Книга Драконьи когти - Денис Кащеев

– Вообще-то, пользы от них не больше, чем от третьего чтения закона в Сенате, но по инструкции положено пристегиваться, так что уж не обессудь, – сказал Терциус. С полминуты он терпеливо ждал, пока Эдуард устроится в кресле и разберется с многочисленными ремнями, затем кивнул и захлопнул люк капсулы. – Готовность! – это уже донеслось по внутренней связи.

– Есть готовность! – проговорил Эдуард, как его учил Виктор.

– Поехали!

«Седло» качнулось, присело на задние опоры, словно готовящийся к прыжку металлический зверь, и свечой унеслось в утреннее небо.

* * *

Эдуард тонул в трясине.

В жизни ему ни разу не довелось ходить по болоту, да что там ходить – даже видеть его вблизи, но он был абсолютно уверен, что там бывает именно так. Сперва провалилась одна нога – неглубоко, где-то по щиколотку. Вытащить ее удалось без труда, но при этом в топь погрузилась вторая – уже где-то по колено. Пока юноша пытался ее высвободить, вновь увязла первая. Он рванулся всем телом – и ушел почти по пояс.

Стиснувшая ноги липкая жижа холодила и жгла одновременно. Колени горели, пальцы же, наоборот, окоченели, а попытка пошевелить ими привела к тому, что погружение снова продолжилось. Небыстрое, постепенное – если, конечно, не делать особенно резких движений, – но неуклонное. Сдавило живот, подперло грудь… Эдуард сделал последнюю решительную попытку вынырнуть – и провалился по горло.

Ног он уже не чувствовал – настолько, что не был более уверен, есть ли они у него вообще. Лед и пламень на пару терзали теперь тело юноши выше, постепенно подбираясь к плечам. Увяз подбородок, дошла очередь до носа. Дышать, впрочем, было пока можно, но каждый вдох давался все с большим усилием, а выдох толкал вниз на дигит-другой.

Страшно не было. Было ощущение неизбежности. Еще немного – и все закончится. Вязкая жижа сомкнется над ним, разойдутся по поверхности последние круги, и он уснет. Уснет сладким спокойным сном. И не будет иметь никакого значения, видел он вчера на галерее Виктора с Еленой или вовсе посторонних людей. Не будет больше внушать трепет пронизывающий насквозь взгляд Ливии.

Не нужно будет идти Путем…

Залило уши и почти сразу же – глаза, но он и без того уже ничего не слышал и не видел. Дыхание сделалось реже, воздух струился теперь в легкие тоненькой струйкой, в любой миг готовой иссякнуть. Руки куда-то пропали, словно растворившись, – плечи еще ощущали груз, давящий на них сверху и толкающий в пучину, но ладоней не стало. Если бы в голову Эдуарду теперь и пришла мысль попытаться выбраться, опереться все равно было бы не на что и нечем.

Эдуарду? Какому Эдуарду? О ком это вообще речь?..

Что-то большое с плеском рассекло водную гладь, грубо ухватило его за шиворот и рвануло – почему-то не вниз, к уже близкой ледяной безмятежности, а вверх, к боли. Если бы он мог, он бы, наверное, даже попробовал сопротивляться: ни малейшего желания выныривать он не испытывал. Но снизошедшей незваной силе не было до его чувств никакого дела, она упорно тянула и тянула – и жижа, считавшая уже Эдуарда (в этом странном сочетании звуков вновь стал понемногу проявляться какой-то смысл – пока, правда, не совсем ясно, какой) своей законной добычей, стала понемногу уступать, отдав сначала голову, затем туловище и, наконец, с чавканьем выпустив из капкана ноги – да, ноги снова появились из небытия.

Эдуард жадно глотнул ртом воздух – и осел в кресло. На миг ему показалось, что он видит Ливию, и что это именно она вытащила его за шкирку из болота, но едва ли это могло быть правдой – разомкнуть веки он оказался не в силах, а значит, и видеть-то ничего не мог.

А потом пришла тьма, но не та, что ждала на дне – вечная и холодная, – а добрая, исцеляющая. Его первый Путь был позади, но он еще не знал об этом.

14

Александра. Давно

– А это что за мальчик? – неожиданно спросил Эдуард. – Черноволосый, в серой тунике?

Они с Александрой уже почти час стояли на крытой галерее, нависающей над внутренним двором Школы Тиберия – самого престижного детского интерната Республики, – и, сами незаметные для случайного взгляда, наблюдали за играющими внизу детьми. Ну, как за детьми – что до Александры, то она неотрывно следила за одним-единственным – четырехлетним Виктором. Она приходила сюда так часто, как только могла: всяко не реже раза в неделю, покидая свои покои в Храме по тайному ходу, известному во всей Республике лишь ей и верной Ливии. Ликтор Констанции Ретус, обычно сопровождавший ее в этих вылазках, не догадывался, кого охраняет: без маски ему она была представлена как гражданка, находящаяся под покровительством Храма, а привычки задавать лишние вопросы за ним не водилось.

Эдуард был здесь лишь второй раз, первый – год назад, во время прошлого явления Владыки.

– Который? – не поняла Александра.

Не поняла, в первую очередь, какое ему вообще может быть дело до иных детей, кроме их сына.

– Вон тот, с игрушечным разрядником, – указал рукой рыцарь. – Вон, за девочкой побежал!

Она присмотрелась. Заинтересовавший Эдуарда мальчик был постарше Виктора – на полгода где-то. В Школе он жил уже давно.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Кажется, сирота какой-то, – собственно, сиротами было большинство воспитанников Школы. – А что?

– Да нет, ничего, просто спросил.

– На Виктора лучше смотри, – недовольно бросила Александра. – А то вот-вот прогулка закончится, и их уведут в дом.

– Да смотрю я, смотрю!

Аккурат в этот момент в дверях внизу показалась дородная матрона-воспитательница и позвала детей в дом. Разыгравшийся Виктор уходить явно не хотел, и когда его взяли за руку, чтобы увести, расплакался. У Александры защемило в груди.

Черноволосый мальчик, чем-то заинтересовавший Эдуарда, и кукольно-красивая девочка с длинными толстыми косами подошли к Виктору и стали что-то говорить – то ли успокаивали, то ли, наоборот, дразнились. Так или иначе, плакать ребенок перестал и вместе с другими детьми скрылся в доме.

– Капризуля растет, – хмыкнул Эдуард.

– Он же малыш еще совсем! – тут же грудью встала на защиту сына Александра.

– Не малыш, а будущий рыцарь, – с суровостью – возможно, напускной, – возразил Эдуард. Было не очень понятно, шутит он или и правда недоволен.

– Всадник, – поправила Александра. – Всадник на службе Владыки, как вас теперь называют.

– Всадник, – легко согласился Эдуард и рассмеялся чему-то.

– Нам пора идти, – напомнила она.

– Пошли, – кивнул рыцарь.

Спустившись с галереи, они проскользнули мимо дежурного служителя, на столик перед которым Александра как бы невзначай уронила серебряную монетку, недостатка в которых последнее время не испытывала, вышли на улицу и неспешно двинулись по булыжной мостовой. Ликтор Ретус, скучавший на углу, выждал несколько секунд и зашагал следом, держась на почтительном расстоянии.