Книга Ночная жажда - Скотт Сиглер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина продолжал что-то угрожающе кричать по-испански, и его бессильный рев отзывался гулким эхом от белых стен.
Но облаченные в белое люди со звериными головами не обращали на него никакого внимания.
Они остановились всего в нескольких шагах от мальчика. Один из них достал какой-то прибор, с виду напоминающий пульт дистанционного управления, и нажал на кнопку. Натяжение цепи, к которой был прикован мальчик, ослабло. Он рванулся вперед, но успел сделать лишь три или четыре шага, прежде чем цепь снова дернулась, и он резко повалился на спину. Обхватив руками ноги, мальчик весь сжался от страха, закричал, пытаясь встать, но эти пятеро уже оказались рядом. Из белых рукавов высунулись руки в черных перчатках и крепко схватили его. Свинорыл взял свой шест и подцепил мальчика за кольцо в задней части хомута.
Человек с пультом нажал еще одну кнопку. Цепь, удерживающая мальчика, совершенно ослабла и полностью вышла из отверстия в стене. Она звонко ударилась о пол. Один конец цепи все еще был прикреплен к металлическому хомуту на шее мальчика, другой – абсолютно свободен.
Свинорыл ухватился за шест и направился к двери, волоча мальчика позади. Свободная цепь болталась сзади, словно дохлая змея, и ее звон отдавался леденящим эхом на каменном полу.
Эгги хотел очнуться. Очнуться прямо сейчас. Он все еще думал, что находится в бреду…
Мать молила о помощи.
Отец захлебывался в бессильной злобе.
Стиснутые пальцы мальчика оставляли тонкие красные полосы и пятна на белом полу. Свинорыл вышел. Повернув направо, он исчез из виду. Мальчик скользил за ним по полу. Трое узников увидели, как цепь, извиваясь по полу, в последний раз мелькнула перед ними и, стукнувшись о стену кольцом, исчезла.
Остальные монстры стали выходить из комнаты. Один за другим, они повернули за угол и исчезли. Последним вышел человек с мордой гоблина. Он повернулся и закрыл за собой дверь. Раздался металлический лязг, звуки поворачивающегося ключа, утонувшие в плаче и криках безутешной матери…
Рекс сидел в приемной больницы имени Святого Франциска. На сломанную правую руку был наложен гипс. Гипс начинался чуть выше локтя и захватывал все предплечье и даже ладонь. Наружу выглядывал лишь большой палец. И эту штуку предстояло носить не меньше четырех недель.
Ощущение ужаса до сих пор не покидало его, и в голове то и дело всплывали страшные картины недавних событий. Рука его, конечно, находилась в очень плохом состоянии, но скоро должна была приехать Роберта…
Алекс Пейнос – это ничто по сравнению с матерью.
Рекс едва сдерживал слезы. У них на это совсем не было денег. У них даже не имелось страховки. Но Алекс сломал ему руку… что теперь делать?
Она вошла в приемную, сразу же увидела сына и бросилась прямо к нему. Роберта… эти тонкие, противные жесткие волосы, пропахшие табаком, и такая же отвратительная кожа…
Она встала рядом. Рекс втянул голову в плечи, не ожидая ничего хорошего. А она впилась в него взглядом.
Ему захотелось просто умереть.
– Значит, ты снова подрался?
Рекс покачал головой, но знал, что это бесполезно.
– Не лги мне, мальчишка! Только взгляни на свой разбитый нос. Ты опять ввязался в драку…
Рекс чувствовал, что к глазам подступают слезы. Он ненавидел себя за то, что плачет. Он ненавидел мать за то, что она вызывала у него слезы. Он ненавидел Алекса. Ведь все слезы и синяки – из-за него.
Он ненавидел свою жизнь…
– Но они напали на меня, мама, и…
– Не смей меня так называть! – Громкий голос Роберты звонким эхом прокатился по приемному отделению. Она увидела, что в ее сторону стали оборачиваться, и понизила голос до привычного отвратительного шипения. – Прекрати немедленно, Рекс. Ты вообще представляешь, во что это все мне обойдется?!
Рекс снова затряс головой. По его лицу потекли слезы.
Тяжело дыша, Роберта подошла к стойке выписки счетов. Она обменялась парой фраз с женщиной за стойкой, после чего та вручила Роберте счет.
Роберта пробежала его глазами. Затем она повернулась к сыну, и под ее грозным взглядом Рекс съежился еще сильнее…
Мальчик прикрыл лицо здоровой рукой, и его пальцы быстро намокли от слез. Он качался взад-вперед. Он не хотел никуда идти, но деваться ему было некуда.
У него никого не было…
– Клаузер.
Кто-то похлопал его по плечу. Брайан, не оборачиваясь, попытался ответить что-нибудь вроде: «Оставь меня в покое, или я тебя убью», но смог пробормотать лишь что-то нечленораздельное.
Его снова похлопали по плечу.
– Клаузер!
Это был голос капитана Шэрроу. Брайан заморгал и очнулся.
– Клаузер, здесь не место для сна.
Проклятье… Выходит, он заснул за столом.
– Простите, капитан.
Джесси Шэрроу неодобрительно покосился на него. Белые волосы и густые белые брови лишь подчеркивали его угрюмый взгляд. Брайан начал вставать; едва приподнявшись, он ощутил ноющие боли в мышцах и костях и снова бессильно упал в кресло.
– Боже милостивый, – проговорил Шэрроу. – Вытри-ка свой подбородок…
Брайан потрогал щеки: что-то мерзкое и липкое. Ничего не скажешь: представил себя перед боссом в самом выгодном свете… Он вытер слюну.
Шэрроу указал на кучу бумаг на столе Брайана:
– Перепечатай это.
Слюна, как назло, просочилась и на отчет Брайана…
– Простите, – растерянно проговорил тот.
– Отправляйся-ка домой, инспектор Клаузер. Ты совершаешь большую глупость, болтаясь здесь и разнося повсюду свои микробы. Хочешь весь отдел уложить наповал?
– А я ни с кем… не общался, капитан. За исключением вас, естественно.
– Все, уноси отсюда свою задницу, – сказал Шэрроу. – Ты сейчас настолько уродлив, что даже моя благоверная рядом с тобою выглядит красоткой. Тебе это хоть о чем-нибудь говорит?
– Конечно, конечно.
Нагнувшись к Брайану, Шэрроу сердито проворчал:
– Вот что, Клаузер, не говори плохо о моей жене.
– Да-да, капитан.
– И, серьезно, отправляйся домой.
– Но, капитан, у меня еще не оформлены документы для комиссии по расследованию…
– Не трудись, это не стоит хлопот. Можешь отправить свой отчет по электронной почте. Я не хочу прикасаться ни к чему, до чего ты дотрагивался. В общем, чтобы через десять минут тебя здесь не было.
Шэрроу повернулся и удалился прочь.
