Книга Электрические сны - Виталий Вавикин

– Вот как…

– Это проблема?

– Не знаю. Никогда еще не убивала себя, – хмуро пошутила Киф. Пошутила исключительно для агента – богачи все равно не поймут.

– Все должно выглядеть так, как будто это действительно самоубийство, – суетливо добавила старуха Овет.

– Моему продавцу этого так и не удалось доказать, – сказал муж.

– И как он убил себя, если не секрет? – спросила Киф.

– Застрелился.

– А если бы отказался?

– Вы читали договор?

– Мельком.

– Мы разорим вас и отправим в тюрьму на всю жизнь. Вас, ваших детей и всех ваших родственников. Понимаете? Официально мы не покупаем ваше тело. Мы просто даем вам в долг.

– Где гарантии, что вы не потребуете деньги у моей семьи, когда получите мое тело?

– Читайте внимательнее договор, – устало сказал Нерр.

– В случае вашей смерти долг списывается, – пояснила его жена-старуха, которая мечтала получить молодое тело Киф. Неидеальное, но все-таки молодое.

– Есть что-то еще? – спросила старуху Киф.

– Вам нужно будет пройти курс терапии, чтобы ваше тело стало пригодным для меня.

– И как долго?

– Дважды в месяц первые полгода, затем вам дадут таблетки, которые вы должны будете принимать еще шесть месяцев.

– Теперь понятно, почему вы даете мне год.

– Вас никто не заставляет, – снова небрежно сказал Нерр, желая смерти своей жене. А может, просто жалел тратить на нее деньги?

– Когда мы сможем заключить договор? – спросила Киф Овет.

– Можем прямо сейчас, – сказала она, и голос ее взволнованно задрожал. – Дождемся пары нотариусов и подпишем бумаги.

3

Киф покинула Верхний город поздним вечером. Арг смог подвезти ее лишь до поста наблюдателей, расположенного на границе с Нижним городом. Дальше дорогу преграждал десяток перевернутых машин. Демонстранты бросили в них пару бутылок с зажигательной смесью, и когда Арг остановился возле закрытого шлагбаума, одна из машин взорвалась. Черный столб дыма устремился в небо.

– Лучше и не суйтесь туда сегодня! – сказал Аргу наблюдатель, заглядывая в салон машины. – Здесь уж точно вам не проехать.

– А через восточный пост? – спросил Арг.

– Не знаю. Эти чертовы демонстрации пора разгонять. Ничего такого не было, пока верхние не стали бороться за права низов. Правы были те, кто говорил, что не стоит ворошить это осиное гнездо!

Пара камней, брошенных демонстрантами, просвистели рядом с головой наблюдателя. Он пригнулся и побежал в убежище пропускного пункта.

– Можем переночевать у меня, – предложил Арг.

– Думаю, я пройдусь пешком, – сказала Киф.

Она вышла из машины и начала протискиваться через ряды наблюдателей в защитной форме к заграждению.

– Подожди, я припаркую машину! – крикнул Арг.

– Боишься, что повредят тело твоих хозяев? – Киф громко рассмеялась, пролезла под шлагбаумом. – К черту Верхний город! – закричала она, надеясь, что этого хватит, чтобы толпа приняла ее за свою.

Кто-то подхватил этот клич, и он тут же окреп.

– К черту Верхний город! – скандировала толпа.

В наблюдателей полетели новые камни. Море демонстрантов ожило, подхватило Киф. Она буквально плыла в нем. Плыла к берегу, к тротуару. Где-то там, за спиной, пытался плыть по этому морю и Арг.

– Какого черта ты делаешь? – спросил он, схватив Киф за руку.

– Иду домой.

– Ты заключила договор.

– И что? Ты теперь везде будешь ходить за мной следом?

– Мне нужно присматривать за твоим телом. Если что-то не нравится, то скажи об этом Овет или Нерру.

– Я говорю об этом тебе. – Киф тщетно попыталась высвободить руку. – Лучше отпусти! – зашипела она, а когда Арг не подчинился, закричала, что она живет в Нижнем городе. Закричала так, чтобы привлечь к себе внимание. – А он, – Киф указала на агента, – он живет в Верхнем городе. Он не один из нас! Он один из них!

Толпа загудела.

– Да отпусти же меня! – заорала Киф и толкнула Арга в грудь.

Гул толпы усилился. Она окружала Киф и агента.

– Выкиньте элиту из нашего города! – продолжала накалять атмосферу Киф, пока это раскаленное железо не зашипело, схватив в клещи Арга.

Люди подняли его на руки и понесли к шлагбауму. Он не сопротивлялся, понимая, что шансов у него нет. Толпа бросила его наблюдателям. Люди в униформе расступились. Арг упал на дорогу – это было последнее, что увидела Киф перед тем, как скрыться в подворотне.

Она вышла на соседней улице. Такси не было – только люди, не особенно понимавшие, что происходит, но чувствующие возбуждение, которым был наэлектризован воздух. Группа мальчишек, стуча палками по стенам домов, пробежала мимо Киф. Никогда прежде она не видела таких затяжных волнений в Нижнем городе. Забавным было то, что именно сейчас жители Верхнего города один за другим принимали законы, улучшающие жизнь бедняков.

Киф вышла на перекресток. Движение автобусов было остановлено. Вечер поздний. Что ж, до мастерской добраться – нечего и думать. Остается сестра в нищенском пригороде.

Многоквартирный дом. Мусорные контейнеры. Киф поднималась по скрипучей лестнице, закрепленной с внешней стороны дома. Она двигалась осторожно, пытаясь одновременно смотреть себе под ноги и на окна над головой, из которых в любой момент могли выбросить окурок или вылить помои. Киф вспомнила Верхний город, где была недавно, и подумала, что, наверное, люди, живущие в этом доме, превратят весь тот элитный блеск в такую же свалку, как и здесь. Они не могут по-другому, не умеют.

Киф постучала в старую обшарпанную дверь.

– Чего надо? – грубо спросила Рия.

– Это Киф.

– Киф? – голос сестры стал настороженным.

– На улицах бунты, я не могу ночью добираться до своей мастерской.

– А какого черта ты вообще вышла ночью на улицу?

– Может, сначала откроешь, потом поговорим?

Дверь распахнулась спустя пару минут. Не открылась, а именно распахнулась. Сонно щурясь, Рия застыла на пороге – растрепанная, старая, умирающая. Киф не знала, сколько ей осталось. Никто не знал. Радиация проникала в организмы рабочих и разъедала изнутри медленно, неспешно, словно получая удовольствие от их страданий и немощности.

– Ну входи, если пришла, – сказала Рия.

Киф и не помнила, когда в последний раз приходила сюда. Наверное, прячась от мира в своей мастерской, она была отчасти похожа на агента Арга, который выбрался в Верхний город и гордился этим достижением. Он стал другим, забыв, откуда он. Киф тоже хотела забыть: о долге перед матерью, давно отправившейся на тот свет, о долге перед старшей сестрой, которая скоро должна была отправиться следом за матерью.