Книга Капкан для Золушки - Людмила Зарецкая

– Кто это? – спросила я, и тогда она назвала его имя. То самое, которое я почему-то никак не могу вспомнить.

Ее очень задело, что он сделал вид, что ее не узнал. Она снова начала запираться в своей комнате. Снова перестала улыбаться. А потом получила письмо от своей институтской подруги. Единственной, которая знала правду о ее поспешном побеге.

Подруга написала, что Ленино изнасилование организовал… ее возлюбленный. Моя сестра просто надоела ему своей безоглядной влюбленностью, отказом вступать в интимные отношения до свадьбы и разговорами об этой самой свадьбе. Жениться он не собирался. Бросить ее без причины не мог из-за нежелания выяснять отношения. Тогда он и предложил старшекурсникам «попробовать целочку». За то, чтобы Лену позвали на ту вечеринку, напоили и сделали с ней все, что хотели, он заплатил пятьсот долларов.

Эта цифра задела Лену больше всего. Я так и вижу, как она после чтения письма сидела на полу, раскачивалась из стороны в сторону и повторяла: «Пятьсот долларов. Теперь я знаю, сколько я стою. Пятьсот долларов. Как дубленка в магазине. Пятьсот долларов. Даже не тысячу. Пятьсот долларов. Он мог сэкономить, если бы просто сказал, что больше меня не любит. Пятьсот долларов…»

Это было очень страшно. Мама хотела вызвать «скорую», но папа не дал, сказав, что Лена успокоится сама. Мы уложили ее в кровать, укрыли одеялом, и вскоре она уснула. Сестра проспала практически целый день, а вечером вышла из своей комнаты абсолютно спокойная. Съела четыре котлеты, выпила большущую чашку чаю с булкой с маслом и пожелала всем спокойной ночи.

Утром папа нашел ее в ванной. Лена повесилась на поясе от своего халата, привязав его к крюку, на котором крепится душ. Она сделал это очень тихо. Никто из нас даже не проснулся.

После похорон я поймала себя на мысли, что ищу ЕГО в каждом прохожем. С тех пор прошло четырнадцать лет, и наконец-то я его нашла. Это он. Теперь я совершенно точно в этом уверена. Он за все мне ответит. За все!

Глава седьмая

О лучших друзьях девушек

Есть люди, в которых живет бог.

Есть люди, в которых живет дьявол.

А есть люди, в которых живут только глисты.

Фаина Раневская

К концу дня она чувствовала себя совершеннейшей развалиной. Утром, выскочив из кабинета Развольского, как ошпаренная, метнулась в свой кабинет и схватилась за бутылку минералки. Руки тряслись так, что, наливая воду в стакан, она пролила на пол больше половины.

Сделав несколько глотков, Наталья задержала дыхание и попыталась успокоиться. Но сердце скакало в груди раненным зайцем, металось по грудной клетке в поисках темного уголка, куда можно было бы спрятаться. Чтобы в глазах не стоял распластанный по стене Развольский, в ушах не звучал его хриплый стон, а в расплавленном жидкой лавой мозге не билась мысль, что он опять ей изменил.

Подлец. Мерзавец. Негодяй. Ведь он же не может не знать, как она, Наталья его любит. Да она всю эту проклятую фирму тащит на себе только потому, что это нужно ему. Вот уже пять лет она предугадывает любое его желание, мирится с его дурным характером, подстраивается под его настроение.

Она совсем в нем растворилась. У нее уже давно отсутствуют свои мысли, свои чувства, свои желания. Стас. Стас. Всегда и везде только Стас. А он крутит свои пошлые романчики прямо у нее под носом. И с кем! С этой драной кошкой с облезлым лаком на ногтях. Дешевкой с пластмассовыми серьгами и полным отсутствием вкуса!

