властей было важно, чтобы Западный Берлин был процветающим островком капитализма в центре ГДР.

Многие компании переводили в Западный Берлин свои штаб-квартиры и производства, чтобы иметь дополнительную прибыль от низких налоговых ставок. Неудивительно, что в Западном Берлине тоже требовались десятки тысяч рабочих рук – и этот дефицит точно так же планировалось покрыть, в том числе гастарбайтерами из Турции.

Забегая вперед, можно сказать, что всего из Турции в рамках этого договора прибыло более 800 тысяч человек, почти 700 тысяч из которых составляли мужчины. В немецкий язык плотно вошло новое слово: гастарбайтер (Gastarbeiter), дословно – работник-гость.

Как легко понять из такого названия, и немецкие власти, и немецкое общество предполагали, что работники прибывают лишь на время. Молодые итальянцы, греки и турки должны были внести свой вклад в возрождение немецкой промышленности, но не слишком обременять при этом немецкую социальную систему. Именно поэтому, например, для работников из Турции были установлены правила, предписывавшие желающим иметь хорошее состояние здоровья и возраст не более 40 лет для мужчин (35 лет – для желающих работать на шахтах) и 45 лет – для женщин. Неквалифицированные рабочие не должны были быть старше 30 лет.

Заявления в 1960-е годы подали более 2 млн человек. Большинство турок, решивших поехать в Германию, видимо, искренне полагали, что едут в незнакомую страну только заработать денег. Чтобы потом вернуться домой и начать новую жизнь. Купить дом, жениться, стать уважаемым человеком.

Именно поэтому гастарбайтеры выбирали для себя самое дешевое жилье из всех возможных. Район Кройцберг предоставлял для этого самые хорошие условия. Расположенный хотя и в центре города, он находился вплотную к Берлинской стене – но при этом был подключен ко всей городской инфраструктуре, включая ветку железной дороги.

Одна из частей Кройцберга – округ Кройцберг-36 – был с трех сторон окружен стеной, что делало его настоящим аппендиксом в мешке из колючей проволоки и бетона. Кроме того, жилье в Кройцберге было в плохом состоянии: часто в домах не было отопления, кроме печного. Туалеты находились, в лучшем случае, на этаже или вообще во дворе. Разумеется, именно здесь поселились сотни семей турецких гастарбайтеров, считавших каждый пфенниг и откладывавших деньги для возвращения на родину.

Реальность, однако, внесла в планы гастарбайтеров свои коррективы. Проработав в Германии по десять, пятнадцать или двадцать лет, они обнаружили, что их прежняя родина не так-то и ждет их возвращения. В Турции их не ждали ни пенсия, ни другие социальные блага. А вклады в немецкую пенсионную систему, выплаченные за годы работы в Германии, невозможно было забрать с собой домой.