Книга Свет любящего сердца - Грейс Ливингстон-Хилл

Только для Корали они не были привычными — для нее все было настолько новым, что она даже не поняла, что это гимны, пока не услышала слова про Господа, и тогда уже догадалась.

Около полуночи все стали прощаться. Корали с горечью оглянулась на гостеприимный дом, когда они с Брюсом и Даном снова оказались на темной улице.

— Хорошо у них, да? — спросил Брюс, пока они ждали Дана, задержавшегося с Валери, чтобы найти какую-то песню, которую он обещал выучить.

— Да, — вздохнула Корали, — совсем не похоже на мой дом. Ты даже не представляешь, насколько тут все по-другому!

— Конечно, ведь в каждом доме все по-своему, — ответил Брюс, осторожно подбирая слова. — И твой дом тоже не такой, как другие.

— О да, еще как! — вздохнула девушка.

— Но знаешь — Господь способен создать красоту и мир всюду, где Он пребывает, — сказал Брюс, улыбнувшись.

— Попробовал бы Он создать такое у нас! — горестно покачала головой девушка. — Там скорее место дьяволу.

— Да, этот всюду свой нос сует, старается напакостить, но он ведь не сравнится по силе с Богом. А пусть Христос войдет в твой дом через тебя, и ты увидишь, как все сразу изменится. Он ведь может спасти даже самых отчаянных.

Дан сбежал к ним по лестнице, и разговор замолк. Корали шла между ними, прислушиваясь к негромкой беседе, которая касалась мира, совсем ей незнакомого. Временами она ловила на лице брата выражение, которое, она знала, могло бы быть и у нее, обладай она тем же знанием и той же гармонией, как он. Изредка Корали бросала украдкой взгляд на его приятеля. Тот шел без шляпы, рыжие волосы сияли темной медью при свете звезд. Ей нравилась его улыбка, то, как он быстро вскидывал глаза в ответ на какое-нибудь замечание Дана, ей нравилось, как густые волосы рыжей волной падали на чистый широкий лоб.

Когда они подходили к ее дому, Корали подумала о разнице между этими людьми и Эрролом, который наверняка сейчас у них — с опухшим лицом, маленькими тусклыми глазками, дурашливыми и пьяными манерами. Сейчас она придет — и увидит их всех, они набросятся на нее, станут спрашивать, где она была, и, если она отважится сказать, что была на молитве в миссионерском доме, станут насмехаться и издеваться над ней — да они просто не поверят!

Ей не хотелось никого из них видеть. Она потихоньку проберется на кухню, потом по черной лестнице к себе в комнату, запрется там ото всех и будет сидеть одна. Ей невыносимо сейчас видеть пьяных, разнузданных гостей. Корали хотелось сохранить в себе чудесное впечатление от того славного, приветливого дома. Она хотела лечь спать и чтобы свет звезд вливался в окно вместе с прохладным ночным воздухом, хотелось прочесть этот чудесный, необыкновенный вечер, как книгу, чтобы навсегда запомнить его таким. Чтобы знать, что это был не сон, не фантазия, что все это происходило с ней на самом деле.

Она не станет включать у себя свет, разденется в темноте, ляжет в постель и медленно, подробно будет перебирать в памяти весь вечер: лица, события, разговоры. Будет вспоминать лицо человека, который шагал с ней рядом и так нежно смотрел на нее, когда они разговаривали. Она станет рассматривать каждую его черточку так, как не посмела бы в реальности, иначе он догадался бы, о чем она думает и какое сильное он произвел на нее впечатление. Корали хотелось все это хорошенько обдумать. Услышать снова голос брата, поющего странные, трогательные слова гимна, подумать о девушке, что аккомпанировала ему. Какая она славная и вместе с тем сильная! Ей хотелось бы поближе узнать эту девушку, но вряд ли будет такая возможность...

Нет, Корали совсем не могла окунаться в ту оргию, которую устроила Лиза, по крайней мере не сейчас. Ей хотелось побыть наедине с собой.

