Книга Начальник тишины. Повесть-притча для потерявших надежду - инок Всеволод (Филипьев)

– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий… – прочтя молитву трижды Влас остановился от неожиданности, потому что Князева в кабинете больше не было. Если бы Власа спросили, видел ли он, как Князев исчез, то Влас ответил бы отрицательно. И действительно, никакого чудесного исчезновения он не заметил. Но факт оставался фактом – Князева в кабинете не было, хотя входная дверь как будто бы оставалась закрытой.

Влас обошел письменный стол и открыл верхний ящик. В пустом ящике одиноко лежал оригинал заявления отца Понтия в милицию. Влас, не долго думая, сунул его в карман. Не удержавшись, он заглянул и в нижний ящик стола. Там он увидел кобуру и милицейскую корочку. Открыв удостоверение Влас, вздрогнул и перекрестился. С фотографии на него, зло улыбаясь, смотрел господин Князев, но только в форме сотрудника милиции. Рядом значилось: «Майор Князев С. К.». Влас бросил документ в ящик. Выходя из кабинета, он забрал со стола и копию заявления отца Понтия. Стараясь не стучать каблуками по лестнице, Влас быстро спустился на первый этаж. К его великому удивлению, охранника у дверей не оказалось. Офис, и без того поражавший своим безлюдьем, теперь казался напрочь вымершим. Влас нажал кнопку рядом с входной дверью, замок щелкнул, и он с легким сердцем покинул злополучный фонд.

Вихрем спускаясь по железной лестнице, Влас подумал: «Как на горК соблазнов побывал!». У первого встречного он выяснил, что время уже без пятнадцати двенадцать. «Почему Влад не приехал? – недоумевал Влас. – Я ведь ему не отзвонился в одиннадцать». У входа в метро Влас хотел было позвонить другу по телефону-автомату, но оказалось, что для это нужны какие‑то специальные карточки, о которых он понятия не имел. «Совсем отстал от жизни в своей Сибири», – сокрушался Влас. Он зашел в коммерческий магазин, расположенный рядом с метро, и попросил разрешения воспользоваться местным телефоном. Ему разрешили.

– Что же ты не приехал?! Я еле ноги унес! – обрушился на друга Влас, когда тот снял трубку.

– Эй, Влас, хватит уже… Что за глупые шутки?

– Какие шутки? Ты же вчера обещал приехать на Киевскую, если я до одиннадцати не отзвонюсь.

– Ты чего дурака валяешь или вправду с ума сошел? – рассердился Влад. – А кто мне без пяти одиннадцать позвонил и сказал, что все о’кей, Пушкин что ли?

Влас понял, в чем дело, и спокойно ответил:

– Не Пушкин, но и не я, а господин Князев, президент фонда «Утренняя Звезда». А знаешь, почему «Утренняя Звезда»?

– Чего?

– Потому что «денница падшая заутра – звезда утренняя», – это про сатану так в Священном Писании говорится…

– Влас, дорогой, – взмолился Влад, – у меня куча серьезных дел. Сегодня с билетами на Бангкок страшные проблемы. Голова кругом идет. Честное слово, я рад бы тебе помочь, но тебе, видимо, поможет только психиатр! Извини.

– Влад, клянусь, я тебе не звонил сегодня ни разу! Это он, Князев! Тебе, брат, и не снилось что это за… – Влас хотел сказать «человек», но споткнулся на слове и сказал, – …тип!

– Ну, Влас, пеняй на себя. Я сейчас твоему Князеву мозги вышибу. Но, если он при этом невиновным окажется, сидеть будешь ты! Понял?!

– Не нужно ничего вышибать. Я просто хотел узнать у тебя… и предупредить…

– Нужно! – Крикнул Влад и бросил трубку.

Девушка-продавщица, разрешившая Власу позвонить, теперь со страхом смотрела на него, бестолково хлопая длинными наклеенными ресницами.

– Простите, – смущенно пробубнил Влас и вышел на улицу.

«Что же делать? – переживал он. – Бежать в офис, спасать Влада? Или… Нет, пойду‑ка я в церковь. Нужно душу отвести. Я тут бессилен. Только Господь… Только Господь. Мне ведь сегодня еще с мамашей разговор предстоит. А Влад пусть хотя бы раз в жизни лицом к лицу с реальностью встретится. Может, прекратит тогда за миражами гоняться, да и меня поймет. Пусть! Господи, спаси, сохрани и помилуй Влада, Сам, имиже веси судьбами».

Глава двадцатая.
Рукопись «Начальник тишины»

III. Монашество

* Монашество – это постоянное избрание Неба. Избрание ежедневное, ежечасное и всежизненное. Избрание Неба в противовес обманчивым прелестям мира сего.

* У настоящего монаха нет прошлого, но не стоит его жалеть, ибо ему принадлежит вечное будущее.

* Чтобы стать монахом и тем более пустынником, нужно сделать для себя одно маленькое открытие, нужно понять и принять то, что если ты, начиная с этого дня, вычеркнешь себя из внешней жизни мира, то все будет идти по-старому, все будет совершаться как и всегда, по воле Божией. А лукавый внушает нам гордую мысль, что без нас не смогут сделать того‑то и того‑то. Это обман. Особенно этот обман становится явным, если он воздвигает мысленную преграду на пути к монашеству, – к жизни неотмирной и всецело покаянной.

* До ХХ века монашествующие, превосходившие современных иноков духовными силами, с великим трудом и скорбями проходили поприще спасения. Что же сказать про нас немощных, про наше жительство в современных немногочисленных в СССР обителях, куда ворвались такие новшества, как электричество, радио, телефон, фотоаппарат, а иногда и телевизор?! А что же будет, когда железный занавес падет (а это будет, видимо, скоро) и с запада хлынут в Россию невиданные достижения прогресса, благодаря которым в монастырь по проводам войдет весь цивилизованный мир, весь земной шар втиснется в иноческую келью, со своей суетой, томящей дух? Когда связь, возможно, через космические станции будет такой молниеносной, что исчезнут расстояния, а телефон и сверхтелевизор будут уже не один на весь монастырь, а чуть ли не у каждого монаха?

Святые отцы прошлого и не ведали о тех многоразличных кознях, которые лукавый строит инокам при помощи новшеств технического прогресса. Из сего, впрочем, не следует, что новшества плохи сами по себе, но явно то, что иноку, особенно новоначальному, они приносят больше вреда, чем пользы. И неудивительно, ведь все названные новшества так или иначе приносят в монастырь дух мира сего, во зле лежащего, в то время как монашество есть духовное бегство от духа мира.

Что же делать?

Новоначальным инокам, безусловно, следует вовсе отказаться или сократить до минимума пользование подобными новшествами цивилизации.

Огромное преимущество имеют те уединенные скиты и пустыни, где по бедности или сознательно (что особенно ценно) братия живет нестяжательно, отказывая себе в использовании всех этих плодов прогресса. Насельники таких обителей сразу же устраняют огромное число козней и соблазнов лукавого, коих невозможно избежать в обителях, где нестяжание забыто и братия, хотя отчасти и вынужденно, шагает в ногу со временем.

* Пожив достаточно в монастыре, я узнал различные монашеские типы. Конечно, типами, которые я перечислю, монашество не исчерпывается, но мне они встречались довольно часто. Причем, если некоторые из монахов более соответствовали какому‑то одному из этих типов, то в себе я видел их все сразу. Замечу, что духовная немощь иноков нашего времени не перечеркивает монашеского идеала как такового; она лишь свидетельствует о великой трудности спасительного монашеского пути.