Книга Духовный кризис. Когда преобразование личности становится кризисом - Кристина Гроф

Мы должны помнить, что живем во времена, когда смещается фундамент и потрясаются основы. Я не могу говорить о других местах и временах. Быть может, это всегда было так. Мы знаем, что это так сегодня.

В этих обстоятельствах у нас есть все причины для того, чтобы не чувствовать себя в безопасности. Когда глубинная основа нашего мира оказывается под вопросом, мы бежим к разным норам в земле; мы убегаем в роли, статусы, идентичности, межличностные отношения. Мы пытаемся жить в замках, которые могут быть только воздушными, потому что в социальном космосе отсутствует твердая почва, на которой их можно было бы строить. Как священники, так и врачи являются свидетелями этого положения дел. Временами каждый из нас по-разному видит один и тот же фрагмент целой ситуации; нередко мы озабочены различными представлениями исходной катастрофы.

В этой статье я хочу соотнести трансцендентные переживания, которые иногда прорываются при психозах, с тем опытом Божественного, который является Живым Источником всех религий.

В других своих работах я уже кратко описал, как некоторые психиатры начинают отказываться от своих клинико-медицинских категорий понимания безумия. Я верю, что, если мы сможем начать рассматривать душевное здоровье и безумие с экзистенциально-социальной точки зрения, мы, как священники и врачи, будем в состоянии более ясно увидеть, до какой степени мы сталкиваемся с общими проблемами и разделяем общие дилеммы.

Основные клинические термины для обозначения безумия, которое до сих пор не удалось связать ни с какими органическими повреждениями, — это шизофрения, маниакально-депрессивный психоз и инволюционная депрессия. С социальной точки зрения они характеризуют различные формы поведения, считающиеся в нашем обществе отклонениями от нормы. Люди ведут себя так потому, что их переживание самих себя различно. Именно на экзистенциальном значении такого необычного переживания себя я и хочу сосредоточиться.

Переживание безумно, когда оно выходит за пределы нашего здравого, то есть нашего общепринятого, смысла.

К каким же областям опыта это ведет? Это влечет за собой утрату обычных основ “смысла” окружающего мира, который все мы разделяем. Прежние значения вдруг оказываются бессмысленными; существовавшие различия между воображением, сновидением и внешним восприятием кажутся более неприменимыми. Внешние события могут казаться магически вызванными в воображении. Сны могут восприниматься как прямые сообщения от других; воображение может представляться объективной реальностью.

Но наиболее радикальным является потрясение самих онтологических основ. Бытие феноменов сдвигается, и феномен бытия может более не представать перед нами таким, как ранее. Человек погружается в пустоту небытия, в которой он тонет. Ему не на что опереться, не за что уцепиться, за исключением, разве что, каких-то обломков крушения — немногих воспоминаний, имен, звуков, одного или двух объектов, остающихся связующим звеном с давно утраченным миром. Эта пустота может быть не пустой. Ее могут населять видения и голоса, тени, странные формы и призраки. Ни один человек, который не пережил на собственном опыте, насколько невещественным может быть показной блеск внешней реальности, как он может блекнуть и угасать, не способен полностью представить себе возвышенные и гротескные проявления, которые могут замещать ее или существовать с ней бок о бок.

Когда человек сходит с ума, происходит глобальное смещение его позиции по отношению ко всем областям бытия. Центр его переживаний смещается от эго к Самости. Мирское время становится всего лишь сюжетным, только Вечное имеет подлинное значение. Однако сумасшедший пребывает в смятении. Он путает эго с Самостью, внутреннее с внешним, естественное со сверхъестественным. Тем не менее он часто может быть для нас — даже через посредство своего жалкого, раздробленного состояния — глашатаем сакрального. Изгнанник со сцены бытия, какой мы ее знаем, он — чужак, иноземец, подающий нам сигналы из пустоты, в которую он погружается. Эта пустота может быть населена сущностями, которые нам даже во сне не могут присниться. Когда-то их называли демонами и духами, которых люди знали “в лицо” и по имени. Человек утратил ощущение себя, свои чувства, свое место в мире, каким мы его знаем. Он говорит нам, что он мертв. Но этот безумный призрак отвлекает нас от нашей уютной безопасности, преследует нас своими видениями и голосами, которые кажутся столь бессмысленными и от которых мы чувствуем себя обязанными его освободить, очистить и излечить.

