Книга Ночные стражи. Наследник - Кэтрин Ласки

— Но ведь твой отец выжил! Разве это не он привел тебя к Чистым?

— Лучше бы ему погибнуть, — с горечью прошептал Филипп.

— Как ты можешь говорить такое? Я не понимаю!

— Видишь ли, мои родители были очень не похожи друг на друга. У моей мамы были стремления…

— Стремления? Что это означает?

— Мечты, надежды. Она была родом из очень старинной семьи, одной из старейших в нашем лесу. В давние времена ее родственники правили Серебристой Мглой, и родись мама раньше, она была бы принцессой… Папа иногда даже в шутку называл ее так, и ей это нравилось… — Глаза Филиппа затуманились, словно он смотрел в далекое-далекое прошлое.

— А отец был простой совой, его интересовала только добыча. Он любил повторять, что не надо ничего усложнять. Вылетаешь на охоту. Добываешь мышь, полевку, иногда — очень редко! — маленькую лису. Мой отец ненавидел охотиться на лисят. Понимаешь, у него были свои принципы.

— Что такое принципы? — переспросил Нирок.

— Ну, это такие правила, который каждый сам устанавливает для себя. То, что помогает решить, что правильно, а что неправильно, что хорошо, а что плохо.

Нирок даже распушился от любопытства.

— И зачем они нужны?

— Зачем? — растерялся Филипп. — Как бы это получше объяснить? Он понимал, что принципы вряд ли можно было назвать полезным свойством. Они не имели практической пользы. — Понимаешь, принципы совсем не похожи на правила, которые есть у Чистых. У нас ведь как заведено? Если ты находишься на определенной должности, ты имеешь право носить определенное оружие, и никакого другого. Или, если ты пепельная сова, вообще не имеешь никаких прав. А принципы, про которые я говорю, они существуют только для тебя и помогают тебе становиться лучше, чем ты сейчас есть.

Внезапно Филипп понял, в чем заключалась главная трагедия его отца. Когда-то он был хорошей совой, по-настоящему хорошей и честной совой. Но потом он примкнул к Чистым…

— А что было дальше? — вывел его из задумчивости Нирок. — Что было после пожара? Ты сказал, что потерял отца, но ведь он выжил?

— Сейчас я объясню, что имел в виду. Пожар начался днем. Он был настолько силен, что перекинулся на другой берег Серебряной реки. Повалил густой дым. Вокруг ничего не было видно, дым разъедал глаза, в горле першило, я почувствовал, что задыхаюсь…

Мы вместе все вылетели из своего дупла. Мы жили в самой красивой части Серебристой Мглы, она называлась Ручейки.

Уже не помню, как случилось, что мы с отцом отбились от остальной семьи. Я плакал и просил отца вернуться, но он отказался. Он отвечал, что это уже бессмысленно. Наверное, он был прав. Но очень скоро горько пожалел о своем решении. Когда огонь успокоился, от наших Ручейков не осталось и следа. Мы вернулись на пепелище и, разумеется, не нашли никаких следов мамы и остальных. Мы искали везде, облетели весь лес, но их нигде не было.

С каждым днем отец все сильнее и сильнее винил себя в том, что не попытался спасти свою семью. Он перестал охотиться и ночи напролет бездумно кружил над лесом. Он помешался, а я умирал с голоду. Понимаешь, я ведь в то время был намного младше тебя и еще не умел сам добывать себе еду. Наверное, я бы так и умер с голоду, если бы не Чистые.

С отцом начало твориться что-то страшное. Он не просто тосковал, у него начались приступы ярости. Он ни с того ни с сего стал набрасывался на меня. У него что-то помутилось в голове, в желудке.

Вскоре наступила самая ужасная зима в моей жизни. Мы голодали. Дичи стало совсем мало. Однажды мы нашли лисью нору, и мой отец убил лисенка. Он всегда говорил, что нельзя убивать детенышей, потому что тогда малыши не смогут вырасти и дать потомство, и нам не на кого будет охотиться. Я понял, что отец нарушил одно из своих главных правил. Но ведь мы голодали…

Вскоре после убийства лисенка я стал замечать, что с отцом происходят и другие перемены. Сначала они были почти незаметны. Отцу все стало безразлично. Он стал ругаться, не стесняясь меня, хотя раньше никогда этого не делал.

«Никогда?» — подумал Нирок. Его мама всегда ругалась в его присутствии, да еще как!

— Примерно в это время к нам прилетел отряд рекрутов во главе с Жуткоклювом и Зверобоем. Чистые часто посылают своих офицеров в места, уничтоженные лесными пожарами. Они знали, что осиротевшие, лишившиеся крова и семьи совы преисполнены отчаяния и умирают с голоду. Их прежняя жизнь закончилась, а начать новую порой не хватает сил. Чистые разыскивали таких бедняг и предлагали им сухие дупла, гнезда из мягкого мха, вдоволь сочных полевок, крыс и мышей. Новичкам обещали, что они станут начальниками и полководцами будущей империи.

— Но ведь Чистым нужны только сипухи? — уточнил Нирок.

— Да. Жуткоклюв и Зверобой сразу сказали отцу, что только сипухи имеют право служить в элитных войсках. Они сказали еще, что элитные подразделения должны быть чище снега, и для них годятся только сипухи Тито Альба.

— Я знаю! Мама всегда говорит, что Тито Альба — любимцы Глаукса.

— Ну да. Вот только они умолчали о том, что одни сипухи всегда будут чище других. Мой отец рассчитывал, что станет большим начальником, командиром эскадрона. Он очень ожесточился. Мне кажется что, потеряв семью, он готов был стать убийцей.

— А что с ним стало потом?

— Потом? Потом его убили.

— Убили?

— В первой же битве. Клудд похитил одного из предводителей Великого Древа и держал его в ловушке, но Лучшая в мире стая сумела разыскать своего наставника и прилетела ему на помощь…

— Я слышал про эту стаю! Говорят, ею командует мой дядя Сорен! Это он убил твоего отца?

— Нет, это сделала совсем крошечная короткоухая сова, я забыл ее имя. Говорят, она летает лучше всех в совином мире.

— А это точно она? Не бородатая неясыть, которая убила моего отца?

— Нет, Сумрак тут ни при чем…

— Сумрак? Значит, его зовут Сумрак?

— Да.

Теперь Нирок знал имя убийцы своего отца.

В норе воцарилось долгое молчание. Было слышно, как снаружи в ущельях каньона свирепо завывает ветер. Наконец, Нирок снова заговорил:

— А что было с тобой после смерти отца?

— Ничего хорошего. Я был всего-навсего лишним клювом, который нужно было кормить. Я был пепельной совой, и когда подрос, мне стали поручать всякую грязную работу. Меня никогда ничему не учили. Моя жизнь была сплошным несчастьем, пока не появился ты. Тогда все переменилось. — Филипп удивленно покачал головой. — Твоя мать каким-то чудом назначила меня тебе в друзья, и я привязался к тебе так, как никогда ни к кому не привязывался. Ты принес мне счастье, Нирок. Моя жизнь совершенно переменилась. Я стал получать лучшие кусочки полевки. Мне разрешили вылететь из каньона и набрать сверчков для твоей церемонии Первого насекомого. Во время всех твоих церемоний я занимал почетное место рядом с твоей мамой. Я так и не сумел привязаться к Нире, но тебя я полюбил сразу, и с каждым днем любил все сильнее…