Книга Дневник романтической дурочки - Любовь Шапиро

— Ты потрясающе танцуешь, — произнес он восхищенно. — Тебе надо на актерский. Обязательно примут.

Саша задел самое больное, что заполняло мои бессонные ночи вопросами «что делать?» и с чего начать?».

— Спасибо тебе, но я поступаю в иняз.

— Впереди еще полгода. Успеешь подготовиться. Я могу тебя поводить по театрам. Места, конечно, будут не очень, но все равно, если интересная постановка, то можно и постоять. У меня почти во всех известных театрах знакомые билетеры.

— Да нет, спасибо тебе большое. А сейчас я пойду домой. Уже поздно.

Саша вызвался меня проводить, и я была этому рада. Лена жила в академических домах на Ленинском проспекте, мне же нужно было в центр. По темной Москве одной и страшновато, и скучно. Всю дорогу он посвящал меня в загадочный мир театра. Я слушала с большим интересом, понимая, что эта отрава все больше проникает в мою кровь и опасения моей мамы становятся реальностью.

— Ты что больше любишь — трагедию, драму или…

— Люблю музыку, — отчасти соврала я, отчасти сказала правду.

Если уж я изменила маминой мечте, надо, по крайней мере, осуществить свою. Пока Митя учится в Италии, я могу стать классным специалистом. Все-таки начало музыкального образования у меня есть.

— Хорошо, я тебя свожу на одно очень интересное представление…

— В Большой?

— Нет, в маленький, — засмеялся Саша. — Сама увидишь, не пожалеешь.

Я была разочарована и уже хотела отказаться, но любопытство пересилило, и я благосклонно кивнула головой.

Наконец мы добрались до моего дома, Сашка топтался и все не мог попрощаться. Я тоже не знала, как закончить нашу прогулку, Удивительно, как я была эмоционально и сексуально неразвита в то время. Мне даже в голову не пришло, что он хочет меня поцеловать.

— Ты дашь мне свой телефон? — продолжая выразительно смотреть на меня и поглаживать мою сумочку, спросил мальчик.

— Конечно, записывай, — с облегчением сказала я.

— Я запомню.

Я продиктовала свой номер и открыла дверь подъезда.

— Ну все, я пошла, а то мама будет волноваться.

Эта защитная фраза всех молоденьких девочек, которые выставляют заслон на пути нежеланных поклонников, не раз спасала и меня. Наконец мы расстались и я вернулась к своим мыслям. Сейчас уже поздно, но завтра обязательно позвоню Ольге. Я испытывала жуткую неловкость, но мою решимость это не охладило, и я стала про себя репетировать речь со всеми извинениями и объяснениями, подходящими к случаю.

На следующий день, после школы, как только влетела в квартиру, сразу же рванула к аппарату. Долго никто не отвечал, и я уже хотела положить трубку, как вдруг послышалось настойчивое «алле, алле». Я почему-то испугалась, но, услышав еще раз «говорите», робко произнесла:

— Оля, это Лера.

Я ожидала справедливой отповеди подруги.

— Я очень рада, что ты, наконец, позвонила, — повзрослевшим и полным достоинства тоном сказала Ольга.

Наступила неловкая пауза, грозившая превратиться в окончание неначатого разговора.

— Лера, можешь приехать. Да нет, прийти ко мне, мы же недалеко живем, я на Маяковке.

— Когда?

— Да хоть сейчас.

У меня был запланирован урок, но отказаться от приглашения Оли было просто невозможно. Я позвонила своей преподавательнице и после коротких переговоров полетела на Маяковку, обдумывая на ходу, что можно спрашивать, что нет и с чего начать разговор?

В мозгах крутились различные фразы, подходящие к этому случаю. Вдруг я спохватилась, что дома могут быть еще члены семьи, например бабушка, и надо бы что-нибудь принести к чаю. Во всяком случае, меня так учила мама. Затормозив у булочной и наскребя несколько рублей мелочью, купила печенье, Дом, который я искала, находился на задворках гостиницы «Пекин». Несколько раз обойдя здание и уже отчаявшись, я увидела мужчину, выходящего, как показалось, из стены дома, а на самом деле из нужного мне подъезда. Взлетев на третий этаж, отдышалась и только после этого позвонила. Ольга открыла сразу, как будто стояла за дверью. И мгновенно начала говорить:

— Чудно, что ты наконец появилась. А то меня совесть гложет. Я обещала передать тебе кое-что.

— Извини, что я исчезла. Не знала, как правильно себя вести в такой ситуации.

— Видимо, не ты одна. Потому что испарились почти все знакомые. Ну да Бог им судья, как говорит бабушка.

Ольга очень изменилась за полгода. И пучок, который она теперь носила на затылке, и манера говорить делали ее взрослее сверстниц года на четыре. «Бедная, сколько ей пришлось пережить», — подумала я, вполуха слушая о друзьях семьи.

— Оль, а как Эва и… — замялась я, — Руфа себя чувствуют?

— Как раз по этому по поводу я и хотела с тобой встретиться. Когда Даню забирали, он ушел передать записку, в которой просил меня обязательно поговорить с тобой. — Подружка говорила таким обыденным тоном о событиях, от которых у меня волосы шевелились. — Он убедительно просил, нет, он даже настаивал, чтобы ты заботилась о Руфе. Так что давай звони ей.

— Как ты себе это представляешь? Через полгода вдруг объявлюсь и начну проявлять заботу… Глупо…

— Хуже, если ты не выполнишь последней просьбы Данилы, — настаивала Ольга.

— Что ты имеешь в виду? — похолодела я.

— Ну… так полагается. Нельзя отказывать в просьбе осужденному.

— Если бы ты объяснила, что тогда произошло, я хотя бы представляла, как себя вести.

Ольга съежилась и посмотрела на меня глазами больной собаки.

— Лерочка, я не в состоянии заново все это переживать. Лучше, если ты у Руфы спросишь. Она что сочтет нужным, то и расскажет. Это все-таки семейная тайна.

— Ну да, просить меня опекать старушку можно, а рассказать правду мне нельзя.

— Не обижайся. Я вообще не поняла, на чем основано обвинение.

— Ну хорошо, сама разберусь. Давай номер, буду звонить, — решительно сказала я, а сама подумала, накручивая диск телефона: «Данилу небось совесть замучила. Ведь Руфа его так любила. Наверное, теперь она и слышать о нем не хочет. А меня отдает на заклание. Обрек меня на такую…»

Я не успела додумать, как услышала скрипучий, но бодрый голос старой актрисы:

— Руфина Константиновна слушает.

— Здравствуйте, Руфочка, — пролепетала я, решив, что она сейчас меня пошлет…

— О, пропащая душа, — радостно откликнулась дама. — Когда приедешь? Я же тебе много раз говорила, что ты всегда желанная гостья в моем доме.

Я опешила до немоты, такого оборота никак не ожидала и опрометчиво кинулась навстречу Руфиному призыву:

— Хоть сейчас!