Книга Семь секунд до конца света - Елена Логунова

– Какого хрена…

Пит едва успел помянуть овощ, который в здешних краях наверняка считался бы экзотическим, но дальше лирического вступления его речь не пошла. Позади него раздался сочный чмокающий звук. Что-то мягко плюхнулось на снег и густо запахло.

Аборигены разочарованно зашумели. Пит живо обернулся и увидел большущую дымящуюся лепешку на том самом месте под могучим крупом лилового скота, с которого его только что удачно сбил зубастый старикан в розовом.

– О! – сказал Пит и сморщил нос.

Несколько туземцев, в своих перетянутых ремнями пухлых балахонах из сероватой кожи очень похожих на большие сардельки, бережно выудили из сугроба и поставили на ноги старца. Тот негромко, но с чувством шипел непонятное, явно матерясь. Сардельки виновато прятали оловянные глаза и отмалчивались. Белобородый выплюнул еще одно ругательство в попятившуюся толпу, отряхнул шубу и с большим достоинством поклонился Питу.

– Горячий привет тебе, чужестранец! – сказал он, загнув узкие губы крючочками вверх.

– И тебе точно такой же, – настороженно ответил Пит, не спеша улыбаться.

У старца были блестящие умные глазки. Он говорил на новосолярном, но в весьма своеобразной манере. Кроме того, в речи его чувствовалась некоторая неуверенность, позволяющая предположить, что этим языком он пользуется нечасто.

– Дозволено ли мне будет узнать славное имя благородного сэра, а также название места, откуда он прибыл? – спросил он.

– Питер Корвуд, Вашингтон, – лаконично ответил Пит.

– Сэр Питер Корвуд Вашингтонский, – повторил старец.

Пит хмыкнул.

В толпе подобострастно хихикнули. Старик перестал имитировать улыбку, метнул в зрителей испепеляющий взгляд и что-то отрывисто рявкнул. Публика моментально раздалась в стороны двумя волнами. Сардельки сноровисто расчистили в толпе идеально ровный широкий проход и вытянулись во фрунт по его сторонам. Старец снова вежливо поклонился Питу и сделал приглашающий жест.

Пит зашагал рядом с ним по проходу, заглядывая в лица людей. У сарделек, сдерживающих напирающую толпу, морды были совершенно каменные, а оловянно-пуговичные глаза упорно смотрели мимо Пита в пустоту. Аборигены, сгрудившиеся за оцеплением, напротив, глазели на Пита с живейшим любопытством.

– Пожалуйте в крепость, – торжественно сказал старец.

Пит отвернул голову от публики, посмотрел вперед и даже сбился с шага.

Да, это была настоящая средневековая крепость!

Высокий белый вал в одном месте прерывался округлым проломом, забранным густой решеткой – сейчас она была поднята. Пит, крутя головой, прошел под низким гулким сводом и оказался в просторном внутреннем дворе.

Здесь было шумно и многолюдно. Между разной величины кубическими строениями, сложенными из грубо отесанного камня, цилиндрических стволов хрустальных деревьев и просто ледяных глыб, деловито сновали люди с плетеными корзинами, глиняными горшками и примитивными инструментами из кости и металла. Бегали синие и зеленые страшноватенькие зверьки с раздвоенными языками, горели дымные костры, раздавались пение, ругань, визгливые крики детей и ворчание и сопение животных.

При появлении сопровождаемых сардельками Пита и старца голоса почтительно стихли, люди разбегались в стороны, но не далеко и останавливались, откровенно глазея. Не сбавляя шага, старец провел Пита в глубь двора, остановился на границе вытоптанного снега и благоговейно сказал:

– Замок!

Пит посмотрел и нервно хихикнул.

Посредине белой окружности нетронутого снега, до половины заваленный нерасчищенными сугробами высился стандартный блок-дом из надувного бетона. В минувшем веке такие строились на Земле сплошь и рядом! Но здесь была не Земля и далеко не земные условия эксплуатации сооружения, это сразу чувствовалось. Обледеневшие окна дома были наглухо задраены, пластметалловую дверь со сломанным кнопочным управлением перегораживал огромный ржавый запор, а на длинном высоком посадочном крыльце с упорами для стандартной вертушки горбатился большой сугроб с прорытой в нем круглой норой. В норе кто-то сладко похрапывал.

– Это дракон, – проследив направление взгляда гостя, пояснил старец и гулко пнул обледенелую кучу ногой.

Внутри кто-то недовольно заворочался, мучительно, со стоном, зевнул, и наружу, позвякивая ржавой цепью, на брюхе выбрался чешуйчато-синий зубастый зверь, очень похожий на того, которого Пит видел вблизи форта, но раза в два-три крупнее. Зябко перебирая передними лапами, он сел на шипастый хвост, сонно моргнул и тоскливо щелкнул роскошными зубастыми челюстями.

– У-у, дармоед! – Старец пнул его розовым валенком.

Зверь тряхнул острыми ушами, повернулся, плюхнулся на брюхо и снова полез в нору.

– Он досадно разленился! – извиняющимся тоном сказал старец Питу. – В былые времена, когда претенденты находились во множестве, он так не спал, нет! Внимательно следил за прибывающими. Ими же и пробавлялся… Ныне же, дабы не издохнуть, кормится объедками, отчего разнежился и должный навык потерял. Да и стар уже сей дракон, увы, почти полсотни лет ему, давно пора заменить, но некем – молоденького зверя наши тупицы никак не выловят! – Он погрозил розовым меховым кулачком кому-то позади себя.

Сардельки-охранники, громко пыхтя и всячески демонстрируя старание, совковыми лопатами расчистили подступы к входной двери, отодвинули решетку и сняли ржавый запор. Дверь с жутким скрипом отворилась.

– Добро пожаловать, сэр Питер! – радушно сказал старец, вежливо пропуская Пита вперед.

Пит вошел и сделал несколько осторожных шагов по пыльному полу. Обернулся, открыв рот для вопроса…

И успел увидеть, как захлопнулась за ним тяжелая дверь.

13.Мерлин (Элизиум)

Красивый мир, отстраненно подумал Тревор.

Светило – большой круглый шар того особенного переливчатого красного цвета, каким бывает лишь живое пламя да еще трепещущий алый шелк, – висело еще невысоко над горизонтом, четко очерченным далеким лесом. Ниже светящегося солнечного шара и вокруг него небо было серебристо-розовым, выше – золотым, а еще выше – просто серебряным. Покрывающий землю снег искрился и сам по себе, и благодаря тому, что тела близких хрустальных деревьев разбивали утренний свет в бесчисленные радужные брызги. Пейзаж был сказочно роскошным: узорчатая парча, золотые россыпи, бриллианты, бисер, бирюза…

Ювелирный магазин, подумал Тревор.

Насмешкой он прогнал невольно возникшее восхищение. Как источник эстетических впечатлений Мерлин не имел для него никакой ценности.

Конечно, эта планета красива, но что ему до ее красоты? Нет, его больше интересует Лиан – каменно-мертвая планета, более безжизненная, чем вывалившийся из древней кладки булыжник. Там нет ничего, и это совершенно замечательно, потому что ему не придется ничего уничтожать. Пусть Лиан станет Парадизом, Мерлин останется себе Мерлином, а Земля…