Книга Твоя любовь сильнее смерти - Мария Садловска
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После завтрака оба оделись, Вика более тщательно, чем всегда. Вышли на улицу. Виктория деловито спросила:
– У тебя паспорт с собой?
Загорин утвердительно кивнул головой. Вика остановила такси, бросив таксисту: «в загс», и они поехали. Загорин, уверенный, что это все еще шутка, хотя несколько затянувшаяся, смеясь, произнес:
– Ну, что же, можно и в загс!
И только когда Вика, взяв его под руку, подошла к двери загса, он удивленным взглядом посмотрел на нее. Но, увидев крайнюю напряженность в глазах, промолчал. Через два часа они были законными мужем и женой.
По настоянию Загорина жить стали в его квартире. Вика изо всех сил старалась быть хорошей хозяйкой и женой. Новизна супружеской жизни была ему приятна. О Наде Долининой он старался не вспоминать. В конце концов, его с ней ничего не связывало. Они даже ни разу не были близки физически. Загорин оправдывал себя, стараясь не обращать внимания на червячок сомнения, шевелящийся где-то очень глубоко. Вика тогда не стала устраиваться на работу. Несколько дней спустя она сказала за ужином:
– Загорин, а давай ребеночка заведем! А то что за семья без детей?
Загорин знал, что для женщины детский вопрос самый трепетный, поэтому, глядя на жену влюбленными глазами, ответил:
– Конечно, милая! И чем раньше, тем лучше!
И уже где-то через неделю Вика, ласкаясь к мужу, говорила:
– Ты знаешь, Илюша, мне кажется, что он там внутри уже завелся!
А потом спустя шесть месяцев, когда Загорин был на работе, ему позвонила теща Елена Аркадьевна и сказала, что Вику срочно положили в больницу на сохранение. И что Загорину туда незачем идти: нельзя волновать Викусю. Все новости можно узнать по телефону у дежурного врача.
Он тогда дико переживал, не отходил от телефона, чем вывел из себя видавшую виды дежурную медсестру:
– Папаша, да успокойтесь вы, ради Бога! Все проходит нормально, никаких отклонений нет. Звоните через пару часов, узнаете, кто у вас родился!
– Да как же нет отклонений? Ведь всего шесть месяцев! Я слышал, шестимесячные не живут! – кричал Загорин в телефонную трубку, издающую короткие гудки. Затем он ходил кругами около телефона, мучительно выжидая два часа, отмеренные дежурной. Потом позвонил, выслушал поздравления по поводу рождения дочери. Девочка родилась крепенькая, три восемьсот, мать и ребенок чувствовали себя хорошо.
Вику выписали из роддома в положенный срок. Загорин приехал за ней с подарками и цветами чуть ли не для всего медперсонала. Вручая заветный сверток отцу, пожилая медсестра заученно произнесла:
– Принимайте, папаша, ваше сокровище. Сразу видно: папина дочка, как две капли воды!
Дома Виктория подошла к мужу и обреченно произнесла:
– Илюша, не буду придумывать про преждевременные роды, про недоношенность… Давай решим, что это твой ребенок, твоя дочь. Навсегда! Ты согласен?
В голове Загорина мысли бурлили, подавляли друг друга, не давали сосредоточиться. В это время послышался требовательный плач ребенка. Загорин инстинктивно бросился к кроватке, взял на руки белоснежный сверток, всматриваясь в крохотное детское личико. Потом осторожно прижал к груди, одновременно укачивая его, как будто делал это много раз.
– Доченька, тише-тише, моя родная! Сейчас мама покормит нас, – потом шутливо обратился к жене:
– Надежда Ильинична желают кушать, а вы, мамаша, неизвестно чем занимаетесь!
– Все-таки Надежда! – грустно прошептала Вика. Загорин этого не услышал.
Вечером, когда укладывались спать, он молча поднес Вике перстенек в виде маленького птенчика с раскрытым клювиком. После паузы произнес:
– Спасибо тебе! Конечно же, Надюшка моя дочь!
Вика вытерла слезы и, глядя мужу в глаза, сказала:
– Загорин, я этого никогда не забуду!
С тех пор прошло пятнадцать лет. За это время муж и жена этой темы больше не касались. Только однажды, когда Надюшка в пять лет заболела ангиной, а Загорин с обезумевшими глазами прибежал с работы домой с больничным листом по уходу за ребенком, Вика не выдержала:
– Загорин, над тобой, наверное, все смеются на заводе! Я же тоже взяла больничный. Ты уж в своем отцовстве все границы переходишь! Нельзя так сильно ребенка любить!
На что Загорин ответил:
– Надюшку можно. Ее ведь надо любить еще и «за того парня»!
Вика смутилась:
– А был ли парень? Так, пустое место.
Тогда Надюшка быстро поправилась. Во время болезни они с папой сочинили песенку, которую девочка пела на мотив колыбельной:
Потом эта песенка стала у Надюшки как первая медицинская помощь. Когда папа или мама болели, она садилась у постели и пела эту песенку, после чего озабоченно спрашивала, стало ли им лучше, а если нет – она будет петь еще, ей совсем не тяжело.
Жизнь шла своим чередом. Наблюдая, как муж вскакивал на малейший звук в детской кроватке, Виктория иногда хладнокровно задавалась вопросом: «Интересно, как бы он относился к родному?» А Загорин периодически затрагивал вопрос рождения братика или сестрички для Надюшки. Старался делать это ненавязчиво в полушутливой форме. Вика сразу же меняла тему, а однажды не выдержала:
– Ну вот еще! Хватит с меня одной глупости!
Загорину стало обидно за дочь. Ему впервые хотелось накричать на Вику. Сказать, что Надюшка вовсе не глупость, а очень даже любимая доченька, но в это время девочка подбежала к папе, вскарабкалась ему на колени, обняла за шею и стала жаловаться на куклу Машку, которая обижает других маленьких куколок. Загорин ничего не ответил Вике, но понял, что должен любить дочь не только за «того парня».
Трудные времена, которые наступили для всех, застали Вику в плановом отделе крупного мясокомбината. Она всегда отличалась хватким прагматичным умом и как-то довольно быстро освоилась в новой ситуации. Для Загорина же первым ударом трудных времен стало известие о том, что он, инженер высокой квалификации, закончивший институт с красным дипломом, отныне станет заниматься производством кухонной утвари. И не только: был целый перечень товаров, названия которых было унизительно даже читать, не то что производить. Последовали длинные дебаты внутри кабинетов. Некоторые горячие головы предлагали забастовку, но после оглашения списка сокращенных в связи с нерентабельностью завода все как-то притихли и старались не смотреть друг другу в глаза. Оно и понятно: у каждого семьи.
Загорина держали на работе до конца, до закрытия завода. Правда, последние полгода он рассортировывал по папкам чертежи, не считая это работой. Платили ему минимальную зарплату, которую он честно приносил домой. Вика потешалась над этими деньгами, говоря, что это ее дневной заработок, правда, в удачный день. После закрытия мясокомбината бывший директор быстренько сколотил инициативную группу, куда, естественно, вошла Вика, и они открыли и зарегистрировали торговую базу. Виктория стала одним из учредителей фирмы. Сначала приторговывали всем понемножку. Затем наладили связи с другими городами. Виктория стала часто уезжать в командировки.
