Книга Кейд - Джеймс Хедли Чейз

Кейд с некоторым беспокойством глядел ему вслед. «Что это с ним сегодня?» – думал он.

Посетителей в госпиталь запускали после трех часов вечера. Кейд сидел у открытого окна, то и дело нетерпеливо посматривал на часы. Он думал о Хуане. Вспоминал первую встречу на солнечном пляже в Акапулько, их первую ночь, свое предложение у подножия пирамиды Луны, свадьбу и дом... Кейд глубоко вздохнул. С Хуаной он обрел то, чего ему не доставало всю жизнь – любовь и крепкий тыл. Через несколько минут она здесь появится, и они снова будут вместе. Его не пугало ни будущее, ни долги, ни заботы. Только бы Хуана была рядом. С ней ничего не страшно. А деньги он всегда сможет заработать. Да, на какое-то время придется немного поприжаться, но это не имеет значения. Главное, что они будут вместе.

Послышался негромкий стук в дверь.

– Входи, дорогая, – воскликнул Кейд, и кровь бросилась ему в лицо от радости.

Дверь открылась, вошел Адольф Крил. Он выглядел еще более обносившимся и потрепанным, чем обычно. На пиджаке появились новые пятна, круглое лицо заливал пот. Он избегал смотреть Кейду в глаза. Прикрыл за собой дверь и стоял в нерешительности, сжимая в потной ладони насквозь мокрый платок.

– О, привет, Адольфо, я не ожидал увидеть вас, – сказал Кейд, глядя на гостя в упор.

Крил, наконец, посмотрел на Кейда. Его черные влажные глаза были печальны. Он не сказал ни слова.

– Я жду Хуану, Адольфо, – сказал Кейд нетерпеливо. – Вы не могли бы зайти завтра?

– Она не придет, сеньор Кейд, – сказал Крил.

Кейд уставился на мексиканца и похолодел.

– Она заболела?

Крил покачал головой.

– Тогда в чем дело? – крикнул Кейд. – Да не стойте тут, как пугало! Почему она не придет?

– Ее нет в городе.

– Да как же нет, если она мне каждый день цветы присылает! И сегодня утром прислала.

Крил разглядывал свои пыльные туфли и не отвечал.

– Но если ее нет здесь... то где же она?

– Она в Испании, сеньор.

– Вы ополоумели, Крил! – Кейд повысил голос. – Испания? Что она делает в Испании?

Крил облизнул пересохшие губы.

– В Мадриде начался сезон боя быков.

Кейд старался держать себя в руках. Он чувствовал бешеные удары пульса в черепной коробке. Пот заливал плечи и спину.

– Какое отношение бой быков имеет к Хуане? Не будете ли вы так добры разъяснить мне – к чему эти намеки? Хуана бросила меня?

Крил тупо кивнул.

Кейд в ярости подхватил пятнадцать карточек и швырнул их в лицо Крилу. Карточки разлетелись веером и усыпали пол палаты.

– Вранье! Она только сегодня утром прислала мне цветы!

– Цветы посылал я, сеньор. Мне очень жаль, что я вас обманывал, но доктор сказал, что вы не готовы к таким плохим известиям.

– Вы посылали цветы?!

– Да, сеньор. Я хотел, чтобы вы поскорее поправились. Почерк на карточках мой. Я решил, что вы, возможно, еще не знаете почерка сеньоры Кейд. Я рискнул.

– Но здесь же пятнадцать карточек, – сказал Кейд дрожащим голосом. – Это значит, что она бросила меня...

– ...сразу же после первого и... последнего посещения, сеньор.

Кейд закрыл глаза. «Она приходила только за деньгами», – подумал он. Его начало трясти.

– Что ж, продолжайте. У вас ведь есть еще новости? Кто там с ней в Испании?

Он мог бы и не спрашивать. Он и так знал. Вся чудовищная правда предстала перед ним совершенно ясно: как материализовавшийся кошмар.

– Педро Диас.

Кейд стиснул кулаки.

– Спасибо, Адольфо. А теперь, пожалуйста, уходите.

Крил начал было высказывать сожаления, но выражение муки на лице Кейда заставило его замолчать. Кейд ему нравился, Крил был тронут его положением до слез. Он молча попятился и закрыл за собой дверь.

Доктор Пинто встревожился после рассказа Крила о Кейде, но он никак не мог оставить пациента, которым сейчас занимался. Пинто освободился только через полчаса и тут же помчался в палату Кейда.

Кейд уже оделся и натягивал пиджак. Он мельком посмотрел на доктора застывшими глазами и ничего не сказал. Его лицо было белее мела. Кейд открыл ящик тумбочки и принялся распихивать по карманам вещицы.

– Ну, и что здесь происходит? – резко сказал Пинто. – Вы еще не в той форме, чтобы совершать прогулки. Вы должны немедленно вернуться в постель.

– Замолчите! – ответил Кейд. – Я ухожу. Мне надо что-нибудь подписать?

– Сеньор Кейд, я знаю, что у вас стряслось. Я очень вам сочувствую, но нельзя же вести себя, как безусый юнец. Вам еще рано выписываться.

– Оставьте ваши сочувствия. Я ухожу. Вам заплатят. Пошлите счет моему агенту. А теперь, уйдите с дороги!

По выражению лица Кейда Пинто понял, что уговоры бесполезны.

– Вы очень рискуете, – сказал он спокойно, – но, конечно же, я не буду вас держать здесь силой. Надеюсь, вы подождете, пока я не принесу необходимые бумаги, чтобы вы их подписали?

– Даю вам пятнадцать минут, – сказал Кейд, присаживаясь на край кровати. – А после я ухожу.

Через двенадцать минут, подписав все, что требовалось, Кейд нетвердыми шагами сошел по ступеням крыльца госпиталя, направляясь в сторону оживленной, шумной улицы.

У ограды его встретил Крил. Он все еще задыхался от быстрой ходьбы: доктор Пинто позвонил ему, и Крил бросился к госпиталю, чтобы перехватить Кейда.

– Автомобиль неподалеку, сеньор, – сказал Крил. – Куда вас отвезти?

Кейд выглядел, как призрак из кошмара: голова обмотана бинтами, лицо белее снега, запавшие глаза безумно блестят – посетители, густым потоком шедшие через проходную госпиталя, смотрели на него со страхом.

– Оставьте меня, – сказал Кейд. – Я могу и пешком пройтись. На мне вы больше ничего не заработаете, только время зря тратите.

– Я спросил, куда вас отвезти, амиго, – мягко сказал Крил.

Кейд помолчал, разглядывая толстяка, потом положил руку ему на плечо.

– Извините... Не обращайте внимания на мои слова. Хочу домой...

В пути они молчали. Когда машина остановилась, Кейд сидел несколько минут неподвижно, уставившись на собственные руки, и только после этого с трудом выбрался наружу и заковылял к дому. Крил подождал полчаса, затем тоже прошел в дом.

Кейд сидел в гостиной, в шезлонге, и держал в руке стакан текилы.

– Что это такое, Адольфо? – спросил он, когда толстяк с беспокойством вошел в комнату.

Кейд ткнул стаканом в сторону стола, при этом часть содержимого стакана выплеснулась на ковер.