Книга Изгой - Сэди Джонс

Однако этот ребенок, в котором жила та же печаль, казалось, совершенно в ней не нуждался и не хотел видеть ее рядом с собой. Его печаль ощущалась через всю комнату, и Элис, ощутив ее, остановилась, так как не знала, что с этим делать.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

— Ни о чем.

Элис была ошеломлена настолько сильным нежеланием общаться.

— Скоро домой вернется папа, — сказала она и вышла, закрыв за собой дверь.

Она пошла к себе в комнату и села перед туалетным столиком на скамеечку с подушкой кораллового цвета. Скамеечка была новой, потому что Элис чувствовала себя неуютно, сидя там, где сидела Элизабет; зеркало тоже было новым, потому что она не хотела смотреться в зеркало утонувшей женщины. Впрочем, она все-таки уговорила себя разложить свою косметику в ящиках туалетного столика Элизабет. Она немного подкрасила губы помадой. Скоро уже должен прийти Джилберт. Она улыбнулась своему отражению в зеркале. Она не собиралась отступать. Она сделает Льюиса лучше. Она что-нибудь придумает. Сейчас ей нужно было приготовить напитки для Джилберта, и, если она не поторопится, у нее не останется времени, чтобы пропустить пробный стаканчик до его приезда. И она спустилась на первый этаж.

— Итак, Льюис, чем займемся сегодня?

— Не знаю. — Он теребил в руке ложку, и ему хотелось побыстрее выйти из-за стола.

— Сегодня довольно холодно, чтобы играть на улице. О, знаю! В качестве особого развлечения мы могли бы съездить в Лондон и пойти в музей. Примерно в половине десятого есть поезд, и мы, я думаю, успеем на него; тогда в половине одиннадцатого мы будем уже на вокзале Виктория. Как тебе такой план?

— Ну, хорошо.

— Да ладно, Льюис, а сам-то ты что планировал на сегодня? И ты вообще думал об этом?

Он кивнул и опустил голову.

— Тогда почему бы нам с тобой действительно не съездить в музей? Это будет интересно.

Элис испытывала облегчение оттого, что у нее появилось какое-то занятие и что для этого нужно было ехать в город. Утро они провели в Музее естественной истории, затем перекусили бутербродами и пошли гулять в парк Кенсингтон-Гарденс. Элис чувствовала себя в Лондоне более свободно, и необходимость что-то разглядывать делала пребывание с Льюисом не таким напряженным. Был очень холодный весенний день, и народу в парке было немного. Они подошли к Круглому пруду. Льюис убежал вперед, к воде, и Элис шла, пряча лицо от ветра в меховой воротник.

Льюис бежал к качавшейся на воде парусной лодочке. Выглядела она впечатляюще: длиной около двух футов, лакированная, с голубым парусом. Запустивший ее мальчик был примерно одного возраста с Льюисом, и Элис с любопытством наблюдала за исполнением Льюисом ритуалов детского общения: сначала он стоял и смотрел на лодку, засунув руки в карманы, потом подошел немного ближе и снова принялся смотреть. Затем он начал бросать взгляды в сторону мальчика, которому принадлежала лодка, и который, уже заметив Льюиса, играл с ней, демонстрируя, как он ею гордится. Элис выбрала лавочку и присела на нее, тогда как мальчишки все кружили один вокруг другого, пока в конце концов не произошел контакт, закрепленный затем словами.

— Может, хочешь попробовать?

— Давай.

Был хороший день, чтобы пускать парусные лодки: волны размеренно катились в одном направлении, так что, когда они запускали лодку на одном конце пруда, она очень быстро плыла к другому берегу без каких-либо задержек в пути. Мама второго мальчика тоже следила за ними, сидя на другой лавочке, и, кроме них, вокруг никого не было. Соблюдая уже свои ритуалы, женщины обменялись взглядами, несколько раз улыбнулись друг другу, а потом сели на одну лавочку, находившуюся посередине между ними.

— Бодрящий холод.

— Просто ужасный.

— Отличная лодка.

— Это его гордость и радость. Сколько вашему мальчику?

— Одиннадцать.

— Он у вас довольно высокий для своего возраста. Полу уже двенадцать, но мы надеемся, что он еще подрастет.

Элис чувствовала себя мошенницей. Она порывалась сказать: «Я не его мать», и была уверена, что эта женщина засыплет ее всякими коварными вопросами про корь и прочие вещи, на которые она не сможет ответить. Она постоянно чувствовала себя так, будто всего лишь выдает Льюиса за своего сына, пытаясь обмануть окружающих.

Льюис поднял глаза и улыбнулся Элис, и эта улыбка была совершенно естественной, потому что ему было хорошо, и она тоже улыбнулась ему в ответ и внезапно почувствовала себя очень счастливой. Затем он снова принялся укреплять парус или делать что-то там еще, и Элис в порыве чувств неожиданно сказала:

— Они выглядят такими счастливыми, верно?

Женщина удивилась.

— Ну, сейчас ведь каникулы. Наша гувернантка уехала к своей заболевшей матери, и мы пока не нашли ей замену. Честно говоря, я просто доведена до отчаяния, но моя троица, похоже, чувствует себя прекрасно.

Элис рассмеялась.

— У нас нет гувернантки.

Внезапно она подумала, что из этого можно сделать вывод, будто они не могут себе позволить гувернантку, а сама она похожа на одну из тех безнадежных молодых мамаш с нечесаными волосами, которые все время проводят в парке со своими сыновьями, и поэтому она поспешно добавила:

— У Льюиса никогда раньше не было няни, а теперь он пошел в школу… Я хочу сказать, что я ему не родная мать, а приемная. А его мать никогда не приглашала нянь, она была… — Она чуть не сказала «эксцентричной» об Элизабет, но подумала, что это будет неправильно.

— Она умерла?

— Да, погибла в прошлом году.

— Погибла? Как это ужасно! И как же это произошло?

Элис почувствовала в этом вопросе и любопытство, и какое-то злорадное ликование, но это не имело значения. Рассказать об этом было для нее облегчением.

— Она утонула.

— Да что вы говорите!

— Да, в реке возле ее — то есть нашего — дома.

Последовал многозначительный взгляд.

— А когда же вы?..

— Я познакомилась с его отцом в прошлом ноябре.

— А она умерла?..

— Летом.

— Что ж, мужчины не в состоянии оставаться одни. А как его зовут, вашего мальчика?

— Льюис.

Элис уже жалела, что начала этот разговор. Сначала ей хотелось все рассказать, а теперь она раздумывала, как из этой ситуации выкрутиться. Ей не хотелось останавливать игру Льюиса и уводить его домой.

— А как его отец? Он часто вспоминает о своей бывшей жене?

— Нет. Он уже привык. Он почти не говорит о ней.

— Думаю, это не удивительно. Да, в семьях, конечно, бывает, погибают отцы, но чтобы мать!..