Книга Сказки тридевятого округа - Александр Овчаренко

– Ну, вот я и на «пересылке», – догадался Корчагин. «Пересылкой» называли место, где такие, как он, ожидали решения по смене тематического квартала, а порой даже и образа. Никто не знал, как именно выглядит «пересылка», но разговоров ходило о ней много – один другого удивительней.

На противоположной стене палаты висел самый настоящий репродуктор, который по задумке авторов «пересылки» должен был хранить многозначительное молчание и оживать только в особо ответственный момент.

– Кхе, кхе! – откашлялся репродуктор, и мальчик на соседней койке мгновенно проснулся, сел на кровати и торопливо надел на голову берёт.

– Маленький принц! – строго сказал репродуктор металлическим голосом. – На выход!

Юноша вздохнул, нацепил шпагу и, не прощаясь, вышел из палаты.

– Бедняга! – сказал проснувшийся старик.

– Почему? – тихо спросил Павка.

– Потому что на смену образа пошёл, а это всегда тяжёлая психологическая ломка.

– Чем же ему образ не угодил? – удивился вчерашний конармеец.

– Быть принцем непросто, а быть Маленьким принцем непросто вдвойне! Не каждый может отвечать за всю планету и при этом не ожесточиться сердцем. Он не смог. А Вы сами-то здесь почему оказались?

– Я по ранению, – смутился Павка. – Воевал, неоднократно был ранен, теперь вот комиссовали. Наверное, направят на лечение.

– Ну-ну, – сказал старик. – Всё может быть, – и натянул на голову одеяло.

Павел помедлил, а потом нерешительно спросил:

– Простите, дедушка! А Вы здесь почему?

– Почему? – переспросил старик и выпростал голову из-под одеяла. – Потому что я ненавижу море!

Павка море никогда не видал, но всегда мечтал, что после победы Мировой революции поедет на море, в санаторий, залечивать полученные в классовой борьбе раны. Море в его представлении было ослепительно синим, с белыми барашками волн и ласковым прибоем. Как можно ненавидеть такую красоту, Корчагин не понимал.

– Простите, а за что Вы его ненавидите? – снова обратился он к старику.

– За то, что оно море! – зло ответил старик и снова укрылся одеялом с головой.

– Кхе! – сказал громкоговоритель и все в палате замерли. – Павел Корчагин, на выход! – решительно потребовал металлический голос.

– Прощайте, дедушка! – сказал Павка, натягивая на голову пропахшую порохом и горьким полынным запахом будённовку.

– Прощай, парень! – отозвался старик. – Если вдруг встретишь Хемингуэя, привет ему передай.

– Передам, – пообещал бывший боец за счастье всего трудового народа. – А от кого привет-то?

– От меня, от старика! – и старик ткнул себя в грудь сухим кулачком. – Так и скажи: «Привет Вам от старика»! Он поймёт!

Павка кивнул головой и, прихрамывая на правую ногу, вышел из палаты.

Перешагнув порог палаты, Павка попал в круглый зал, в центре которого располагался массивный письменный стол, за которым сидела одетая в белый халат женщина. У женщины было строгое лицо и внимательные серые глаза. Павка немного растерялся, а потом припомнил, что именно её он видел на плакате «Товарищ! Кипяти воду, не допускай распространения дизентерии»! За спиной у женщины по всей окружности зала располагалось множество безликих дверей.

– Павел Корчагин? – официальным тоном уточнила незнакомка и взяла в руки какой-то документ.

– Так точно! – по-военному ответил Павка. – Красноармеец Корчагин.

– Очень хорошо, – продолжая вчитываться в документ, произнесла строгая женщина и зачем-то включила стоящий на столе вентилятор.

– Ваш диагноз – утрата прежних идеалов как следствие переоценки моральных ценностей. Это так? – продолжила разговор незнакомка.

– Наверное, – растерялся Павел, так как всё происшедшее с ним он формулировал проще, одной фразой: утрата веры. – Вам видней!

– Чего от нас хотите? – уточнила женщина и взяла в руки карандаш.

– Хочу уйти в другой квартал – туда, где нет ни войны, ни классовых битв. Покоя хочу. Вот отдохну немного, а потом заживу мирной жизнью: работать устроюсь, женюсь, детей нарожаю.

– Понятно. Неплохая программа, – по-доброму улыбнулась женщина. – Однако все ветераны боевых действий в той или иной степени страдают посттравматическим синдромом, и Вы не исключение. К мирной жизни Вы ещё не готовы, необходимо пройти небольшую психическую коррекцию. Сейчас мы Вас направим в более-менее спокойный квартал, там и отдохнёте, – улыбнулась незнакомка, после чего что-то чиркнула карандашом в документе и бросила его под воздушную струю вентилятора. Воздушный поток подхватил казённый лист и понёс в открывшуюся дверь.

– Вам туда, – сказала напоследок женщина и ткнула пальцем в открытую дверь. – Следующий!

3

Первое, что увидел Павел, очутившись в новом квартале, было море. Море сердилось, и седой прибой яростно накатывал на гранитные валуны. Несмотря на позднюю весну, на побережье дул пронизывающий холодный ветер. Солнце периодически выскакивало из-за рваных серых облаков, для того чтобы оживить унылый прибрежный пейзаж и поиграть бликами на морской волне. Корчагин зябко передёрнул плечами, глубже натянул на голову будённовку и направился в сторону городка, верхушки остроконечных крыш которого виднелись из-за соснового бора.

Приморский городок оказался небольшим, но аккуратным поселением рыбаков, торговцев, мастеровых и прочего люда, жизнь которого неразрывно связана с морем. Тропинка, идущая через сосновый бор, вывела Павку прямо на пристань, возле которой чалилось с десяток рыбацких фелюг. Павел обратил внимание, что одеты моряки по моде 18-го века, а находившаяся на пристани детвора щеголяла в полосатых чулках и деревянных башмаках.

– Интересно, в какой это я век попал? – подумал Корчагин. – И на каком языке они тут общаются?

– Чужеземец! – окликнула его пожилая женщина на чужом, не русском языке, но Павел с удивлением отметил, что язык этот он понимает, как свой родной.

– Я к Вашим услугам, – откликнулся Павел и обозначил лёгкий поклон.

– Чёрт! Что это со мной? – удивился бывший будённовец. – Никогда я раньше эти буржуазные выкрутасы не делал, да и слов таких прежде не говорил. Верно, докторша говорила про пост… чёрт его знает какой синдром, но, кажется, он на меня уже действует.

– Чужеземец, ты, верно, впервые в наших краях?

– Да, уважаемая, сегодня первый день, как Провидение привело меня в ваш маленький город.

– Меня зовут тётушка Марта, а как твоё имя, чужеземец?

– Меня зовут Пауль по прозвищу Корчага.

– Ты, Пауль, верно нуждаешься в крове и пище? Пойдём, я покажу тебе нашу с мужем таверну. Там есть всё, чтобы такой мужчина, как ты отдохнул после долгой дороги. Надеюсь, у тебя найдётся немного монет, чтобы заплатить за хлеб и вино.