Поэтому когда они подошли к ее подъезду, Корали решительно сказала:

— Ты со мной не ходи, — обратилась она к Дану. — У Лизы сейчас гости, и тебе там нечего делать.

По быстрому тревожному взгляду, каким обменялись приятели, девушка поняла, что они за нее беспокоятся.

— А ты как же? — спросил Дан, пристально глядя в ее милое лицо.

— Не знаю, — ответила Корали с непроницаемым видом. — В принципе, я к этому привыкла. Но не волнуйся, сегодня я туда не пойду. Я пройду по черной лестнице, и никто не узнает, что я вернулась. Я хочу остаться одна и все как следует обдумать и понять, что для меня важнее.

Она неожиданно повернулась к ним, лукаво усмехнулась и послала воздушный поцелуй кончиками пальцев.

— А мы... можем тебе как-то помочь? — спросил Дан, мрачно глядя наверх, на освещенные окна ее квартиры.

— Да, — вмешался Брюс. — Давай мы поднимемся вместе с тобой.

— Нет, нет, ни за что! — воскликнула Корали. — Тогда на меня все накинутся, и мне придется несладко. Я просто проскользну по лестнице, и все будет в порядке. Спокойной ночи! До скорой встречи! — Она повернулась было уйти и вдруг снова обернулась. — Ах да, я забыла. Лиза хотела с тобой встретиться, Дан. Наверное, у нее к тебе какое-то дело. Она не сказала зачем. Лучше утром, только не раньше одиннадцати. Вот, кстати, зачем я к тебе приходила — сказать об этом.

— Правда — ты же говорила, что хочешь со мной поговорить, — вспомнил Дан. — Но мы можем пойти поговорить в парк, как в прошлый раз, — предложил он. — Прости, я совсем забыл.

— Ничего, — сказала девушка. — На сегодня хватит. Сегодня был такой удивительный вечер, может быть, другого такого уже не будет. Прощай!

Она быстро исчезла за дверью. Дан хотел было пойти за ней, подергал ручку, но дверь была заперта изнутри на засов. Потоптавшись на пороге, друзья наконец медленно направились к своему дому.

Глава 9

Корали удался ее план — она разделась в темноте за закрытой дверью. Лежа в постели, глядя через открытые окна в звездное небо, она пыталась понять всю свою жизнь.

Никогда она не сталкивалась с тем, с чем пришлось столкнуться сегодня вечером. Всегда, сколько она себя помнила, она была недовольна собой и своей жизнью и очень несчастлива. Она не была ни к чему привязана, ничем не была занята и заботилась только о себе. Но ей никогда не приходило в голову винить в этом себя. Ей казалось, что над ней тяготеет какая-то злая сила, воля других людей, которые не желают делать так, как она хочет, и в этом видела причину своего недовольства. Она возмущалась, злилась, но не знала, как избавиться от этого. Даже пыталась возложить вину за это на свою непутевую ленивую мамашу, но это не приносило облегчения. За всю жизнь Корали никогда никого не любила. Ну, может быть, в детстве собаку или котенка. И она не чувствовала, чтобы ее кто-нибудь любил. Она считала, что в любви надо стараться как можно меньше дать и как можно больше получить.

Но теперь перед ней вдруг открылась другая любовь — наверное, это и есть Божия любовь? Все это противоречило ее жизненному опыту, было необычно и странно. Это был редкостный дар. Это делало лица людей другими, вот как у ее брата и этого его приятеля, Брюса. Любовь могла быть нежной, бескорыстной, драгоценной. Она видела это в глазах Брюса. Она почувствовала это в прикосновении его руки, когда он коснулся ее плеча в порыве искреннего сочувствия. Это было не плотское желание, нет, это было нечто совсем другое, духовное, хотя Корали раньше не разбирала, что плоть и дух представляют собой разные вещи. Теперь она хотя бы смутно чувствовала это и догадывалась, что и другим это знакомо.