Книга Эскорт для предателя - Дэвид Игнатиус

И тут появились Эдриан и Сьюзан Уинклер. Они прибыли в Москву из Финляндии на машине, а русской зимой эта поездка оказалась весьма нелегкой, учитывая, что путешествовали они с двумя малолетними дочерьми. Шоссе было обледенелым и скользким, дети плакали, а советская милиция вела себя недружелюбно. Они ехали целый день и ночь, подгоняемые метелью и восточным ветром. Устав от многих часов, проведенных за рулем, Эдриан принялся искать какое-нибудь место, чтобы свернуть с дороги и немного поспать. Наконец он нашел небольшой съезд с шоссе, и они остановились среди возвышающихся елей. Лес был таким густым и темным, что в нем можно было легко исчезнуть. Закрыв глаза, Уинклер провалился в забытье, пока его не разбудил плач одной из его девочек.

Тем не менее он хорошо запомнил это место. «Вот в чем соль», — подытожил он как-то вечером, рассказывая эту историю. Эдриан зафиксировал поворот у шоссе и на время забыл о нем, пока спустя пару месяцев не потребовалось тайное место для встречи. Секретной разведывательной службе понадобилось срочно эвакуировать своего агента, сотрудника КГБ. Его должны были вывезти через Финляндию, но прежде было необходимо найти укромное место на советской территории, где агент мог бы исчезнуть. Уинклер вспомнил тот поворот на шоссе практически с точностью до километра. Составили следующий план: русский перебежчик приезжает на машине в точку рандеву с одного направления, британский агент без официального прикрытия — с другого. Через некоторое время автомобиль уезжает с советским агентом, уже соответственно загримированным. Эта операция стала настоящей легендой среди сотрудников британской разведки. Тогда Уинклеру было двадцать девять.

Конечно, ему не следовало рассказывать Паппасу эту историю. Она должна была оставаться тайной. Британцы хотели, чтобы русские сочли агента погибшим. Но на тот момент Гарри и Эдриан уже покинули СССР и пили водку на конспиративной квартире в Стокгольме.

— Надо же кому-то доверять, — сказал тогда Уинклер.

— Он тебя хоть поблагодарил? — спросил Паппас.

— Кто, Олег? Шутишь? Он оказался полным идиотом, считал, что сам все это организовал. — Уинклер помолчал. — В этом-то и суть нашего дела. Мы работаем с самыми худшими в мире людьми. Если бы у них не было проблем, разве они стали бы разговаривать с нами? И знаешь что? С кем поведешься…

Когда Эдриан Уинклер прибыл в Москву, у них с Паппасом сразу нашлись темы для общения. Оба были молодыми отцами. Алексу тогда едва исполнилось четыре года, и он был маленьким непоседой, который никогда не мерз на улице, какой бы холодной ни была погода. Не то чтобы им было положено общаться семьями, но они жили поблизости, и Эдриан Уинклер отправил своих девочек учиться в американскую посольскую школу, поскольку посчитал, что преподаватель английской — скрытый садист. Их жены быстро нашли общий язык. Вот так они и подружились. Уинклер с удовольствием слушал рассказы Гарри о том, как тот тренировал контрас в Гондурасе. Он вообще любил слушать про винтовки, бомбы и прочие игрушки, которые так любят в военных подразделениях. Гарри же хотелось глубже постичь суть шпионажа, так что они стали учителями друг для друга.

Чтобы скоротать морозные московские ночи, они решили вместе смотреть кино. Старые фильмы с Кэри Грантом, французскую классику, Жана Ренуара и Франсуа Трюффо. Когда могли найти кассеты, то смотрели и «Монти Пайтона», и «Роки и Бульвинкля». Для Гарри это стало настоящим открытием. В Вустере он вырос на таких фильмах, как «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид».

Уинклер блистал. Все в московской резидентуре считали, что ему везет в делах, правда, никто не мог точно сказать, в каких. Но ему завидовали, особенно его британские коллеги. Никто не любит людей, достигших успеха в столь молодые годы. Гарри тоже стал своего рода звездой. Сам директор Управления поблагодарил его после встречи в Гондурасе. Он любил людей, знающих, что такое месить грязь сапогами, и лично назначил Паппаса в московскую резидентуру, чтобы иметь там настоящего оперативника, а не примадонну из программы стажировки.

Гарри сделал именно то, что хотел от него старик. Он встряхнул московскую резидентуру до основания, так что там наконец-то снова принялись за настоящие операции. Разработал новую тактику действий, начиная с самых простых. Срыв слежки КГБ. Проверка радиоканалов. Подбор хороших мест для заброски контейнеров. Один раз ему даже довелось вместе с Эдрианом работать с агентом, которого британцы и американцы завербовали в Германии. Для человека, только что вернувшегося из джунглей Никарагуа, с настоящей войны, риск, связанный с вербовкой агентов в Москве, выглядел пустяковым.

Молодые офицеры подстраховывали друг друга. Конечно, не предполагалось, что они должны это делать, но ЦРУ и британская Секретная разведывательная служба были «кузенами», и получаемая ими информация рано или поздно попадала в одни и те же руки. «Вот и отлично», — подумали Гарри и Эдриан. Когда Паппасу приходилось уезжать на операцию, Уинклер приглядывал за Андреа и Алексом. В другой раз Гарри делал то же самое, присматривая за Сьюзан и девочками.

У Уинклера не было сына, и он по-отцовски относился к Алексу. Когда ему наконец пришлось покинуть Москву, Алекс звал британца не иначе как «дядя Эдриан». Каждый год Уинклер присылал ему подарки на Рождество, и это всегда были книги. Сначала приключенческие, такие как «Капитан Кураж» и «Горацио Хорнблауэр», а потом — документальные истории о настоящих войнах. Это было все, что интересовало Алекса помимо спорта.

Когда Алекс погиб, Паппас и Уинклер были там же, в Ираке. Они возглавляли резидентуры разведок, в которых продолжали работать. Горе стало общим. Они воочию наблюдали, как развивается эта катастрофа, основанная на ужаснейших ошибках, лихорадочно пытались сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить это, и не смогли. Но в день гибели Алекса эта проблема перестала быть вопросом государственной политики. Услышав страшную новость, Паппас отправился в полуразрушенное здание, в котором сидели Уинклер и его сотрудники, поблизости от дворца, где размещалась резидентура ЦРУ. Там он разрыдался. «Это я виноват, я…» — только и мог повторять он.

Уинклер молча сидел рядом. Ему не было дано испытать подобной трагедии. Он отвез Паппаса в международный аэропорт Багдада и посадил на самолет, отправив домой, к Андреа. Ему никогда еще не доводилось видеть человека, настолько убитого горем. Спустя несколько дней, когда тело Алекса привезли в Дувр, Уинклер прилетел в Вашингтон, чтобы опустить гроб в землю. С этого дня для друзей изменилось все.

Паппас встретился с Уинклером в стерильной штаб-квартире Секретной разведывательной службы на Воксхолл-кросс, у набережной Принца Альберта, на южном берегу Темзы. Уинклер стал большой шишкой — начальником штаба. Возможно, это была последняя ступень на пути к должности главы ведомства. Паппас поднялся на лифте на последний этаж, где находился кабинет Уинклера, следом по коридору за кабинетом сэра Дэвида Пламба, царственного рыцаря, носителя известной во всем мире монограммы «С».[7] В коридоре стояли внимательные молодые люди в пестрых рубашках в полоску, которые сразу же заметили появление американского посетителя.