Книга Алмазы от нищенки - Людмила Герасимова

Сергей Кузьмич взглянул на Зину и крякнул: его истории не развеселили девушку. Он усиленно перебирал в уме все известные ему байки, пытаясь найти самую весёлую на нужную тему, и начал новый рассказ:

— А вот что произошло с моей женой однажды. Ты ведь знаешь, она у меня бедовая, спуску никому не даст! А помоложе была — огонь, просто цунами! По военным гарнизонам со мной кочевала — больше командиром была, чем я.

Вот дали нам как-то отпуск зимой, и мы поехали погостить к родственникам в Новгород. Зима, надо сказать, была в тот год суровая: морозы крепкие стояли. Но мою Альбину никакими погодами не испугаешь. Каждый день как на работу: всё по рынкам да по магазинам носилась. И вот как-то раз ехала она в автобусе и стояла на задней площадке: через остановку выходить собралась. Только раскрылись двери, как с моей Альбины сдёрнули норковую шапку, а она держалась у неё на волосах с помощью резинки: она этой резинкой обматывала волосы, ну, хвост по-вашему. Как шапку дёрнули, моя-то вскрикнула от боли и со злости рванула шапку с головы грабителя, который в этот момент выскакивал из автобуса. Двери закрылись, и Альбина осталась с двумя норковыми шапками: сзади, на спине, болтается её собственная, а в руках — ушанка преступника. Мы потом эту шапку (она оказалась совсем новой, видно, подлец с кого-то её сдёрнул) отдали племяшу.

Сосед на минутку замолчал, подливая кипятку в чашки себе и Зине, и вдруг просиял:

— А, вот ещё вспомнил!

Но тут на лестнице послышались тяжёлые шаги и голоса. Сергей Кузьмич и Зина вышли на площадку.

— Это вы звонили? Что у вас случилось? — спросил один из двух приехавших милиционеров.

— Кто-то открыл эту квартиру и всё перевернул вверх дном! — пояснил Сергей Кузьмич.

— Кто хозяин квартиры?

— Я! — устало произнесла Зина.

— Когда вы обнаружили взлом? — спросил всё тот же.

— А взлома не было — дверь, похоже, открыли ключом, — присев перед замком и изучая его, сказал второй. — В квартиру заходили?

— Да, заходили!

— Затоптали все следы! — вздохнул первый, и оба милиционера вошли в прихожую.

Осторожно ступая, они обошли комнаты, спросили, что пропало. Хозяйка пока не могла ответить. Мужчины между собой переговаривались, удивляясь, что без наводки влезли: квартира-то совсем небогатая. До Зины, присевшей на табуретку в кухне, вдруг долетели слова: «А это что такое?». Её позвали в большую комнату и показали, не давая в руки, исписанный лист бумаги.

— Это что?

Зина, вконец расстроенная, с трудом прочитала корявые буквы явно изменённого почерка: «Это третье и последнее предупреждение! Угомонитесь!».

— Кто вам угрожает? — опять прозвучал вопрос.

Почувствовав страшную усталость, девушка опустилась на край дивана и сжала ладонями виски. За ней наблюдали.

— Ну, рассказывайте! Этот погром совершён для устрашения, а не с целью кражи, ведь так? Кто вам угрожает, и в чём выражались два первых предупреждения? Не молчите, иначе мы не сможем вам помочь! — убеждали её стражи порядка.

Зина не знала, что ей делать, и молчала, физически ощущая напряжение в комнате.

— Боже мой! Что это? Зинуля, ты где? Где ты? — послышался голос Татьяны.

— Я здесь, иди сюда! — обрадовалась Зина. На вопросительный взгляд мужчин она ответила: — Это моя подруга, мы вместе. Мы всё расскажем Кречетову Петру Ивановичу.

— Это кто ж такой? — поинтересовались милиционеры.

— Следователь прокуратуры.

— Почему он? Знакомый, что ли?

— Знакомый! — вздохнула Зина.

Старший по званию набрал телефонный номер и стал ждать, пока ему не ответили. Он назвался и попросил соединить его со следователем Кречетовым. После непродолжительной паузы, опять представившись, лейтенант коротко доложил, что по такому-то адресу был вызван наряд милиции, обнаружено проникновение в квартиру, но ничего, похоже, не взято, всё разбросано, и оставлена записка угрожающего содержания. «Потерпевшая Лисянская Зинаида Викторовна, видно, знает преступников, но говорить согласилась только с вами», — объяснил он, помолчал, слушая, и закончил: «Да, хорошо, понял!».

— Поехали в прокуратуру, к Кречетову! — обратился он к Зине, возвращая трубку на аппарат.

— Опять в прокуратуру?! Что ж, поехали! — Татьяна решительно направилась к выходу.

На лестничной площадке мужчины задержались, пока хозяйка закрывала квартиру, и, пропустив её вперёд, отправились следом. На улице, перед подъездом, народу прибавилось. Зеваки обступили милицейскую машину и ждали развлечений. И спектакль начался.

Первой на сцене появилась нелепо одетая в цыганскую юбку и мужскую футболку красивая высокая блондинка. Она тараном прошла сквозь глазеющую на неё толпу, решительно дёрнула дверцу служебной машины и уселась рядом с опешившим водителем, бросив через плечо: «Я с вами!». В следующий миг внимание зевак переключилось на других персонажей то ли драмы, то ли комедии. Из того же подъезда по ступенькам вниз сбежала темноволосая девушка в джинсах и клетчатой рубашке, известная некоторым, как соседка по дому. За ней следовали двое в форме. Хотя Зина была без наручников, но жаждущие сенсации опустили эту деталь, дружно решив, что она арестована. К толпе обратился лейтенант:

— Кто-нибудь подозрительный входил сегодня в этот подъезд?

Откликнулась первая в доме сплетница:

— Я видела подозрительных! Я тут свежим воздухом с утра дышу! Сегодня все подозрительные… Бегают туда-сюда, туда-сюда, как скаженные!

— Так незнакомые проходили? — теряя терпение, уточнил мент.

— Проходили две вертихвостки накрашенные. Пробыли минут пятнадцать, а может, десять. Потом мужчина важный в шляпе проходил, тоже недолго был. Такой усатый, с портфелем. Потом приходили… — она призадумалась, вспоминая, — молодая женщина то ли с кавалером, то ли с мужем. Он ещё на пальце ключи вертел. Вот они были с полчаса, потом вышли с пакетами, а туда шли пустые… Последним проходил в подъезд незнакомый пацан в тёмных очках и кепке. Вот этот вообще куда-то запропал. Так и не вышел! А я ведь никуда не отлучалась! Соседки бегали на базар, домой ходили есть готовить, а я — никуда!

— Скажите, а можете точное время назвать, когда кто приходил? — спросил милиционер.

— Вот что-что, а часов с собой не ношу! — гордо заявила свидетельница. — У меня в организме часы! Есть захотела — значит, время обеда. Солнце спряталось за деревья — надо идти сериал смотреть! Мне часы ни к чему!

Лейтенант записал адрес свидетельницы и предупредил, что её могут вызвать для дачи показаний в прокуратуру. Женщина расцвела от своей значимости и, гордо задрав подбородок, огляделась по сторонам, проверяя, все ли слышали адресованные ей слова.

Зина и сопровождающие лица продолжили движение к автомобилю, на переднем сидении которого в нетерпении ёрзала Татьяна.