Книга Артистка - Юлия Монакова

– Машка! – кипятился сам Тодорович, худощавый сутулый мужчина с выдающимся носом. – Прожжёшь дырку в платье – ей-богу, я тебя урою!

– Ну-у, Ва-ась, – томно мурлыкала она, прищурив свои кошачьи глаза. – Как будто я курить не умею… Да я с семнадцати лет дымлю как паровоз.

– Ну и дура, – невозмутимым тоном, но смеясь при этом глазами, откомментировал Белецкий, тоже с сигаретой (Вику буквально обволокло тёплой волной его голоса – такого… мужского, низкого, но при этом не грубого), – Минздрав предупреждает – курение опасно для вашего здоровья.

– Пошёл ты, – беззлобно отмахнулась Золотова, делая последнюю затяжку. – Блин, как меня достала жара… Ещё и платье это многослойное, я похожа в нём на пирожное из итальянской кондитерской, мне бы сейчас купальник – да на пляж!.. – и она мечтательно улыбнулась.

– Будет тебе пляж, вот закончим эту сцену – и свободна до завтра. – Тодорович поднялся со стульчика, хлопнул несколько раз в ладоши и громко, на всю площадку, объявил: – Перекур окончен! Снимаем дальше!

– Здесь постоим, посмотрим? – шёпотом спросил Данила у Вики. – Или тебе тут неудобно? Можем другое местечко поискать…

Та не сразу вспомнила о его присутствии – так была захвачена происходящим, и потому нашла в себе силы лишь слегка отрицательно качнуть головой, давая ему понять, что всё в порядке.

Белецкий, поддерживая Золотову под локоток, начал подниматься с ней в беседку. Тодорович последовал за ними. Рядом уже суетился оператор, настраивая что-то в своей камере. Оба главных героя заняли положенные им места – Мария, беспомощно облокотясь об одну из мраморных колонн, слегка приобняла её рукой и рассеянно вглядывалась вдаль, а Александр стоял позади неё, в противоположной стороне беседки.

– Всем приготовиться к съёмке! Внимание! – скомандовал режиссёр. – Тишина на площадке! Камера, мотор!..

– Есть мотор! – откликнулся оператор.

Ассистент грохнул хлопушкой, скороговоркой оттарабанив название фильма, номер сцены и дубля.

– Начали!!!

Золотова рассеянно вертела ручку своего зонтика и что-то беззвучно шептала. Тихо подошедший сзади Белецкий замер в нерешительности. И тут актриса обернулась. Глаза её изумлённо расширились, карминные губы приоткрылись. Это была уже не Мария Золотова, звезда экрана – нет, это была юная княжна Нина Артемьева, встретившая свою тайную любовь – офицера царской армии Михаила Разумовского.

– Это вы! – ахнула она, и зонтик выпал из её рук. Разумовский тотчас же присел на одно колено и подхватил эту изящную вещицу, а затем, поднявшись, с поклоном вернул ей.

– Папенька сказал мне, что вас отправили на Кавказ, – пробормотала княжна в замешательстве, прижимая руку к груди. – Я думала… я боялась…

– Я действительно еду на Кавказ, – помедлив, сообщил Михаил. – Но… сделать это, не попрощавшись с вами…

Нина закрыла рот ладонью, сдерживая рвущийся наружу крик отчаяния.

– Вы… уезжаете? Бросаете меня? – выдавила она наконец.

– Простите, Ниночка, я не могу поступить иначе, – глухо отозвался он, отворачиваясь.

– Как… как вы меня назвали? – переспросила она еле слышно. – Повторите…

Он вновь обернулся к ней; его синие глаза полыхали гневом.

– Зачем? Не довольно ли вам мучить меня?! Я приехал, чтобы напоследок увидеть вас – по-моему, этого более чем достаточно… к чему слова? Вы всё равно никогда не примете мои чувства, мои мечты… Отпустите меня, Нина. Пожалуйста… – Его голос дрогнул и прервался.

– Господи, Миша… – Она порывисто схватила его руку и прижала к своим губам. – Вы – моё всё, я живу ради вас, я вами дышу, и плевать, что вы сейчас обо мне думаете, ведь девушкам неприлично первыми объясняться в любви, но я всё равно вам сейчас это скажу, потому что… я и вправду люблю вас!

Михаил смотрел на неё, не веря своим ушам, и на лице его отображалась целая гамма эмоций. Он так стиснул зубы, что на лице резко выступили скулы, и казалось, что его взгляд может прожечь насквозь.

– Вы… смеётесь надо мной? – выговорил он наконец.

– Да господь с вами! – закричала она почти в отчаянии. – Скорее уж вы сейчас смеётесь, делая вид, что даже не догадывались, не подозревали…

Михаил рухнул перед ней на колени.

– Ниночка, вы… моё счастье, моя радость! – забормотал он, целуя подол её платья. – Лучшего подарка от вас напоследок я не смел и желать. Теперь, даже если меня и убьют… Я умру самым счастливым человеком на свете.

– Не говорите так! – воскликнула она в суеверном страхе, опустилась на колени рядом с ним и торопливо его перекрестила. – Я буду молиться за вас, буду ждать, вы вернётесь целым и невредимым, и мы вместе пойдём к папеньке просить его благословения…

– Но князь зол на меня, – возразил Михаил, продолжая держать её за руку, – он никогда не согласится на то, чтобы…

– Молчите! Ради Бога, молчите! – взмолилась княжна. – Я знаю, папенька расстроен, что вы отказались жениться на моей кузине, он воспитал её как родную дочь и очень хотел устроить ей судьбу, найти хорошую партию… Но я объясню ему, что сердцу не прикажешь! Вы не любите Юлию, он непременно это поймёт!.. Пожалуйста, о, пожалуйста, обещайте же мне, что вернётесь…

– Нина?! – зарокотал над беседкой гневный голос князя Артемьева, в котором Вика не сразу признала Виктора Хованского – настолько была очарована действом. – Что здесь происходит?.. Что ты делаешь?

Влюблённые поднялись на ноги.

– Сию минуту иди в дом, – приказал князь дочери, побледнев от еле сдерживаемой ярости.

– Но, папенька… – взмолилась Нина.

– Я сказал – немедленно! – рявкнул тот.

Княжна, всхлипнув, выбежала из беседки.

– Извольте объясниться. – Артемьев с отвращением глядел на молодого красивого офицера и цедил слова сквозь стиснутые зубы. – Я, кажется, высказал вам всё ещё в Петербурге – вы не смеете приближаться к моему дому и членам моей семьи. Однако вы оказались столь дерзки, что приехали за нами в Крым!.. Как вы посмели?

– Алексей Петрович, – начал Разумовский нерешительно, – я приехал потому, что не мог иначе. Дело в том, что я и Нина Алексеевна… Мы любим друг друга…

– Молчать!!! – завопил князь, топая ногами и наливаясь кровью; Вика даже испугалась, что его сейчас хватит удар. – Не сметь даже упоминать имени моей дочери, вы не достойны её мизинца!!!

– Но послушайте же! – закричал офицер практически в отчаянии. – Да, я знаю, что вы желали моего венчания с Юлией Дмитриевной, и я не оправдал ваших ожиданий… Но я не люблю вашу племянницу, поймите!

– Да как ты смеешь! – задыхаясь, выговорил князь. – Как ты смеешь говорить о понимании, в то время как моя бедная Юленька, опозорившись перед всем светом, едва не наложила на себя руки!.. Да как ты… Да ты… – ещё раз коротко всхрипнув, Артемьев вдруг ослаб и копной повалился на землю.