Книга Дефолт - Инна Тронина

Окна Аллочкиной комнаты выходили на восток, и девочка часто видела, как встаёт солнце. Она ещё не знает, что горизонт её жизни затянуло тучами, и самоубийство отца только открыло череду злоключений. Оттолкнувшись руками от подоконника, Саша дёрнула за шнурок. Вишнёвый плотный шёлк скрыл от неё светлеющее небо и проливной дождь. Положив рядом с подушкой сотовый телефон, завернувшись в своё, принесённое из спальни одеяло, Саша заснула – как только закрыла глаза.

* * *

С преподавателями лицея Саша не успела ещё сойтись, и в их компании на улицу не выходила. Вот и сегодня она дождалась, когда шумная группа протиснется в дверь, а потом люди разбредутся – каждый в свою сторону. Учащиеся гурьбой понеслись по Зацепе к метро, а Саша нога за ногу потащилась в противоположную сторону, на ходу доставая телефон. «Хонды-Сонаты» у неё больше не было – дарственную оформили сегодня в обед. А вечером договорились встретиться с Лёшей, Юрой и их юристами в квартире на улице Тимура Фрунзе, чтобы прямо на месте уточнить детали передачи недвижимости за долги.

Саша нажала семь кнопок на трубочке, послушала, закусив губу, но в Хамовниках к телефону никто не подошёл. Если вся весёлая компания ввалится без предупреждения, бабушка может испугаться, схватиться за сердце и здорово рассердить «долгопрудненских» ребят, в планы которых входило завершить бодягу с квартирой ещё на этой неделе.

Убедившись, что дальше ждать бесполезно, Саша набрала другой номер и тут же услышала голос Аллы. Дочка немного запыхалась – наверное, опять каталась на роликах или занималась аэробикой перед «видаком». А поесть, конечно, забыла – только сок выпила…

– Алька? – Саша так часто называла дочку, – ты давно дома?

– Час. Мы с Настей приехали после танцев, но с Бекки я одна гуляла. Марине Рэмовне нездоровится, и Настя с ней осталась.

– Ты обедала? – Саше очень хотелось сейчас побыть с дочкой, но от поездки в хамовники она не могла отказаться.

– Съела йогурт и бутерброд с колбасой. Но я обязательно, мам, поем. Прямо сейчас разогрею.

Алла говорила, как всегда, и в её голосе мать не угадывала ни тоски, ни страха. А ведь знала, что Алла переживает первый сильный стресс в своей жизни. Но школа «Ретро» учила своих питомцев выдержке в любых обстоятельствах и состраданию к тем, кому ещё тяжелее. Поэтому девочка старалась маму не огорчать, жить, как раньше, не прекращала даже тренировок по роллер-спорту. И лишь в родительской спальне, где стоял портрет отца, а рядом – стакан водки с куском хлеба, не побывала ещё ни разу.

– Курицу с лимоном разогрею в печке, и бульон с пирожками…

– Грибные «ушки» возьми в холодильнике – они мне удались на этот раз. Кстати, тебе и ужинать придётся одной, я очень поздно вернусь. К бабушке Тасе еду прямо с работы. Как Таня, не звонила?

– Добралась нормально. Тебе передавала огромный привет.

– Спасибо. А больше никто не звонил?

– Нет.

– Ну и ладно. – Саша немного успокоилась.

Значит, Аллочку Виктор пока не тревожил. Да и зачем ему это, если Саша пока не дёргается? Подарила машины, согласилась на все условия – исключительно ради Аллы. Лишь бы не напугали девочку, ничего с ней не сделали! А на барахло наплевать. Была бы крыша над головой да кое-какие средства на жизнь, а это Виктор при всех условиях обещал обеспечить. Но для того, чтобы он продолжал благоволить, нужно показать себя покорной, ручной, не опасной. Другого выхода у них с Аллой пока нет.

– Но всё-таки ты постарайся пораньше освободиться, – попросила дочка, и Саше стало мучительно жаль её. – Не люблю вечерами быть одна.

– Обязательно, Алька, ты только не сердись. Приходится папины дела улаживать, а бросить их нельзя. Ну, будешь молодцом?

– Конечно, буду, – пообещала дочка упавшим голосом.

– Тогда пока? Целую тебя и Бекки! Чао! – И Саша отключила связь.

Артём не раз говорил, да и сама она понимала, что воспитывает дочь слишком строго. Не позволяет ей побездельничать, просто поваляться перед «видаком» на тахте, поспать по выходным дольше обычного. Тем более что Аллочка никогда праздно не шаталась по улицам, кафешкам и клубам, и потому не нуждалась в усиленном режиме. Но Саша панически боялась ничем не занятых минут и часов, которые могли спровоцировать дочь на опасные знакомства и необдуманные поступки. Именно так и получилось с её двоюродным братом Траяном.

Сын Павла и Аурики поначалу просто увлекался граффити, особым способом разрисовывал стены домов в Кишинёве, и его хобби вызывало восхищение родителей. Мальчик был талантливый, пусть и несколько сумасбродный. Но это, считали они, пройдёт, и ни в коем случае не следует притеснять ребёнка. Пусть себе на здоровье самовыражается!..

Завершилось всё трагически. Траян Шульга скончался на восемнадцатом году жизни, оставив безутешных родителей горевать, мучиться и молиться. Вместе со своей подружкой Траян целыми ночами, приняв экстази, «колбасился» на дискотеках. Потом парочка перешла на героин и очень скоро у Траяна отказало сердце. Саша сочла, что именно от переизбытка свободного времени и недостатка родительского контроля пострадал смышлёный, бойкий её племянник.

Остановившись у кромки тротуара, Саша ещё раз набрала номер Таисии Артемьевны, и снова не получила ответа. Странно, ведь около больной должна находиться сиделка Калерия, которая всегда отвечала на звонки. Кроме того, Калерия полностью обслуживала бабушку Артёма – мыла полы и окна, готовила обеды, стирала бельё.

На зарплату сиделка не жаловалась – Артём удовлетворял все её прихоти, но был в то же время спокоен за Таисию Артемьевну. Если Калерия заболевала и не могла приехать в Хамовники, она, по договорённости с хозяином, приглашала свою племянницу, чтобы та исполняла эти обязанности, и деньги не уходили из семьи. Случая, чтобы старушка осталась одна, да ещё ранним вечером, отродясь не бывало, и потому Саша не на шутку забеспокоилась.

Перезвонив для верности ещё раз, и вновь не получив ответа, она спрятала «трубу», подобрала волосы заколками и застегнула плащ. Надела очки – от осеннего солнца весь день слезились глаза. Сегодня директор лицея принимал делегацию из Германии, и освободилась Саша только в пять. Тут же передала соответствующее сообщение на пейджер Старосвецкого, до которого так и не смогла дозвониться. Сейчас двадцать минут шестого – можно и встретиться, и подписать бумаги, и заверить их у работающего на «братков» нотариуса. Если Старосвецкий не обманет, то старушку помогут перевезти в Крылатское – ведь у Саши теперь нет своей машины.

– Александра Александровна! – позвал кто-то сзади, и она сильно вздрогнула.

От волнения не узнала голоса профессора из их академии, а ведь он тоже был на встрече с немцами. Обернувшись, Саша перевела дух. Значит, не бандиты. Во всяком случае, пока не они…

– Да!.. – рассеянно откликнулась она, боясь, что профессор её задержит.

Может быть, они договорились с Сергеем Николаевичем, директором, и заведующий кафедрой хочет дать референту поручение. Всё правильно – отгулы следует отрабатывать, но именно сейчас Саша никак не могла задержаться в лицее.