Книга Сапфир - Вероника Мелан

– Все-таки помог вазон?

Лана неловко прочистила горло.

– Помог.

Она ни за что на свете не призналась бы, что именно ей помогло. Была уверена – представь она Мо и сейчас, сразу же скатится в «паузу». Ноль логики, бред, но это работало. Вероятно, со временем воображать его бицепсы или промежность не понадобится, но до того момента она, похоже, изучит ее вид до последнего шва на джинсах.

Хорошо, что закат скрадывал красноту ее щек.

И все же Марио разглядел.

– Устала?

– Да, давит виски.

– Отдыхай, конечно, столько работы… Я принесу шампанского, хочешь? Отметим первую победу.

– Пока не хочу, извини.

– Конечно. Тебе лучше поспать.

– Сколько у нас в запасе?

Он сразу понял, о чем речь, не стал переспрашивать.

– Одиннадцать дней.

– Мало.

Ушла с террасы веселость, схлынуло из глаз Мо счастье.

– Мало.

– Надеюсь, завтра получится погрузиться глубже.

– Я заеду за тобой…

Он замер, глядя на нее; у его босых ног лежали прочитанные журналы, на коленях шевелила страница раскрытая книга.

– В десять? Успею выспаться.

– Хорошо, сейчас я доброшу тебя до дома.

Ей, усталой, привиделись его плечи и мышцы живота под кончиками пальцев. Лана улыбнулась. Перед тем как выйти из дома, Марио принес и аккуратно засунул в женскую сумочку перетянутую бумажной лентой пачку денег, состоящую из сотенных купюр. Сам закрыл замок, сам пригладил тканевый бок, чтобы не бугрился, и только после этого достал из кармана ключи от мотоцикла.

Глава 4

С утра Мо пек блины: ловко выливал половник жидкого теста на раскаленную поверхность, проворачивал сковороду, как теннисную ракетку, на которой старался удержать мячик, после водружал ее – с равномерно растекшимся блином – на плиту. Выпекаться.

Лана, обычно предпочитающая на завтрак что-нибудь легкое – йогурт или мюсли, – давилась слюной. Вдыхала сладкую смесь запахов из масла, ванили и растопленного шоколада для начинки, и понимала, что съест, наверное, вопреки своим устоям, не один, а, два или три блина. Хорошо, если на трех остановится. Да, сегодня день «прощай, диета». Кто бы знал, что Марио умеет готовить?

– А я вчера долго сидела у моря. Сначала, как вернулась домой, отдохнула, дождалась, пока перестанет болеть голова, а потом вышла на пляж. Ты не представляешь, какое это красивое зрелище – застывшая волна. Чтобы рассмотреть ее в деталях, я улеглась у самой кромки прибоя – песок еще не остыл…

За ее спиной гремела посуда: скребла о края миски ложка, стукнула о поверхность плитки джезва – Марио поставил вариться кофе.

– … Вот если бы у меня был фотоаппарат… Хотя, это ведь надо уметь – разбираться в объективах, линзах, фильтрах, – я бы сделала такой кадр, который видела глазами: прозрачная толща воды и миллион сине-зеленых оттенков. Как хрусталь, как стекло. Как бок выдуваемой мастером вазы.

– Фотоаппарат всегда можно купить, – донеслось до нее, – а в линзах ты разберешься. Запишешься на курс, изучишь основы мастерства, освоишь технику – и вперед.

– Сделать это своей профессией?

– А почему нет?

– Стать фотографом? Разве на этом можно заработать?

– Заработать можно на любом деле, которое любишь.

– Кхм…

С этой точки зрения Лана не размышляла. Действительно. Может, работа – это не всегда сидение в офисе? Не стояние за плитой, не коротание бесконечных часов перед экраном компьютера, не разговор с клиентами по телефону, не… ярмо? Интересная мысль, заманчивая.

– Не думаю, что у меня так просто получится. Когда мир застывает – это непередаваемо. Это тот момент, который мы не успеваем увидеть глазами, который никогда не успеваем рассмотреть. В нем… столько граней.

Ей вдруг подумалось, что, может быть, зря она об этом говорит? Может, Марио испытывает зависть? Ведь это он хотел выпить раствор и уметь то, что теперь умеет она. Может, ему неприятно слушать?

И она смущенно добавила:

– Только удержать это состояние трудно – требуется много усилий. И ходишь потом мокрый.

– Мокрый?

– Вспотевший.

Чтобы ненароком не развить неприятную для хозяина дома тему, она сгребла со стола в ладонь оставленные здесь со вчерашнего дня камни и замолчала.

* * *

В последний раз Марио пек блины около четырех месяцев назад. Раньше такое случалось часто и в охотку, но вставленная в грудь «розетка» намертво убила тягу к прекрасному – так ему казалось.

А сегодня «тяга» вернулась снова. Не тяга даже – надежда. Она вспыхнула, всколыхнулась размашистыми крыльями сверкающей птицы, заворочалась в гнезде и собиралась рвануть в полет. А все благодаря Лане.

«У меня получилось…»

Эти слова сделали его вновь мягким и податливым. Отступила привычная злость, являвшаяся привычной спутницей на протяжении последних недель, поблекла тоска, робко захотелось творить…

«У меня получилось…»

Из-за этих слов он вчера все-таки открыл шампанское и осушил один бокал. Не за победу, но за птицу-надежду – жить с ней было легче. Ее присутствие ощущалось, как присутствие сестры милосердия в палате тяжелобольного: «Все будет хорошо… Все обязательно будет хорошо». Такие слова мечтает слышать каждый. Даже тот, кто в них не верит, не имеет права верить. Все будет хорошо.

Лана буднично перебирала камни, тянулась к ним сама, и Марио благодарил неведомого Создателя за то, что тот послал к нему в помощь правильного человека. Такого, которого не нужно было «прессовать» и «покупать», который не ленился, не шантажировал, не пытался выведать лишние и ненужные ему детали. Человека усидчивого, заинтересованного, адекватного, интересного. И даже красивого.

Свои длинные светлые волосы Лана никогда не стягивала и не закалывала, и Мо часто смотрел на то, как прямые пряди скользят по ее спине. Густые, шелковистые. Он смотрел на них и тогда, когда она, вдруг повернувшись, заметила его взгляд. А, заметив, смутилась и истолковала его совершенно по-женски:

– Да, сосульками. Все никак не могу купить плойку и завить. А так одна и та же прическа и даже одежда… Стыдно, честное слово.

Он вдруг понял, что с момента приезда на Уровень она так и не успела посетить торговый центр. Именно «посетить-посетить», что означало неторопливо пройтись и купить все, что нужно, а не «посетить-пробежаться» – потратить жалкие десять минут на поиски необходимого. И у нее ни одежды, ни нужных предметов обихода, а отсюда смущение. Вероятно, вечером она выстирала и отгладила единственный сарафан, а утром вздыхала, глядя на себя в зеркало. Женщины. Зачастую им не понять, что не прическа, косметика или новое платье создают истинную красоту, но особенное выражение глаз. Нежность, сияние сердца, мягкая полуулыбка.