Книга Только ты - Наталья Костина

Наталья знала, что жалеть Катю бесполезно: она не из тех, кто выплачется, все забудет и будет снова порхать, как птичка. У Катерины сильна логика… ей нужна не жалость, а доказательства. Ну, за этим дело не станет… Наталья готова была призвать на помощь все свое красноречие, чтобы разговорить подругу, но прежде всего надо дать толчок к тому, чтобы она сама начала или хотя бы захотела решать свою проблему. Не сидела вот так, безостановочно думая о своем горе и постановив, что жизнь сошлась клином именно на этом Тимуре! Да она ни на ком не сошлась! И сейчас мы это докажем на раз-два!

И, несмотря на то, что Катя упорно молчала, подруга бодро продолжила:

– Да, вот теперь ответь мне: зачем мы постоянно с ними соревнуемся? Ах, какие мы сильные, какие самостоятельные, ничем не хуже, чем они! Ладно, допустим, и сильные мы, и самостоятельные, и даже решительные не в меру! Все норовим коня на скаку остановить! А когда остановим, не знаем, что с этим конем и делать. На какой черт этот конь нам сдался? И держать нам его негде, и аллергия от него, и блохи, и стригучий лишай!

Катя слабо улыбнулась, и подруга, ободренная таким успехом, тут же развернулась во всю ширь своего таланта:

– Про горящую избу даже и поминать не буду! Чего мы с тобой там забыли, в этой избе? Если наша – то потушим, куда ж мы денемся… но иногда подумаешь: а не дать ли ей сгореть синим пламенем, этой избе, со всеми тараканами внутри? Но нам, как правило, наши тараканы дороже здравого смысла – потому и подхватываемся, и бежим впереди паровоза: тушить, заарканивать, останавливать и тянуть из болота! И очень важно нам, дурам, успеть везде первыми – чтобы какой-нибудь мужик не остановил, не потушил и, не дай бог, не спас нас от нас же самих! Ведь мы скоро даже детей перестанем рожать, потому что карьера нам будет важнее. Лишимся самого нужного и дорогого, зато будем всей планетой верховодить. А они посмотрят-посмотрят на это, плюнут и пойдут себе… Других самок для продолжения рода найдут – не таких умных, успешных и независимых, но зато без закидонов, покладистых и смирных. Потому что мы, такие деловые, настырные и свободные, у них главное отнимаем – веру в себя. Они же должны доказать, что достойны продолжить свой род! А вот нам, бабам, это доказывать совсем не обязательно…

Наталья почему-то вздохнула – причем так горько, что Катя встрепенулась и внимательно взглянула на подругу. Это не просто слова… что-то такое и Наташка пережила, наверное… И у нее есть и свои маленькие тайны, и большие горести… только она их прячет куда глубже, чем она, Катя…

– Я, Катюш, это сейчас уже поняла, когда мне уже почти сороковник стукнул. Потому теперь и сижу дома. А то Антон мой тоже не святой, я же вижу, что ему мои бизнес-упражнения уже поперек горла… Теперь вот домашним хозяйством занимаюсь, варенье варю. Вчера с утра малину собирала… – она поморщилась, должно быть, от воспоминания о пчеле. – А что этот Леша, он за тобой ухаживает, я правильно поняла?

– Даром он мне не нужен, этот Леша…

Катя вдруг успокоилась и расслабилась. В самом деле, если ничего уже нельзя изменить, то стоит ли стараться спасти ту самую пресловутую горящую избу? А мужчины… они, наверное, действительно все одинаковы… им всем периодически нужно доказывать, что они самые крутые мачо на свете и что ни одна женщина перед ними не устоит. Просто нужно оставить их в покое… и самой успокоиться. Наташка права… и как хорошо, что она к ней приехала… Финя под свитером все пел свою незамысловатую кошачью песню, которая ей никогда не надоедала, мартини вдруг почему-то закончился, а на столике у очага каким-то волшебным образом оказались рыба гриль, фрукты и белое вино. Антон Антипенко, благоразумно державшийся в стороне, сел в соседнее кресло и ласково потрепал ее по руке:

– Ну что, Катюш? Жизнь прекрасна и удивительна?

– Удивительна… – улыбнулась Катя. – А местами даже и прекрасна!

– Прекрасна, прекрасна… только нужно это вовремя замечать. Ну, вы посидите еще, а я пойду… дела еще есть.

