Книга Время иллюзий. Третий глаз - Дмитрий Вощинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А Ленка как? – насторожился Всеволод.
– Во всяком случае, ко мне относиться лучше…
– Вот видишь!
– Нет худа без добра.
– Пожалуй… но, как говориться, за державу обидно, – Александр поднял глаза, – Если бы сейчас поступать в институт… Я полагаю, многие бы выбрали университет мошенничества. Особенно нынешняя молодежь… и была бы права.
– Не неси чуши, – посмотрел на него сурово Влад.
– А что, в этом есть своя сермяжная правда. Тогда бы всегда была интересная работа и деньги. И звучит красиво – институт мошенничества – ГИМО, почти как МГИМО. Народ повалил бы толпами!
– Кончай, Санчо, дурить, – Влад обиделся, – Надо работать… иметь нормальный бизнес.
– Это не бизнес, Влад! Только с твоим характером можно здесь жить…
– А чем, собственно, тебя не устраивает мой характер?
– Просто мне не хочется работать на этих… толстосумов… Думаю, они все имеют двойное гражданство.
– Заведи и ты, – не унимался Владимир.
– Нет, Влад, на Чичикова я явно не потяну. Да и ты, по правде говоря, тоже.
– Ты преувеличиваешь, что они имеют больше возможностей, – вступился Всеволод.
– У них-то как раз все средства и вся перспектива. Ты можешь сколько угодно выступать со своим малым бизнесом… а его просто нет.
– Думаю, что все будет нормально… Работать надо.
– Только не тебе это говорить, Влад. И вообще, мне кажется, скоро будут сажать, если не воруешь…
– А что ты имеешь против? – обиделся Владимир, – Там, в твоей Канаде, – все так же, как и здесь.
– Не совсем так. Там нет вызывающей финансовой наглости. В какой еще стране кредиты под 20 %? Ты же понимаешь, что это значит.
– Откровенно, не задумывался.
– На западе не считают каждого честного человека… быдлом. Думаю, что там более порядочное общество. Практически – там социализм, который строили наши отцы.
– Ну и у нас тоже демократия, – не соглашался Всеволод.
– У нас – корпоративная партократия и разжиревшая власть.
За соседним столом сидел уже немолодой человек и внимательно слушал разговор молодых людей.
– А кто же все-таки, по-твоему, у нас Чичиков? – уставился он на Александра.
– Ну вот, Санчо, и мы заодно с тобой, уже попали под колпак, – насторожился Влад.
– Не волнуйтесь, ребята, я полностью согласен с вашим другом.
– В чем согласен? – удивился Всеволод.
– И даже сам отвечу на свой вопрос… Чичиков – это Горбачев, потом Ельцин и теперь… наш главный политический руководитель.
– Ну, знаете, господин хороший, – заволновался Влад, – Знаем мы вас, Павликов Морозовых.
– Тут ты прав, мил человек. Каждое новое поколение проявляет больше слабости и потихонечку предает свое прошлое и даже родителей… Ладно, я пошел. Не хочу вас смущать и дискутировать, но друг твой прав – ловить здесь нечего.
Мужчина бросил на стол деньги и пошел к выходу.
Когда он вышел, Влад заключил:
– Да, Санчо, тебе пора начинать молчать. С твоим критическим взглядом, не ровен час – залетишь на 1,5 миллиона штрафа или пойдешь в тюрягу.
Русская природа изменчива и на переломе сезона всегда немного коварна. В конце августа вдруг ласковое тихое лето сменяется неожиданной прохладой. За окном уже шумит ветер, раскачивая верхушки деревьев, а то и зарядит ненастье, и льют беспрерывные дожди. Становиться сумрачно и тоскливо.
Как ни странно, но, несмотря на кажущееся забвение радости тепла, в этом есть свой неотъемлемый русский шарм пробуждения в душе печали, мыслей о несовершенстве жизни и смысле существования.
В такие дни хочется покоя и одиночества.
Жизнь Всеволода катилась по заданному маршруту, дни бежали быстро и скучно, а желаемого позитива все не было. Дома, по-прежнему, оставалась напряженная атмосфера, и положительных сдвигов в сторону повышения благосостояния не происходило. Имея теперь чуть больше средств, он продолжал время от времени свои занятия музыкой. Домой приходил также поздно, ссылаясь на работу, а Вика все больше молчала и уже чаще выказывала недовольство, что он не уделяет должного внимания ей и сыну.
На работе также все было размеренно и без прогресса. Римма держала его «на крюке» и одновременно сохраняла дистанцию. После совместной командировки она приблизила его к себе и сделала своим доверенным лицом, и он теперь готов был не только к служебным подвигам, а, как преданный пес, к выполнению всех ее прихотей.
Именно в это время Всеволод по поручению Риммы вез документы в дочернюю производственную фирму, которую Альберт Иосифович через «Базовую фирму» Александра Михайловича в свое время выкупил, перепрофилировал для своих нужд и использовал, как он полагал, более эффективно.
Приняли его в этой фирме, будто посыльного, документы взяли на проходной и даже не пригласили к руководству.
В неважном настроении он поехал обратно в головной офис.
Для доставки документов Римма дала ему ключи от своей великолепной служебной «Ауди». От шофера Всеволод отказался и теперь с удовольствием расположился за рулем сильной машины.
В окно стучал дождь, щетки быстро смывали набегающие капли. Скорость движения и ощущение власти над мощным мотором теперь расслабляли его. Он съехал с магистрального шоссе, пересек несколько кварталов, и дождь внезапно прекратился, тучи расползлись, и выглянуло солнце.
Всеволод заметил, что проезжает мимо района, где он жил в юности. Увидев забор школы, сбросил скорость и стал оглядываться вокруг.
Знакомые места неожиданно навеяли ностальгию по родным чертогам юности, которые так незаметно и быстро ушли в прошлое.
Он остановил машину около школы и решил немного пройтись. Цвет ее здания не изменился и оно, как изъеденный слизняками гриб-боровик, стояло слегка помрачневшее, обрамленное прозрачным школьным забором. Учебный год еще не начался, вокруг было необычно пустынно и тихо. Всеволод вошел на территорию.
Там, где раньше «на кортах» играли в футбол, стоял сверкающий краской, как розовая сыроежка, новый школьный корпус. Заросшая ранее множеством кустов акации и липами, внешняя территория за счет этого здания заметно сузилась. Не было того знакомого уюта утопающего в зелени двора с асфальтовыми дорожками для прогулок.
Выйдя на улицу, Всеволод огляделся.
А вон там, на ближайшей улице жил его бывший школьный приятель – Игорь. После окончания школы их дороги круто разошлись.
Как странно, но тогда казалось, что их закадычная привязанность не умолкнет никогда.
