Книга Юго-западный ветер - Луис Альфредо Гарсиа-Роза

— Именно. У вас есть?

— Ну, у нас имеются пистолеты и револьверы, новые и бывшие в употреблении. Что вы предпочитаете?

— Не знаю. У меня нет опыта обращения с оружием.

— Тогда, возможно, вам и не стоит ничего покупать.

— Но мне это необходимо!

— Ладно, дело ваше, хотя я считаю, что оружие в неопытных руках — это хуже, чем ничего.

— Я рискну.

— Ладно, дело ваше. Тому, кто никогда не пользовался оружием, я бы предложил револьвер, потому что он безопасней. К тому же у пистолета патронная обойма, с ней больше возни. Думаю, револьвер лучше подойдет. Если он действительно нужен для самозащиты, то предпочтительнее тридцать восьмой калибр — им можно вырубить противника, даже не задевая жизненно важных органов. Что касается уже использованного оружия, то тут никогда нельзя быть уверенным, что оно полностью исправно, так что я бы рекомендовал вам новое. У меня есть и отечественные и импортные образцы.

Мужчина отпер шкаф за своей спиной и, вытащив оттуда несколько коробок, водрузил их на прилавок. Затем начал их поочередно открывать, объясняя попутно все, что касается того или другого образца и предлагая Габриэлу примериться, подержать их в руке, чтобы опробовать вес. Револьверы не были заряжены, и сначала Габриэл просто поразился, как приятно ощутить в своих руках тяжесть оружия, и лишь потом, когда хозяин открыл коробку с патронами и продемонстрировал, как их надо заряжать, до Габриэла дошло, что он держит в руке нечто, с помощью чего можно убить человека.

Он покинул магазин, унося с собой револьвер «Таурус 38» и коробку с патронами. Придя домой, Габриэл первым делом снял упаковку и вытащил прилагаемую к оружию инструкцию, ни на минуту не забывая о том, что ему ни в коем случае не следует ничего выбрасывать внутри квартиры. С пулями пришлось повозиться: стоило их переложить в карман пиджака, как они становились очень заметны, пришлось их оставить как есть, в коробке. Коробка была небольшая, и он сумел засунуть ее за книги на самой верхней полке.

Запершись в своей комнате, он сидел и ждал обеда. Сегодня, если он хочет не упустить аргентинца, ему надо выйти из дому пораньше.

После обеда Габриэл заметил некоторые изменения в обычном распорядке доны Алзиры. Он бы и не обратил на это внимание, если бы раньше она не следовала ему столь пунктуально и неукоснительно. Но он не придал этому особого значения, поскольку знал, что и сам сильно изменился, что, как он считал, могло повлиять на ее настроение и поведение. А вот что его беспокоило, так это впечатление, что он мельком видел ее несколько раз в течение дня в разных местах и в разное время. Он знал, что это невозможно — она же не вездесуща, да и не в том физическом состоянии, чтобы передвигаться по городу с такой быстротой, как это было, если верить в то, что ему показалось. Возможно, он слишком перенервничал из-за покупки оружия и потому ему чудится и видится непонятно что. А ведь, чтобы выполнить свой план, ему надо быть полностью спокойным. Наверное, стоит немного подремать, это как раз то, что нужно, чтобы восстановить душевное равновесие. Габриэл завел будильник, чтобы тот разбудил его через два часа.

Хотя ему так и не удалось заснуть, но даже эта короткая передышка изменила его настроение. Нет, ему нет никакого смысла таскать с собой револьвер в эти выходные. Ведь его цель не аргентинец. Кроме того, попытки убийства обычно происходят в будние дни, когда открыты все магазины и на улицах полно народу. Во всяком случае, так ему представлялось. Так что он спрятал револьвер туда же, куда засунул коробку с пулями, за книги на верхней полке, и почувствовал себя готовым к обходу закусочных. Выходя, он обратил внимание, что мать ничего ему не сказала. Никаких замечаний, никаких вопросов, что тоже вызывало беспокойство.

В этот день его поиски оказались столь же безуспешными, как и в предыдущие вечера. То же повторилось и в воскресенье. Он, должно быть, потерял след аргентинца. Значит, тогда, когда ему показалось, что он почти вышел на него, это было просто случайное стечение обстоятельств. Ну, что ж, оставалось надеяться на еще какую-нибудь случайность. Единственным знаменательным и крайне неприятным открытием в эти выходные оказалась одолевшая его бессонница. Он практически не спал две ночи, и в результате был одновременно измотан и возбужден и с трудом мог сосредоточиться.

Утро понедельника принесло еще одну неожиданность. Ольга ожидала его в метро.

— Ольга! Что-то случилось?

— За исключением того, что ты от меня прячешься!

— Я не прячусь от тебя. Просто ужасно занят.

— Ты не хочешь рассказать мне, в чем дело, пока мы едем на работу?

— Не понимаю, о чем ты? Ничего не происходит.

— Черт! Габриэл! Что значит ничего не происходит? Сначала ты меня тащишь к полицейскому, которого я не видела ни разу в жизни, и я послушно иду и говорю ему все, что ты хотел, чтобы я сказала, после чего ты вдруг делаешь поворот на сто восемьдесят градусов и начинаешь бегать от меня, как от чумы. Какого дьявола? Что ты обо мне думаешь? Ты считаешь, я что, бесчувственное бревно? Черт бы тебя побрал!

Они спускались по ступенькам в метро. Габриэл не мог сообразить, стоит ли ему ехать дальше с Ольгой или лучше вернуться наверх, на улицу. Он терпеть не мог споров, особенно с женщинами. Тут Ольга ухватила его за рукав и, развернув к себе, посмотрела прямо ему в глаза, ее лицо оказалось совсем рядом. Они хором развернулись и стали подниматься обратно по ступенькам. Ольга так и продолжала держать его за рукав.

— Давай прогуляемся пешком до Ларго до Мачадо. Нам надо поговорить, — сказала Ольга.

— Чудесно. Я только хочу сразу сказать, что вовсе ничего против тебя не имею.

— А почему же ты от меня бегаешь?

— Я не бегаю от тебя. Ну, ладно, бегаю, но это для тебя же лучше.

— Проклятье, Габриэл, я же не ребенок. Я взрослая женщина. И не надо беспокоиться о том, что для меня лучше. Я сама знаю, что мне лучше, черт бы тебя побрал.

— У тебя истерика.

— У меня? Пока нет, но будет, если ты немедленно не объяснишь мне, почему ты меня сначала использовал, а потом стал игнорировать. В чем дело? Ты такой и есть? Я, что ли, ошиблась в тебе?

— Я тебя не использовал. Но меня достала твоя подружка, что была на встрече. Она всю дорогу пялилась на полицейского. И даже не слышала, о чем мы говорили.

— Потому что там нечего было слушать! Габриэл, ты так этого и не понял? А она очень милая. И в том, что она понравилась комиссару, нет ничего удивительного. А тебе давно пора понять: мужчинам нравятся красивые женщины, особенно такие, вроде Ирэн.

— Отлично, значит, комиссар в надежных руках и хотя бы о нем я могу не беспокоиться.

— А кто тебя беспокоит? Тот аргентинец? Но он просто пошутил! Да он вообще не заслуживает твоего внимания!

— А я считаю, что заслуживает. Может быть, он не просто шутил.