Книга Поцелуй меня первым - Лотти Могач

Не только жизненный опыт Тессы, но и ее отношение к некоторым вещам приводили меня в недоумение. К примеру, она то и дело оплакивала уходящую молодость, страшась потерять привлекательность и стать «невидимкой». Когда я обратила ее внимание на тот факт, что бояться неизбежного неразумно, она с едким смешком заметила: «Погоди, когда-нибудь поймешь».

Иногда, в чем-то понимая Тессу, я чуждалась ее мотивации. И я, и Тесса не любили ездить в метро, однако, если меня угнетали толпы людей, толкотня и брань в переполненных вагонах, ее объяснение привело меня в замешательство: она с головой уходила в «сопереживание» пассажирам.

– Глядя на людей, я рисую себе картинки из их жизни. Ну вот, скажем, мужчина в комбинезоне, рабочий. Я представляю, как он сидит в пабе над очередной пинтой пива и говорит себе: «Работа как работа, а что ты хотел?» Или передо мной рыжеволосая девушка – и я вижу, как на корпоративной вечеринке под Новый год к ней подваливает какой-то хмырь со словами: «Люси, мы с пацанами заспорили, ты везде рыжая или как?» А однажды Тесса со слезами на глазах наблюдала, как старик в кепке вытащил из сумки с покупками пачку шоколадного печенья, поглядел на него и аккуратно положил назад в сумку. «Он предвкушал, как будет пить чай. Простые радости жизни. Иногда мне кажется, будто я не от мира сего. Понимаешь?»

Чаще всего я не понимала Тессу, но временами мне были близки некоторые ее эмоции и то, чем они вызваны. Как-то, вернувшись с очередного званого ужина, Тесса с негодованием вспоминала занудную тетку, сидевшую за общим столом: «Она битых полчаса перечисляла страны, где ей довелось побывать, даже аэропорты пересадок приплела!»

Я согласилась, что это очень раздражает, и, в свою очередь, рассказала про Тэш Эммерсон, у которой была аналогичная привычка. К тому же Тэш еще и на «Фейсбуке» опубликовала список своих поездок.

– Я фигею! – возмутилась Тесса. – Удали ее прямо сейчас. Зачем они вообще тебе сдались?

Дело не в том, что мне нравится Тэш – совсем наоборот, мы даже не разговариваем, оправдывалась я. Просто каждый добавлял всех одноклассников подряд, чтобы набрать как можно больше друзей.

– Может, этим глупым коровам оно и нужно, – сказала Тесса, – но ты же в сто раз умнее их всех! Удали их всех скопом.

– Если я удалю всех, с кем на самом деле не дружу, останется одна только Рашида, – ответила я, но не стала добавлять, что и с ней я уже не вижусь.

– Ну так и что? – не унималась Тесса. – Кому какое дело? Забей. Вычеркни их на фиг.

Я поразмыслила над тем, что она предлагала: ведь я должна рассуждать независимо и без предубеждений. Но тут я себе представила, как на личной странице значится: «Друзья (1)».

– Не могу, – сказала я.

– Боже, какое счастье, что в моей молодости интернета не было, – вздохнула Тесса.

В тех редких случаях, когда она расспрашивала о моей жизни, вместо того чтобы говорить о себе, я остро ощущала, что мы теряем время, и, действуя в интересах дела, стремилась вернуть разговор в прежнее русло. Хотя, признаюсь, мне льстило ее внимание: казалось, я действительно интересна и небезразлична ей.

Однажды Тесса решила дать мне пару советов.

– Я весь день об этом думала. Дочери у меня нет, так что придется тебе отдуваться.

Я запротестовала, но безрезультатно.

– Во-первых, ты вовсе не такая никчемная, как тебе кажется, – продолжала Тесса.

– Я вовсе так не думаю! – возмутилась я.

Она шикнула и стала перечислять по пунктам:

– Даже не думай о бывшем женатике, пока после его развода не прошел хотя бы год. Если ты терпеть не можешь своих родителей, это нормально. Воспоминания о первом кайфе от кокаина будут преследовать тебя всю жизнь. Не жалей денег на хорошую стрижку.

– Эти советы не для меня, – сказала я. – Вряд ли когда-нибудь я воспользуюсь хотя бы одним из них.

Я добавила, что ценю ее заботу, однако лучше бы Тесса постаралась вспомнить, где была с февраля по май 2008 года.

– Какие твои годы, у тебя еще все впереди, – рассмеялась она. – Вот увидишь. – Тут она вздохнула, и ее тон в очередной раз переменился. – У меня ощущение, что сейчас дни тянутся невыносимо медленно.

– Теперь тебе недолго осталось ждать, – не подумав, сказала я.

Последовало долгое молчание. Уставившись на темное диалоговое окно на экране, я пыталась подобрать слова и как-то продолжить разговор.

– По моим ощущениям, время бежит быстро, – заметила я.

Так оно и было – по крайней мере, до того, как я начала работу над проектом. Дни проходили сквозь пальцы: не успеваешь оглянуться, а уже три часа дня, а потом вдруг снова четверг, и так бесследно исчезали недели и месяцы.

Я подумала, что Тесса промолчит, но она отозвалась:

– Это потому, что дел у тебя не очень много. Когда постоянно чем-то занят, время замедляется.

В других случаях, как я уже говорила, разговора не получалось. Если у нее было дурное настроение, я не могла добиться ничего, кроме отрывистого «не знаю», которым она отбивалась ото всех вопросов, и вела себя как капризный ребенок. Она жаловалась со слезами в голосе: «Да сколько же можно ждать! Я хочу покончить со всем этим! Ты обещала, что осталось недолго!» Приходилось напоминать, что я никогда не обещала ничего подобного: тогда мы еще не установили окончательной даты завершения проекта. Не обошлось и без резкостей с моей стороны.

Тесса могла себе позволить язвительные замечания. Мне особенно запомнилось, как однажды я выспрашивала у нее, кто такая «Кэти Кататоничка», или это просто прозвище Кэти Уилкинс, ее подруги, как вдруг Тесса напустилась на меня:

– Тебе нечем больше заняться? Нет, серьезно! На что ты тратишь свое время? – Она прекратила меня донимать так же внезапно, как вспыхнула. – Ладно. Полагаю, то, что ты – унылое чучело, мне даже на руку.

Как это ни досадно, мой профессионализм меня подвел.

– Раз так, я не буду дальше работать с тобой. Ты права, у меня найдутся дела и поважней.

И я завершила вызов, дрожа от злости. Тесса пыталась перезвонить, но я не ответила ни на этот звонок, ни на четыре последующих.

Наконец, когда я приняла ее вызов, она принялась извиняться и вдруг прервалась:

– Подожди.

Внезапно в уменьшенном окне программы передо мной очутилось ее лицо: Тесса включила камеру. Кажется, я даже вскрикнула от неожиданности, как будто увидела призрак, а не лицо Тессы на экране. На ней была белая майка, оттеняющая смуглую кожу; челка убрана с лица и скреплена заколкой. Выглядела Тесса очень молодо. Наморщив лоб, она вплотную наклонилась к камере, так что отчетливо была видна складка между сдвинутыми бровями.

– Солнышко, – сказала Тесса, – прости меня, пожалуйста. – Она еще раз извинилась за то, что «набросилась» на меня. У нее был дурацкий день. – Ты сама знаешь, что нужна мне. Очень нужна, – добавила она и прикоснулась к верхнему краю камеры, как будто благословляя меня.