Книга Поверь и полюби - Хизер Каллмен

– Да, господа, боюсь, что все это чистая правда! Я имею в виду новость, которую вам уже кто-то успел сообщить. Сегодня утром мисс Баррингтон действительно приняла мое предложение. И наша свадьба должна состояться через две недели.

Николас обвел зал торжествующим взглядом, поочередно посмотрев на каждого члена клуба. Но в ответ прочел в их глазах лишь жалость и презрение. Откуда-то донесся странный звук, подозрительно похожий на ржание. И тут же все вдруг разом начали шептаться между собой. Зал наполнился жужжанием, как растревоженный пчелиный улей.

Так продолжалось несколько минут, потом один из членов клуба, лорд Баутон, выступил вперед и приготовился говорить. Сразу же вновь воцарилась гнетущая тишина.

. – Гм-м… Линд… Линдхерст, – промычал мистер Баутон, чуть ли не со страхом оглядываясь по сторонам. Было впечатление, что он искал поддержки у присутствующих. Получив таковую в форме молчаливых кивков, Баутон нервно взглянул на Николаса и продолжил: – Мистер Линдхерст! Видимо, вы еще не знаете…

– Линдхерст! – прервал речь Баутона чей-то почти истеричный голос. – Я срочно поехал к вам домой, но управляющий сказал, что вы уже отправились в клуб. Поймать вас так и не удалось, хотя еще немного – и я упал бы на землю, как загнанная лошадь!

Николас узнал голос своего лучшего друга Фредди Прискотта, графа Хантли. Он повернулся к нему. По красному, покрытому потом лицу графа, его всклокоченным волосам было очевидно, что Прискотт не лгал, описывая свою сумасшедшую гонку за Линдхерстом. Подняв глаза на Николаса, он проговорил с видом, будто у него в семье только что кто-то умер:

– Боже мой, дружище! Вы нормально себя чувствуете?

Линдхерст почувствовал, что его начинает захлестывать волна негодования.

– Хантли, может быть, вы соизволите объяснить мне, что здесь происходит? – потребовал он.

– Как, вы ничего не знаете? – с неподдельным удивлением ответил вопросом на вопрос Прискотт.

– Ничего я не знаю, – насупился Николас, предчувствия какую-то страшную беду.

– Черт побери! Это уже всем известно!

– Может быть, всем что-то и известно, но только не мне! Просветите меня, пожалуйста, Хантли!

Хантли кивком пригласил Николаса последовать за ним. Оба скрылись за дверью библиотеки, где было не столь многолюдно. К счастью, ее посетители были заняты чтением книг и газет, а потому не обратили никакого внимания на двух явно взволнованных джентльменов.

Хантли предложил Линдхерсту расположиться в изящных креслах, стоявших подле окна, и тут же заказал бутылку прекрасного коньяка.

– Простите меня, Линдхерст, – с виноватым видом начал он. – Я должен был броситься к вам домой сразу же, как услышал эту гадкую сплетню. Но подумал, что вам все расскажет Квентин.

– Квентин? – насмешливо хмыкнул Николас. – Я так и знал, что без него здесь не обошлось! Но ожидать, что он мне что-то расскажет, было с вашей стороны наивностью. Ведь вы знаете, что мы с братом почти не разговариваем.

– Да, это известно. Но, учитывая особенно скандальный и грязный характер сплетни, я подумал, что Квентин не упустит случая, чтобы первым поведать вам о ней.

– Если только он не рассчитывает, что в своем неведении я скорее стану всеобщим посмешищем. И как вы сами видите, его расчет оправдался! Но оставим в покое моего милого братца. Лучше расскажите мне о скандале, в котором я оказался замешан.

Фредди мрачно кивнул:

– Как вам будет угодно. Но прежде хотел бы вас предупредить, что у истоков скандала стояли, помимо Квентина, также Оксли, Хакнелл и Дюмон. Все они твердят одно и то же, клянутся, что говорят чистую правду.

Николас скрестил руки на груди.

– Ну и что дальше? – спросил он.

Фредди на мгновение отвел взгляд, но тут же взял себя в руки и, набравшись смелости, сказал:

– Ну, хорошо. Значит… В общем, речь идет о… гм-м… о мисс Баррингтон.

– Я так и предполагал, – буркнул Николас. – Дальше!

– Так…

Фредди почему-то начал нервно крутить пуговицу на своей куртке. Очевидно, это означало, что он намерен сообщить собеседнику нечто ужасное.

– Итак… Все четверо джентльменов утверждают, что мисс Баррингтон утром посетила их холостяцкие квартиры. Они считают также, будто она безумно влюблена в лорда Оксли. И якобы пришла к нему, чтобы уговорить уехать вместе с ней. Свидетелем разговора оказался ваш брат Квентин. При этом, как говорят все четверо, лорд Оксли был в ночной пижаме, надетой вроде бы прямо на голое тело…

Николас нахмурился, еще не в силах должным образом оценить услышанное. Мисс Баррингтон была рафинированной леди из высшего общества. Само ее воспитание должно исключить даже возможность вовлечения в скандал, связанный с беспутным поведением. Кроме того, она достаточно бесхитростна. А потому, если бы Софи питала какие-то чувства к лорду Оксли, то несомненно призналась бы ему, когда Юлиан делал ей предложение. Коль скоро этого не произошло, значит, сватовство Оксли было отвергнуто. Отсюда следует одно: вся эта история насквозь лжива и выдумана Квентином, чтобы омрачить Николасу самый счастливый день в его жизни.

Когда Николас высказал свои соображения Фредди, тот вздохнул и с таким ожесточением начал опять крутить свою пуговицу, что чуть не оторвал ее. Потом снова участливо посмотрел на лорда.

– Мисс Баррингтон приняла ваше предложение, Линдхерст, только потому, что отчаянно нуждается в деньгах. У меня создалось впечатление, что Марвуд несколько лет назад пустил на ветер все наследство, завещанное ей отцом, и оставил несчастную девушку без единого пенса за душой.

– Ерунда! – скорее взревел, чем сказал Николас.

Некоторые читатели, сидевшие в библиотеке, отвлеклись от чтения и с удивлением посмотрели на Линдхерста. Но тот уже не обращал ни на кого никакого внимания.

– Если бы это было правдой, – продолжал громогласно говорить лорд, – то в обществе давно пошли бы разговоры. Я же не слышал ничего подобного, кроме толков о болезненном пристрастии покойного лорда Марвуда к игорным домам. Что же касается самой мисс Баррингтон или ее ближайших родственников, то никто никогда не сказал о них ни единого дурного слова!

Фредди пожал плечами:

– Мы, наверное, никогда не узнаем, как им удалось сохранить все происшедшее в тайне. Единственно, что мне доподлинно известно, – так это то, что они успешно скрыли свое разорение и представили мисс Баррингтон на великосветской ярмарке невест в роли наследницы богатого состояния, каковой она в свое время действительно была. Марвуды не сомневались, что при красоте и очаровании юной Софи ей не будет стоить большого труда сделать блестящую партию, положив таким образом конец всем финансовым затруднениям. Как говорят, мисс Баррингтон сама призналась в этом лорду Оксли.

– Но это же полнейший абсурд! – возмутился Линдхерст. – Даже дураку понятно, что подобный обман не имел бы никаких шансов на успех.