Книга Танец теней - Энн Стюарт

— Спасибо, что разрешил.

В голосе Рэмси было больше тепла и участия, чем хорошо знакомой ей иронии. А его улыбка! Какая красивая у него улыбка! Несколько секунд Джульетта молча смотрела на него, как зачарованная, а потом резко вскочила на ноги. Должно быть, она ударилась головой сильнее, чем ей показалось, если в эту самую голову полезли вдруг подобные мысли об одном из тех, кого она считала своими врагами. О мужчине.

— Пора возвращаться, — сказал Рэмси. — Подниматься по крутой тропинке вверх будет еще труднее, чем спускаться. Я бы на твоем месте не надевал эти ужасные ботинки, пока мы не заберемся наверх. Мне бы не хотелось, чтобы ты упал на меня сверху.

— Да, сэр.

Джульетта принялась поспешно собирать остатки пищи в корзину для пикника. В нескольких футах от нее лежал альбом. Она подняла его, но в ту же секунду за альбом взялся Рэмси.

— Я соберу это сам, — сказал он.

Однако послушание явно давалось девушке с трудом. Она и не думала выпускать альбом из рук и даже потянула его к себе. Не сильно, но от неожиданности Рэмси разжал пальцы. Альбом упал на песок и открылся на изображении красивой спящей женщины.

Джульетта застыла, словно пораженная громом. Женщина была в мужской одежде, но сомневаться в том, что это именно женщина, не приходилось. А ведь рисунок изображал того, кого мистер Рэмси должен был считать Джулианом Смитом! Конечно, Джульетта никогда не была такой красивой, но нескольких уверенных движений карандаша оказалось достаточно, чтобы девушка на наброске выглядела очень милой и соблазнительной. Она напоминала зачарованную принцессу из сказки, ожидающую, что ее вот-вот разбудит чей-то поцелуй. Поцелуй мужчины… Нет уж! Лучше ей продолжать спать безмятежным сном!

При мысли о том, что Рэмси наблюдал за ней, спящей, и даже рисовал ее, девушке вдруг стало не по себе. Многие люди считали, что, отражая образ человека, художник завладевает его душой, и сейчас Джульетта не могла избавиться от суеверного страха. Ей казалось, что, нарисовав ее в этом альбоме, мистер Рэмси и вправду завладел какой-то частью ее существа. И что ей никогда не вернуть эту часть себе.

Мысль эта не слишком обрадовала Джульетту.

— Неплохо, — сказала она, скептически разглядывая рисунок. — Но я слишком похож тут на девчонку.

Джульетта играла ва-банк. Произнеся эту опасную фразу, она впилась глазами в лицо Рэмси, ожидая его ответа.

— Джулиан, мой мальчик, иногда ты просто поражаешь меня, — заявил Рэмси, беря из ее рук альбом.

— Чем же, сэр?

Рэмси взял ее рукой за подбородок, и от его прикосновения Джульетте снова сделалось жарко.

— Тебе ведь неведомо чувство страха, не так ли? — вкрадчиво произнес он.

Что за странные вещи говорит этот человек?! И почему она не может заставить себя отстраниться или хотя бы отвести глаза? Нет, она вовсе не была такой уж бесстрашной. Она боялась змей. И крыс. И Марка-Давида Лемура. И, конечно, тот, кому так легко удалось сломить ее оборону, должен бы знать об этом.

Девушка облизнула пересохшие губы. Как бы то ни было, она не собиралась признаваться.

— А чего мне бояться? — Голос ее был немного хриплым от волнения, но Джульетта успокоила себя тем, что так он больше похож на мужской.

Рэмси улыбнулся. И на этот раз в улыбке его не было ни грамма привычной иронии. Это была чарующая, обаятельная улыбка, от которой сердце Джульетты начало таять.

— Когда-нибудь я объясню тебе, — негромко пообещал Рэмси. — Но не сейчас.

Отпустив Джульетту, он взял альбом из ее онемевших рук и отвернулся.

И очень хорошо, что он это сделал: Джульетте требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Глядя вслед идущему по песчаному пляжу хозяину, она невольно поежилась. В прикосновении этого мужчины к ее лицу было куда больше эротизма, чем во всех неудачных попытках Марка-Давида Лемура овладеть ее телом. И при мысли об этом она испугалась по-настоящему.

Они молча карабкались вверх по узкой тропинке. Джульетта шла впереди, хотя ей, разумеется, этого не хотелось. Но Рэмси не оставил ей другого выхода. Он нес на себе все вещи — и тут протесты Джульетты не помогли. Делать было нечего, и она поднималась вверх по камням с проворством горной козочки, надеясь от души, что Рэмси не уделяет излишнего внимания ее виду сзади. Джульетта подозревала — хотя, конечно, не могла знать наверняка, — что сзади она мало похожа на юношу.

Но если она думала, что тяжелой ноши будет достаточно, чтобы отвлечь Рэмси, то сильно недооценивала его. Когда они добрались наконец до верха, он выглядел спокойным, холодным, сосредоточенным и ничуть не утомленным подъемом. При мысли о том, какой же он сильный, Джульетте снова стало не по себе. А впрочем, в Филиппе Рэмси было много странного. Очень много.

— Пошли, парень, — сказал он, направляясь в сторону дома. — Насколько я успел тебя изучить, ты наверняка снова голоден. Всем уже известно, что вместо желудка у тебя бездонная яма.

Джульетта пошла за ним, вдруг ощутив какую-то непонятную легкость. В конце концов, надо принимать жизнь такой, какая она есть. Пусть сейчас она заперта с этим человеком в старом поместье Саттерз-Хед на берегу моря. Что ж, надо смириться со своей участью и постараться получать удовольствие от сложившейся ситуации. Ведь все могло обернуться гораздо хуже.

— Как бы мне не растолстеть здесь, — изображая озабоченность, произнесла Джульетта.

— Непременно растолстеешь, если будешь продолжать в таком же духе, — пообещал Рэмси.

— Ну, я ведь еще расту!

— Вот как? — хитро прищурился Рэмси, но Джульетта решила не реагировать.

— Конечно, — кивнула она, поравнявшись со своим хозяином, — мне ведь всего семнадцать. Разумеется, мне никогда не стать таким великаном, как вы, сэр, — продолжала девушка, глядя на него снизу вверх. — Отец мой был среднего роста, мать тоже. Но таким маленьким я все-таки не останусь.

— Ах, да, помню. Твой отец. Тот самый моряк. И когда же ты собираешься достичь его роста, Джулиан?

Пожав плечами, девушка засунула руки в карманы — этот жест всегда казался ей чисто мужским.

— Кто знает, — беззаботно произнесла она. — Я ведь еще не стал мужчиной.

— Нет. — В голосе Рэмси звучал смех. — До этого тебе явно далеко.

Дом Саттерз-Хед находился на небольшом клочке суши, вдающемся в море. Он был окружен невысокой каменной стеной, на которой сидел Ханниган, ожидавший возвращения своего господина. На его грубом красном лице было написано недовольство, но устрашающая наружность этого человека нисколько не пугала Джульетту. Ханнигана она понимала, одобряла и полностью ему доверяла. В жизни его была одна, главная цель — благо мистера Рэмси и его супруги. Ханниган хорошо относился ко всем, кто ставил перед собой ту же цель, и явно считал Джулиана одним из них. Конечно, ему наверняка не понравилось бы, что она решила ограбить его хозяина, но он, должно быть, только пожурил бы ее за это с видом доброго дядюшки, прежде чем послать на кухню снова набить чем-нибудь свой живот.