Сумасшествие вовсе не обязательно должно полностью быть крушением — это также и прорыв*. Оно в такой же мере является потенциальным освобождением и обновлением, как и порабощением и экзистенциальной смертью.

Сегодня растет число описаний своих состояний людьми, прошедшими через опыт безумия. (См., например, антологию “Внутренний мир душевной болезни” — “The Inner World of Mental Illness”, ed. Bert Kaplan, New York, Harper and Row, 1964.) Я хочу процитировать фрагмент одного из ранних описаний такого рода, которое Карл Ясперс приводит в своей “Общей психопатологии” — General Psychopathology. Mаnchester, 1962.)

“Думаю, я сам вызвал болезнь. В своей попытке проникнуть в иной мир я встретился с его природными стражами, воплощениями моих собственных слабостей и недостатков. Сначала я думал, что эти демоны были низшими обитателями иного мира, которые могли играть мной, как мячиком, потому что я попал в эти области неподготовленным и потерял путь. Позже я думал, что это отколовшиеся части моего собственного разума, страсти, существующие возле меня в свободном пространстве и питающиеся моими чувствами. Я думал, что каждый человек имеет их, но не воспринимает благодаря защитному и успешному обману чувства личного существования. Я полагал, что это последнее — артефакт памяти, структур мысли и т. п. — кукла, на которую достаточно приятно смотреть снаружи, но у которой внутри нет ничего реального.

В моем случае из-за затуманившегося сознания личность стала пористой. Через нее я хотел проникнуть ближе к Высшему Источнику Жизни. Мне следовало бы готовиться к этому в течение долгого периода времени путем взывания в себе к высшей, безличной самости, так как этот “нектар” — не для смертных уст. Он разрушительно подействовал на животно-человеческую душу, расщепив ее на части. Эти части постепенно разрушались, кукла была действительно сломана, а тело повреждено. Я преждевременно форсировал доступ к Источнику Жизни, и на меня пало “проклятие богов”. Я слишком поздно заметил, что в игру вступили темные силы. Я опознал их лишь после того, как они уже набрали слишком большую силу. Обратной дороги не было. Теперь я был в мире духов, который мне так хотелось увидеть. Из бездны выходили демоны, подобно стражам-церберам, не разрешая войти постороннему. Я решил принять эту борьбу не на жизнь, а на смерть. В конечном счете это означало для меня решение умереть, так как я должен был отбросить все, что поддерживало силу врага, но это также было и все, что поддерживало жизнь. Я хотел войти в смерть, не сойдя с ума, и стоял перед Сфинксом: либо ты канешь в бездну, либо я!

Затем пришло просветление. Я постился и так смог проникнуть в подлинную природу моих искусителей. Все это были иллюзорные и обманчивые аспекты моего драгоценного личного “я”, которое оказалось столь же пустым, как и они. Во мне возникла более масштабная и всеобъемлющая самость, и я мог отказаться от прежней личности со всем ее антуражем. Я ясно увидел, что эта личность никогда бы не смогла войти в трансцендентные сферы. В результате этого я почувствовал страшную боль, подобную уничтожающему удару, но я был спасен, демоны съежились, поникли и исчезли. Для меня новая жизнь началась, и с этого момента я чувствовал свое отличие от других людей. Душа, состоящая из общепринятой лжи, притворств, самообманов, образов памяти, точно такая же, как и у других людей, снова выросла во мне, но позади нее и над ней стояла большая и более всеохватывающая Самость, которая впечатляла меня чем-то вечным, неизменным, бессмертным и нерушимым и которая с того времени всегда была моей защитой и моим убежищем. Я верю, что для многих будет благом соприкосновение с такого рода высшей Самостью и что есть люди, которые действительно достигли этой цели более мягкими средствами”.