А вдруг у него это серьезно? А вдруг он полюбил эту пергидрольную Анечку с тугой, отставленной назад попкой. Насколько она моложе ее? Лет на четырнадцать, а может, и больше? А вдруг он разлюбил ее, Наталью? А вдруг больше никогда-никогда не прижмет к себе, не назовет этим дурацким словом «Заяц», не позовет на квартиру? Вдруг она больше никогда-никогда не утонет в его шоколадных глазах?

Нет. Все, что угодно, только не это. Она будет терпеть столько, сколько надо. Пусть Стас перетрахает всех девок их конторы и близлежащих трех кварталов. Она не скажет ему ни слова. Лишь бы не бросил. Лишь бы она все еще была ему нужна. Стас. Стасик. Родной, любимый…

Когда Развольский с виноватым видом просочился к ней в кабинет, Наталья уже сидела за столом и подписывала бумаги. Письма от шведов в электронной почте не было. И она усиленно уверяла саму себя, что это главная причина ее отвратительного настроения.

– Сердишься? – миролюбиво спросил шеф.

– Нет, почему я должна на тебя сердиться? – Наталья пожала плечами и продолжила разбирать бумаги.

– Заяц, я честное слово не знаю, как это получилось. Ты же сама видела, она все время меня подзуживала. А я ведь живой человек, – это прозвучало на удивление жалобно.

– Стас, ты совершенно не должен передо мной оправдываться.

– Ну не злись, Заяц. Ну, ты же знаешь, как я тебя люблю. Тебя с утра не было, а она задом так и крутила, так и крутила. Ну, ты же понимаешь, что это несерьезно. Это все равно, что высморкаться.

– Человек с таким безупречным вкусом и таким положением в обществе, как у тебя, должен пользоваться шелковыми носовыми платками. Или батистовыми, на худой конец, – двусмысленности последней фразы Наталья невольно усмехнулась, – а ты норовишь тайком высморкаться в вафельное полотенце сомнительной чистоты. Хотя, повторюсь, что это – совершенно не мое дело.

– Заяц, ну сколько ты теперь будешь на меня дуться?

– Я не дуюсь, Стас, правда. Я все понимаю и совершенно на тебя не сержусь.

– Правда? – Развольский просиял, как ребенок при виде чупа-чупса. – Ты самая грандиозная женщина в мире, Наташ! Я тебя просто обожаю. Честно. Что мне для тебя сделать? Хочешь, я эту куклу уволю?

– Нет, не хочу, – Наталья безразлично пожала плечами. – Интерес к этой, как ты изволил выразиться, кукле у тебя угаснет примерно… – Наталья задумчиво посмотрела на потолок, – недели через две. А пришедшая ей на замену новая игрушка снова будет привлекать тебя своей новизной и неисследованным внутренним устройством. Кроме того, к этой я уже привыкла, да и работает она неплохо.

– Да, ты действительно грандиозная женщина! Я всегда это знал. Ну что, мир?

– Мир. Меня волнует, что молчат шведы.

– Да хрен с ними, со шведами, Наташ! Мы и без них проживем. Я, конечно, понимаю, что ты давно носишься с этой затеей, но она слишком масштабна, чтобы я относился к ней без опаски. Получится – хорошо. Не получится – тоже ладно.

– Стас, – Наталья начала злиться, – ты не можешь не понимать, что сотрудничество со шведами выведет нашу компанию на совершенно новый уровень…

– Все-все. Сдаюсь! – Развольский шутливо поднял вверх руки. – Заранее согласен со всем, что ты скажешь. Пойду к себе, а то за последние пятнадцать минут я, если честно, изрядно устал. – И, насвистывая какой-то веселый мотивчик, шеф вышел из кабинета.

Поработав еще минут двадцать, Наталья вдруг почувствовала, что очень замерзла. Ее трясло, как в ознобе. «Нервное напряжение сказывается», – подумала она и пошла в комнату к девочкам-менеджерам, у которых всегда можно было разжиться валокордином. Сидящую в приемной с победным видом Анечку она предпочла не заметить.