Книга Гибель Армады - Виктория Балашова

28 июля 1588 года

Прогнозы оправдались. Выглянуло солнце. Осветило оно неприглядную картину — вокруг пусто. Несколько кораблей маячили невдалеке, но они не могли заменить собой всю Армаду. Антонио привык к окружающему его целому лесу мачт. Горизонт спереди и сзади был заполнен кораблями. Только теперь он понял, насколько неуютно стало в одиночестве.

Вскоре подошли паташи от герцога. Он указывал свое местонахождение и приказывал срочно воссоединиться с основными кораблями Португальской армады. Дон Мартин де Бартендона начал собирать галеоны Левантийской армады. То и дело приходили сообщения об обнаруженных судах. Все десять к вечеру были готовы идти вперед.

— Англия совсем близко, — дон Алонсо вглядывался в расстилавшуюся перед ним гладь моря, — мы, как никогда близки к цели.

— Что мы там встретим? Как будут драться англичане? — спросил Антонио.

— Драться будут, это точно. У них хорошие пушки. У них отличные пираты. Поможет ли умение грабить, достойно сражаться? Посмотрим.

29 июля 1588 года Англия

Первыми испанский флот заметили на мысе Лизард. Патрульные корабли вышли из ближайшего порта. Сигнальные огни начали передаваться по всей береговой линии острова. Дрейк потирал руки. Ему не терпелось вступить в бой с испанцами. Тем более что последняя вылазка не имела успеха. В пиратские рейды отправиться он не мог. Бездействие не давало покоя неуемной душе корсара. И вот наконец зверь сам шел в ловушку. Иначе действия испанского флота Дрейк не называл. В успехе он не сомневался. Вся его тактика сводилась к тому, чтобы действовать точно так же, как во время его пиратских вылазок. А другой он и не знал.

Конечно, разведка доносила о перемещениях Армады. Но ее устали ждать. Англичане проявляли, пожалуй, не меньшее нетерпение, чем испанцы. Донесения полетели в Лондон. Королева поняла: пробил час действовать. Деньги, выделяемые из казны на поддержание флота в боевой готовности, наконец-то тратились не впустую.

* * *

В Лондоне все было готово к приему «гостей». Темзу укрепили под личным руководством графа Лейстера. Ополчение начистило доспехи. Новые пушки, отлитые лучшими во всей Европе мастерами своего дела, блестели на солнце. Погода, как и прежде, играла на стороне англичан.

— Посмотри, сам Господь показывает нам расположение, — Елизавета чувствовала себя одним из солдат, вставших в строй на защиту Отечества. Энергии пятидесятипятилетней женщины мог позавидовать и юнец. Привыкшая к длительным пешим прогулкам королева в помещении не находила себе места и, как всегда, мерила шагами комнату. Роберт Дадли в глубине души хотел бы присесть, но этикет подобной вольности не позволял: королева не сидит, не сидит ее подданный. Пусть даже и сильно к ней приближенный, фаворит, пользующийся неслыханными привилегиями. Любыми привилегиями, кроме позволения сидеть, когда королева ходит по комнате.

— Да, испанцы идут явно против воли Господней, — согласился Дадли, — я бы на их месте давно бы уж повернул назад.

— Филипп упрям как осел, — Елизавета усмехнулась, встав на мгновение, чтобы посмотреть на графа, — я его знаю. Когда-то также упорно пытался сбежать от моей сестрицы обратно к себе домой.

— Он труслив?

— Пожалуй, нет, — Елизавета задумалась, вспоминая испанского короля в молодости, — мне кажется, он изменился. Стал хитрее, злее и упрямее. Он слишком помешан на своей вере. Такой фанатичности в нем не было. Мы пытались решать вопросы мирно, — королева встала и скрестила руки на груди. И вправду могло померещиться, что она смиренно готова идти навстречу пожеланиям испанского родственника, — но когда инквизиция казнит моих подданных лишь за то, что они преданы англиканской церкви и своей королеве! Англичане, находящиеся на испанской территории, вынуждены проститься с жизнью, будучи осужденными судом чужого государства!

— Они пожалеют, если действительно нападут на нас, — вставил Дадли.

— Конечно, пожалеют. Не сомневаюсь. Я собираюсь ехать на побережье. Я лично выступлю перед солдатами и моряками.

В комнате повисла пауза. Сделанное королевой объявление несколько удивило графа. Он знал, королева была способна на многое. Но зачем ехать выступать перед собранным войском? Выступить перед представителями Сити — понятно. Они дают деньги. Простые люди без того преданы своей королеве и Англии.

— Зачем? — повторил вслух вопрос Роберт.

— Поднять боевой дух народа! — заявила Елизавета, еще больше выпрямив спину. — Сейчас же отдам распоряжение готовиться к отъезду из Лондона. Медлить нельзя. Если испанцев уже заметили на горизонте, то скоро они будут возле наших берегов. Я выезжаю сегодня же.

Спорить было бесполезно. Граф не помнил толком Генриха Восьмого, отца Бэт, но был уверен: в этот момент она походила на него, как никогда. То не женщина говорила с ним, а правительница, Богом назначенная руководить Англией и оберегать ее от врага. Королева, получившая корону не путем интриг, а волею Всевышнего. Дадли поклонился.

— Я еду с тобой, Бэт, — торжественно произнес он.

— Нет, Роберт. Я ценю твою преданность, но ты должен остаться в Лондоне. На тебе — оборона города. Ты здесь командуешь гарнизоном и не имеешь права покидать свой пост.

Всю дорогу до Тилбери народ приветствовал королеву. Настроение англичан не оставляло никаких сомнений: если враг и высадится на берег, его встретит ожесточенное сопротивление народа, привыкшего к довольно-таки свободолюбивому правлению Елизаветы и не желавшему попасть под кровавый топор испанской инквизиции. Страшные истории о жестоких казнях еретиков, учинявшихся Филиппом на всех подвластных ему территориях, не вселяли в сердца англичан надежды.

Англия, не имевшая полноценного, постоянного войска, получила ополчение, которому мог бы позавидовать любой командующий многочисленной армией. Елизавета с триумфом ехала к морю. Словно уже победила всех, кого могла на воде и на суше…

Недалеко от берегов Корнуолла

Ликованием встретили новость — с идущих первыми кораблей Армады с мачты увидели мыс Лизард. То была Англия! Наконец-то цель всего предприятия, хоть и вдали, но замаячила перед уставшими глазами моряков. Герцог велел служить молебны. На всех кораблях подняли флаги, а многочисленные священники, находившиеся на всех до одного судах, приступили к своим прямым обязанностям.

— Господь проявил к нам милосердие, — произнес де Лейва, — насколько простирается Его великодушие, увидим в ближайшее время.

— Вы не исполнены оптимизма, — заметил Антонио.

— Я не первый день живу на свете. Просто привык реалистично смотреть на вещи. Посмотри внимательно на берег, — де Лейва указал пальцем в сторону земли.

Антонио постарался вглядеться в остров повнимательнее, не зная толком, что ему следует рассмотреть. Темнело. Он вглядывался изо всех сил и, в конце концов, смог довольно четко разглядеть то место, где заканчивалось море и начиналась земля. Звезды, начавшие рассыпаться по небу, облегчали задачу. Картина, представшая перед глазами Антонио, поражала великолепием. Привыкнув к плохой погоде, черному, без просвета небу, ветру, пробиравшему до костей, как тепло ни оденься, молодой человек сейчас наслаждался легким, теплым бризом. Он забыл, что находится не на морской прогулке, что впереди неминуемые схватки с врагом, а главное, не один день штормов, дождей и диких ветров…