Книга Гнев изгнанников - Николай Побережник

Чтобы не привлекать внимание хищников, работал ножом очень быстро. Частично сняв шкуру, сразу отсек топориком ребра, затем вырезал мякоть везде, где можно, а потом, завернув все, что осталось, а осталось немало, обратно в шкуру, побежал к берегу болота, потом вдоль него и только через полчаса нормального такого спринта сбросил свою ношу в болото.

– Приятного аппетита, – сказал вслух, пару минут отдышался и потрусил обратно.

– Хорошо, что ветер поднялся, – Дарина уже развела огонь и как можно тоньше нарезала мясо, – навялим по-горячему, да по-ветру, так долго не пропадет.

Нарубил жердей, да веток тонких, поставил над костром а-ля вигвам, а на ветки нанизал то, что заготовила Дарина, просолив и засыпав трофейными специями, коих оказалось в избытке, правда, специфические на запах, ну да я уже привык к этим икербским травам. Теперь только поддерживай огонь, да смотри, чтобы пламя не «облизывало» мясо. Лопатка да пара добрых кусков мякоти в котелке закипают, еще немного и можно остатки крупы закинуть, ужин у нас будет просто царский!

Волоча за собой лодку с нашим скарбом меж кочек по льду, мы с Дариной пробирались по старым гатям. Я периодически останавливался, прислушивался к болоту, к звукам со стороны берега Чистого озера и к своим ощущениям, на предмет опасности. Ничего, кроме звуков болотного зверья в сумерках и тумане, ползущем от границы еще неостывших вод проток и уже почти покрывшегося льдом Чистого озера. Тащить за собой лодку было нелегко, Дарина, насупившись, пыхтела, то и дело сдувая выбившийся из-под шапки рыжий локон, а я что-то затянул «бурлацкую», шепотом, естественно:

– «Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зелёная, сама пойдёт, сама пойдёт! Подёрнем, подёрнем, Да ухнем!».

– Ты чего? – Дарина остановилась и с удивлением посмотрела на меня.

– Это старая песня бурлаков из моего мира, – я тоже остановился, не помешает пару минут отдохнуть.

– Бур-ла-ков? – по слогам повторила она незнакомое слово.

– Обязательно восполню этот пробел в рассказах о моем мире… Устала?

– Да.

От нас обоих вверх поднимался пар.

– Вон уже островок с сухим деревом, а за ним и полынья видна. Совсем немного осталось.

– Хорошо, что ты во тьме зряч.

– Хорошо, что тот обряд прошел удачно.

– Где же тетушка? – с грустью тихо сказала Дарина и присела на гати.

– Думаю, что она, когда приплывала к нам рассказать про сны, рассказала не все.

– Почему?

– Наверное, посчитала, что так будет лучше всем.

– Разве батюшке лучше? – всхлипнула Дарина.

Я присел рядом, обнял ее, а она положила мне голову на плечо.

– Сейчас Варас в доме Предков, смотрит на нас оттуда, – я кивнул на громадный розовый серп новолуния над нашими головами.

– Еще нет, – Дарина вытерла глаза рукавом кафтана, – пройдет четыре раза по десять дней и тогда предки примут его, а пока он в Дороге к ним.

«Надо же, как интересно», – подумал я, отметив, что и в этом мире сорок дней тоже некая сакральная цифра.

– Тогда не стоит отвлекать его от Дороги своей скорбью.

– Да, – Дарина решительно встала, – потащили дальше!

Сухой камыш предательски зашуршал, когда мы пристали к берегу недалеко от протоки у нашей заимки. Я присев в лодке, осмотрелся поверх него – у моста через протоку никого и вообще, в обозримой видимости никого, однако что-то не дает быть уверенным в безопасности. Корен приказал снять засаду, поняв, что мы сбежали в гиблый лес через болота? Нет, все же есть тут кто-то…

– Сиди тут, все равно в темноте ничего не сможешь, – сказал я, натягивая тетиву арбалета и вложив в него болт, добавил: – вот, доспехи иноземцев пробивает. Если что, уплывай, прячься в тайнике Чернавы и жди меня там.

Дарина была явно недовольна таким моим заявлением, но аргументов против не было, и она молча кивнула, а я, приготовив к стрельбе второй арбалет, шагнул в камыш.

Похоже, Варас на пути к предкам как-то поспособствовал в небесной канцелярии – небо стало затягивать тучами, закрывая луну, а с неба срывалась «крупа» первого снега. Прежде чем пресечь мост, некоторое время я «сканировал» территорию и никак не мог понять, откуда исходит опасность. Ладно, как говорится – лучше ужасный конец, чем ужас без конца, и шагнул на мост.

То, что в нашем доме побывали гости, сразу стало понятно – и дверь, поскрипывая, раскачивается на ветру, и вещи валяются на земле у распахнутых окон. Стараясь не шуметь, я сместился к лесу, чтобы обойти дом, там тропа к колодцу ведет… Силуэт! Женский силуэт, показался из-за угла дома, но не стоит мне радоваться, это точно не Чернава, хотя явно ее «коллега». Характерные одежды с кучей всяких колдовских побрякушек, разглядел и пояс с подобием местных рун, и татуировка на лице, к слову не таком уж и приятном, скорее даже неприятном и сморщенном, как сухофрукты. Расстояние до нее метров десять, стоит, то ли подвывает, то ли поет, раскачиваясь. Слова непонятные – колдовской фольклор, мать его! Руку вперед выставила с татуировкой на ладони, в другой руке блеснул короткий и тонкий клинок…

Глава тринадцатая

Арбалетный болт пробил грудь ведьмы и она, охнув, завалилась на землю.

– Это проходили уже, – сплюнув на землю, прошептал я и сначала замер, а затем, снова натянув тетиву, уложил на место болт, отступил в лес и присел на колено.

Было явное ощущение присутствия и опасности. Вскорости и подтверждение моим опасением вышло из сарая-дровяника, точнее вышли, двое, один – как ни странно, харт, здоровенный детина под два с половиной метра ростом, второй – человек и, похоже, опытный наемник. Он шел позади харта, ноги чуть согнуты в коленях, словно пружина, готовый сигануть в сторону или парировать удар, в руках два коротких меча – опасный противник, очень опасный.

– Адита… Адита, – шептал харт и, всматриваясь в темноту, двигался вперед, шаря переел собой рукой, пока не ткнулся ногой в труп ведьмы, – она мертва!

– Он где-то здесь, – прошептал наемник, но я его услышал, прицелился и выстрелил.

Срыв тетивы, удар, хруст плоти вспарываемой трехгранным наконечником охотничьего болта и безумный крик среди деревьев, пустой заимки, спящего холодного болота и безмолвного ночного неба затянутого тучами. Дылда метнулся назад, наступив на товарища, а я, торопясь, снова взвел тетиву и, через пару секунд досталось меж лопаток и харту. Вот и все… снова приготовив к стрельбе арбалет, я постоял немного слушая стоны и хрипы, которые вскоре затихли и я без опасения пошел в дом.

К Дарине, волнение которой я тоже почувствовал, вернулся с двумя полными бурдюками колодезной воды и охапкой теплой одежды, что забрал из дома.

– Там колдунья была, – я опустил свою ношу в лодку и потом забрался в нее сам, – и двое наемников, один из них харт.