Книга Железная клетка - Андрэ Нортон

День был тихий, ярко светило солнце. Джонни даже жарко стало, когда они вышли из-под густой тени ветвей в траву равнины, которая поднималась на уровне его глаз. Те создания, что жили в этой траве, удирали при звуке их шагов, и трава кое-где шевелилась от движения их тел. Изредка виднелись пни от старых деревьев, покрытые голубыми цветами, над которыми вилась мошкара.

На противоположной стороне этой равнины снова начиналась чаща. Джонни ожидал, что Боак, как всегда, начнет пробираться сквозь нее, однако вожак резко свернул направо и снова начал подниматься к холму. Джонни мучила жажда, но у него не было желания просить Боака о чем-то, чтобы его не рассердить, а желание обратиться к своим провожатым подавлялось гордостью.

Они шли некоторое время вверх, и тут Джонни заметил камни, которые здесь и там торчали в траве. Они когда-то были ровными, но непогода и дожди сделали их поверхность щербатой. Когда-то Труш отказался объяснить Джонни, что это за камни, когда тот спросил. А сейчас, несмотря на странное отношение всего клана к каменной реке, где побывали Джонни с детьми, Боак сам шел в сторону похожих камней.

Они не остановились даже тогда, когда показались такие же камни, по которым карабкался Джонни в то место, где лежал Спящий. Здесь тоже росла трава, а кое-где между камнями, в земле, что набилась туда с весны, виднелись мелкие синие цветы.

Идя по этим камням, Боак тяжело, с шумом опирался на свое орудие, точно этот шум и манера походки должны были известить кого-то об их приближении. Капур и Отик поступили так же, поднимая и с шумом опираясь на свои палки. Все трое начали бормотать какие-то непонятные слова или песню, не похожие на те, что звучали во время танцев при луне. Тональность то поднималась, то опускалась, подчиняясь странному ритму. Джонни почувствовал, что песня и жесты, с которыми они шли, – все это должно было защитить Народ от опасности и ужаса, который, по их убеждению, могло предстоять пережить. И еще – их поведение так резко отличалось от того, как они вели себя при виде настоящей опасности, что у Джонни все внутри заныло от страшного предчувствия.

Когда Народ встречался лицом к лицу с ящерицей смаа, с Красноголовыми – они не стучали палками и не пели песен со странными словами. Народ сражался всегда молча или иногда рычал от боли или ярости, и больше ничего. Джонни использовал свое собственное чувство защиты и безопасности и послал вперед мысль. Он чувствовал себя голым и беспомощным, у него не было в руках оружия, как у остальных, и поведение охранников настораживало. Правда, он все еще ничего не сумел обнаружить…

То же самое чувство, что и там, среди камней! Его мысли прикасались к живым существам, все они были такими же, как и в лесу. Потом Джонни попытался зацепиться за какой-то слабый след… Что? Он почувствовал отблеск, намек незнакомой силы, несмотря на то, что обнаруженное не было живым. Нет, то, что ждало впереди, казалось…

В памяти всплыло нечто такое, что Джонни замер на месте. Посетившее его чувство было похоже на то странное состояние, когда он прикасался к ладони каменной женщины! Та же сила и энергия, которая переходила к нему…

Самцы клана были так поглощены шумом от ударов палки и ритмичными звуками песни, что Отик и Капур шагнули вперед Джонни, прежде чем заметили, как он замер на месте. Они только на секунду обернулись, и каждый протянул руку-лапу с мохнатой шерстью, положив ему на плечо и толкая вперед.

Джонни не мог уйти от них, от их воли, он должен идти, что бы ни было там, впереди. Осознав это, Джонни постарался изучить при помощи своего чувства, что там могло ждать. Оно было неживым, в чем он уже убедился, потому что никак не мог прикоснуться, завязать с ним общение, как сделал бы это с разумом Народа, что, правда, до конца ему никогда не удавалось.

Пока они шли вперед, Джонни чувствовал, что рядом незримо присутствует какая-то новая сила. Он понимал, что его тело подчиняется этой силе, как отдается пловец бурному потоку, который несет его все дальше и дальше… Трудно было определить, откуда взялось такое странное чувство, возможно, звуки странной песни и ритмичные удары по камню вызвали в нем это. Он весь дрожал теперь и не мог идти дальше.

Боак ступил на длинную линию каменных ступеней и замедлил шаг. Правда, он не поворачивал головы, чтобы увидеть, насколько далеко от него Джонни и остальные, а вместо этого, стал еще быстрее ударять палкой по камням у себя под ногами и принялся громче петь. Произносимые им звуки были нечеткими и быстрыми, точно он спешил защитить себя, прежде чем кто-нибудь решиться напасть на него.

Площадка, где стоял вожак клана, была, как увидел Джонни, очень большой. От нее отрывалась и текла каменная река, точно язык среди травы.

Впереди, на некотором расстоянии, виднелось большое отверстие, которое вело куда-то в самый холм и также было окружено кусками камня. Джонни был уверен, что этот камень обрабатывали те люди, которые были нарисованы на стенах. Но, несмотря на это, Народ собирался войти именно сюда!

Отик и Капур сопровождали удары вожака своими и вторили ему песней. Эхо гулко ударилось о каменные стены. Они не смотрели в сторону Джонни, но не спускали глаз со входа в пещеру, словно ожидая, что кто-нибудь выйдет оттуда и разрешит зайти внутрь. Но тут никто не жил: Джонни ощущал теперь только странное чувство силы, которая держит их всех.

Через некоторое время Боак шагнул вперед, и все последовали за ним. Джонни чувствовал, что сейчас упадет – эта песня, голоса, удары – все тревожило его мозг. И потом Это, что ждало там, в глубине… Он уже не мог четко соображать.

Над головами выросла каменная громада. Вокруг был только камень: каменные стены, каменный пол. От входа путь резко сужался, точно сдвигались челюсти.

Они шли дальше, и страх Джонни рос с темнотой, по мере того, как свет оставался там, за спиной. Отсутствие света не мешало Народу, но оно отразилось на чувствах юноши – он не мог ориентироваться. Будет ли когда-нибудь конец этим звукам, этому пути?!

Вдруг неожиданно – точно их парализовал удар Красноголового – члены клана замерли на месте и замолчали. Они не кричали больше, не стучали палками. Джонни зажал уши руками. Он все еще слышал что-то большое, которое стучало вокруг, не успокаиваясь ни на минуту. Теперь он держался, словно подчиняясь этому неслышному ритму…

Тут Боак крикнул, резко и громко что-то скомандовав. Отзвуки его голоса раздавались все дальше и дальше под каменными сводами, до тех пор, пока Джонни не ощутил это всем существом…

То, что было дальше, казалось похожим на глотающую дверь в каменном городе. Темнота и тени разошлись в стороны. Впереди показался свет – красный, рубиновый свет, не тот серый и нечеткий, как в камнях. Этот свет теперь окружал Джонни, пульсируя вокруг, как будто став частью той силы, которая захватила его здесь, подчинив ум и тело.

Они шли дальше и молчали. В красном свете мех Народа приобрел странный оттенок. Воздух вокруг них стал разноцветным, все текло, переливалось из одного цвета в другой. Глаза Народа делались то желтыми, то оранжевыми, то синими. Кожа самого Джонни казалась белой и дряблой. Он словно растекался в этом воздухе, теряя себя, свое тело… Обнаженная кожа горела, точно от удара, он чувствовал, как все тело саднит.