– Да ты нам совсем не мешаешь… – улыбнулась Катя.

– Мешаешь, – кивнула Наталья. – Мы еще чуток без тебя посидим, хорошо?

– Да без проблем! Я не обидчивый. – И Антон Антипенко исчез так же бесшумно, как и появился.

Да, все было просто неимоверно хорошо: тянуло свежим ветерком из соснового леса и розами от крыльца. Над фонарями вдоль дорожек толклась вечерняя мошкара – и в этом, как ни странно, тоже было что-то прекрасное и удивительное. Все здесь было отдохновение – причем как тела, так и души. И пейзаж, и разговор, и звуки, и запахи… Личные же неприятности отодвинулись куда-то на задний план, где и торчали, уже не слишком отсвечивая.

– Знаешь, Наташ, а я ведь чуть было за Мищенко замуж не вышла, – усмехаясь, призналась Катя. – Уже и кольца купили, и заявление подали.

– Да ну?! – неподдельно удивилась подруга. – И что, передумала?

– Вроде того… Мы на пятом курсе были, суета, диплом, госы… Я так переживала, что госэкзамен завалю из-за того, что только о нем и думаю… не об экзамене, о Лешке… а конспект у него в комнате забыла. И вернулась за ним. А он там… с девицей в хризантемном положении!

– Ой!

– Я так примерно и сказала. А потом развернулась и ушла. Совсем. И долго его простить не могла… и забыть тоже не могла очень долго. А теперь… такое ощущение, что я снова попала в ту же самую ловушку, понимаешь?

– Понимаю… Хотя снова тебе скажу: мужская психология сильно отличается от женской. Мы как считаем: я уже невеста, ни-ни на другого даже посмотреть! Как можно! А они: женюсь, верность блюсти придется, так хоть до свадьбы нагуляюсь сколько смогу. Перед смертью, как говорится, не надышишься… Так и Лешка твой.

– Он не мой, – возразила Катя, впрочем, как-то без особого энтузиазма. – Знаешь, увидела его – и ничего… не екнуло нигде даже.

– Кстати, тебе Тимур тоже предложение делал, насколько я знаю?

– И даже не один раз. – Катя так резко села, что под свитером недовольно заворочался потревоженный кот.

– Ну, и почему ты не согласилась?

Катя прикусила губу… она так надеялась не бередить себе сегодня душу воспоминаниями о том, что Тим делал ей предложение, и главное – как он его делал! Трогательно и красиво… А она… Выходит, она сама его подтолкнула, сама заставила искать счастья в другом месте! Она-то давала ему понять, что согласна, а потом почему-то не надевала кольцо… И так оно и лежало в верхнем ящике тумбочки… вернее, даже не лежало, а валялось! Потому что красивая коробочка куда-то пропала… и ее это отчего-то даже не обеспокоило! А потом исчезло и кольцо… Наверное, Тим все-таки обиделся. А она даже не спросила, куда оно делось.

А второй раз получилось так здорово! День был такой прекрасный, и они гуляли по Греции, куда Тимка давно хотел поехать, чтобы непонятно зачем увидеть все эти древние развалины, в которых она, Катя, ничего не понимала… Но они действительно оказались такими… впечатляющими! И ей даже захотелось раскинуть руки и лететь над морем в сиреневой дымке – потому что это было рано-рано утром, когда толпы туристов в полном составе еще дрыхли в своих гостиницах, а гуляли только они с Тимом. И она почти взлетела от какого-то невыразимого счастья… И он это видел. И радовался. И она радовалась. А потом они пили кофе с только что испеченными булочками, а потом Тим сказал: «Хочешь, куплю тебе кольцо прямо здесь?» И она с восторгом увидела, как сияют его глаза, и кивнула… и они пошли искать магазин, но они все были еще закрыты, магазины. И, наверное, им все-таки не хватило бы денег на кольцо… но не в этом дело. Просто ему захотелось надеть ей кольцо на палец немедленно! И он купил шоколадку и скормил ей по кусочку, всю – без остатка… хотя нет – помнится, она тоже отламывала дольки, и он брал их у нее с раскрытой ладони… и губы у него были такие мягкие… и они целовались и оба пахли шоколадом. А потом он сделал из шоколадной фольги колечко и особенно нежно ее поцеловал… И это колечко тоже пропало! Смялось, исчезло…