Книга Фантом.Счастливы,как датчане - Малин Рюдаль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, скромность объясняет неожиданный для Дании феномен – высокий уровень потребления антидепрессантов. Меня часто спрашивают: «Если Дания – такая счастливая страна, почему датчане увлекаются антидепрессантами?» Это правда: по данным Государственного института сывороток за 2011 год, каждый двенадцатый житель страны принимает антидепрессанты. Дело не в том, что датчане чувствуют себя более несчастными, чем граждане других стран, просто они скромнее, они не стесняются своих слабостей, открыто признают, что неважно себя чувствуют или находятся не в форме. Тема приема антидепрессантов не табуирована в Дании, каждому в определенный момент жизни может понадобиться медикаментозная помощь.
Клаус Мёльдруп с фармакологического факультета Копенгагенского университета, анализируя этот феномен, объясняет, что с точки зрения культурной Дания проявляет большое понимание проблемы депрессии[97]. Здесь не стыдно сказать «У меня депрессия» и уж тем более пойти лечиться. Клаус Мёльдруп отмечает, что тема депрессии остается очень чувствительной, а иногда и «стыдной» во многих странах, в частности на юге Европы. Упоминает Мёльдруп и еще одно – классическое, но очень важное – объяснение: недостаток света в северных странах. Девять месяцев в году световой день очень короток, зимой в 15.00 начинает смеркаться, и это влияет на физиологию. Уже упоминавшийся нами экономист Ричард Лэйард в работе «Счастье: уроки новой науки» замечает, что многие случаи клинических депрессий не только не лечатся, но даже не выявляются.
Давайте попробуем поставить вопрос иначе. Да, датчане лишены комплексов и при этом занимают четвертое место по потреблению антидепрессантов среди стран – членов ОЭСР (следом за Исландией, Австралией и Канадой)[98]. Возможно, именно поэтому они «витают в облаках»? Что, если датчане объявляют себя самыми счастливыми людьми планеты под воздействием вызывающих эйфорию препаратов? Такая постановка вопроса не выдерживает никакой критики. Во-первых, потому, что ни один антидепрессант еще никого не сделал счастливым, лекарство может разве что стабилизировать состояние больного, помочь ему пережить кризис. Кроме того, другие крупные потребители антидепрессантов не заявляют, что чувствуют себя особенно счастливыми. По данным исследования, проведенного в США National Health and Nutrition Examination, 11 % американцев в возрасте 12 лет и старше принимают антидепрессанты. Во Франции, занимающей 15-е место (из 23) по потреблению антидепрессантов (по классификации ОЭСР, 2013), каждый год продается 150 миллионов упаковок анксиолитиков[99], антидепрессантов и снотворных. При всем при том ни американцы, ни французы не фигурируют в числе счастливейших наций. Антидепрессанты были введены в медикаментозный оборот в 1980-х. Датский профессор Мейк Викинг, директор «Института Счастья», объясняет, что Дания уже сорок лет возглавляет все рейтинги «счастья», так что антидепрессанты тут ни при чем.
Расскажу вам один случай. Мне семнадцать лет, субботний вечер, мы с моей лучшей подругой идем повеселиться в ночной клуб. Очередь перед входом длинная – как хвост на паром в порту Орхуса, слишком длинная, на мой взгляд, и вот я, нарушив все наставления родителей, решаю влезть без очереди. Двести датчан реагируют мгновенно – начинают скандировать фразу, придуманную специально на этот случай: «Om bag I køen, ja bun skal om bag I køen» – «Отправляйся в хвост, да, да, да, ей место в самом хвосте!» Мне не хватило скромности, я почему-то решила, что не могу «стоять как все», и была за это наказана – чувством стыда. В другой стране мне вслед неслось бы не пение, а улюлюканье и оскорбления…
Я решила самооправдаться и сказала себе, что всему виной те несколько бутылочек пива, которые я выпила перед походом в клуб, иначе я не нарушила бы кодекс поведения, которому датчан учат с младенчества: быть сдержанным, скромным, не выделяться, не произносить слова «всегда, никогда, все или никто». Неприлично делать такие крайние заявления, тем более что их бывает очень трудно соблюсти.
Единственное утверждение, с которым согласны все датчане, сформулировала королева Дании Маргрете II: «Мы очень гордимся нашей скромностью. Эта наша мания величия наоборот. Очень сложная мания величия!»[100]
Я могу сама выбирать для себя роль
[равенство мужчин и женщин]
Каждый волен выбирать для себя самую подходящую не думая о стереотипах и табу.
Мне восемь лет, моему брату Йесперу – девять. Наша чудесная мама объясняет нам новую схему распределения домашних обязанностей. Одно поручение в день: накрыть стол, полить цветы, пропылесосить, убрать со стола, вынуть чистые тарелки и чашки из посудомоечной машины, вынести мусор и т. д. Задания нетрудные, но они очень важны, потому что помогают понять, какую роль играют работа и участие каждого члена семьи в общем деле. Давая нам поручения, мама никогда не делила их по принципу «мальчишечье» – «девчачье»: мы с братом были равноправны.
В более широком смысле равенство тоже сохранялось: нам дали одинаковое образование, права и запреты тоже были одни и те же. Когда ко мне в гости приходили подружки, мы играли в куклы, а еще в «папу и маму». Моя мать внушила мне, что мы должны принимать в игру брата, если он, конечно, сам захочет. То же самое она объяснила Йесперу. Мальчишки играли в машинки, в ковбоев и индейцев, и я всегда участвовала. А ведь моя семья была скорее консервативной: папа работал, мама занималась детьми и домом.
Итак, я «вышла в жизнь», не имея ни малейших сомнений в том, что мужчины и женщины равны во всем. Для меня это было совершенно естественно.
В определенном смысле датское общество – это очень «женское» общество, основанное на ценностях, ассоциирующихся с женщинами, – такими как солидарность, сотрудничество, доброжелательность и скромность, о которой я уже много написала. Главнейшими ценностями остаются семья и безопасность. Под преуспеянием понимается не финансовый успех, а баланс между семьей и работой. Прилюдное выражение чувств не только принимается, но и одобряется. Диалог питает и упрощает отношения. Здесь, в Париже, у меня есть хорошая подруга (мы вместе работаем), она часто спрашивает: «Как вы можете так откровенно говорить о себе с едва знакомыми людьми?» Я всякий раз только улыбаюсь в ответ, потому что для датчан это нормально и очень даже уместно. Нет, датчане не выставляют интимные переживания напоказ перед всеми и каждым, но в общении с собеседниками мы ведем себя просто и искренно.
Свободное выражение чувств и умение говорить о них так, чтобы никто не счел это слабостью, – очень выгодная позиция, особенно для… мужчин. Они легко принимают женскую частицу своего существа и вольны выбрать роль «домашнего» мужчины, не нанося урона мужскому эго. Декретный отпуск – общее дело. В 2002 году его длительность увеличили до 52 недель. Отец имеет право на двухнедельный отпуск после рождения ребенка, мать – на четыре недели отпуска до родов и четырнадцать недель после появления малыша, а вот оставшиеся тридцать две недели свободно делятся между родителями. В противоположность многим другим культурам, датские мужчины считают нормальным участвовать в хозяйственных заботах, они занимаются детьми и домом наравне с женщинами (почти). В среднем датские мужчины уделяют этим делам всего на час меньше, чем женщины (и на пять часов больше по сравнению с мексиканскими мужчинами). Есть один важный момент, о котором часто забывают: битва за равные права освободила и мужчин и женщин. Все могут выбирать для себя роль, не оглядываясь на стереотипы и табу.
