Книга Приключение англичанки в Нью-Йорке - Скарлет Уилсон

Она вернулась через несколько минут и, стараясь не показать своего возбуждения, беспечным голосом заявила:

– Сегодня завтрак готовлю я. Вчера был американский – с оладьями. Поэтому сейчас будет чай, тосты и джем.

Дэн понимал, как она смущена, и подавил улыбку.

– Кэрри Маккензи, я оценил ваши старания меня отвлечь. И хотя у меня пустой желудок, но ваши тосты с джемом не пройдут. Вчера вы испортили оладьи своим маслом с джемом. И даже не мечтайте напоить меня чаем после той ночи, которая у меня была. Мне необходим кофе. По крайней мере, три чашки.

Ей стало стыдно. Она села рядом с Дэном – сейчас она одета и в полной безопасности.

– С Авраамом пришлось тяжело? Мне очень жаль. Я ничего не слышала.

– Я заметил. – Он устало улыбнулся ей. – Кэрри, если бы мне была нужна ваша помощь, я бы вас разбудил. Все обошлось. – Он помолчал. – Ну, вообще-то не совсем, но я закрыл дверь, чтобы вы ничего не услышали. Вам и так пришлось нелегко, а ночь без сна…

Она была поражена.

Кэрри уже успела понять, что скрыть что-нибудь от Дэна невозможно. Он не один раз спросил ее, в чем дело, а она так и не ответила. Не ответила потому, что не была готова.

Прошло всего несколько дней, и она не успела как следует его узнать. Но то, как он вел себя прошлой ночью… Он видит ее почти насквозь. Это что – выучка полицейского? Он что, просто знает, когда надо надавить, а когда отступить? И всему этому учат в полицейской академии? Неужели он читает ее мысли? Чувствует, когда ей тяжело и надо дать ей передышку? Она не готова поделиться с ним своими личными переживаниями. А может, уже готова?

Лондонские друзья знали о ее несчастье. Но они либо обходили эту тему, либо старались ее отвлечь. А ей не было нужно ни то ни другое.

Она заговорит, когда будет готова, а не тогда, когда к этому готовы другие.

Возможно, легче сделать это с кем-то, не входящим в круг ее друзей. С человеком, который будет беспристрастен и не обрушит на нее град советов, что ей делать и как преодолеть горе.

Дэн – первый мужчина, который за долгое время вызвал у нее интерес. Она уже думала, что у нее внутри все умерло и ничто ее не разбудит вновь. Чем она рискует, если скажет ему, поделится с ним?

Судя по снежным заносам, им предстоит находиться здесь по крайней мере еще день. В углу поблескивал экран телевизора. Желтая полоса новостей по-прежнему сообщала о том, сколько выпало еще снега и сколько людей отрезано от семьи и друзей. Кэрри кивнула в сторону телевизора:

– Снегопад не прекращается.

Дэн вздохнул.

– Да. – И посмотрел на Кэрри. – Не похоже, что мы сможем вскоре отсюда уйти.

– Хорошо хоть, электричество снова не отключилось, так что можно принять душ, вскипятить чайник и простерилизовать бутылочки для детского питания. – Она сказала первое, что пришло в голову. Это все практические вещи.

Но в мозгу стучали и другие мысли. Они с Дэном просидят здесь еще день. Еще день с потрясающим Дэном.

И с ребенком. Справится ли она?

Вот ее шанс. Если только у нее хватит смелости…

Она протянула руки к Аврааму. Заметил ли Дэн, что руки у нее дрожат?

– Можно мне?

Дэн кивнул и передал ей полусонного ребенка. Авраам моментально уткнулся ей в плечо. Ему, кажется, все равно, кто его держит.

Раздался громкий булькающий звук, и затем по квартире разнесся запах. Кэрри поморщилась.

– Ох, Авраам. Ну как же так?

Она провела рукой по его спинке и почувствовала, что мокрый не только подгузник. Со вздохом она опустила его в колыбель:

– Ну-с, юный сэр, полагаю, что сейчас тебя ждет ванна.

– Но как? У нас нет ванночки.

Кэрри указала на глубокую кухонную раковину:

– Мы используем это. Ничего более подходящего у нас нет. Вы разве не помните, как ребенком купались в раковине на кухне?

– Не припоминаю. Это у англичан такой обычай?

Кэрри изо всех сил начала скрести раковину.

– У моей бабушки были фотографии – на них я голая сижу в раковине на кухне. Я думала, что все так делают.

Она наполнила раковину теплой водой с детским шампунем. Затем сняла с Авраама испачканную одежду и положила в ведерко с холодной водой.

Дэн наморщил нос:

– Это придется стирать? Не лучше ли просто выбросить?

– Мы не можем себе позволить такую роскошь: у нас всего несколько детских вещичек. А это нужно прополоскать и прокипятить.

Дэн взял ведерко:

– Я в прачечную. Вернусь через пять минут.

Кэрри подняла извивающегося Авраама с полотенца.

– Посмотрим, удастся ли смыть с тебя это, – сказала она, осторожно погрузив Авраама в воду.

Сначала он издал громкий испуганный вопль и вздрогнул, но спустя несколько секунд привык и задрыгал ножками. Ему явно понравилось.

Кэрри улыбнулась. Первое купание. Ее первое купание младенца.

Этот момент ребенок должен разделить со своей матерью. Кэрри смотрела, как маленькие ножки били по воде. Она плеснула водой ему на живот и грудку, а он издал довольное верещание. Ему нравится. Ей даже показалось, что он улыбается.

Она немного повернула его на бочок и обмыла ватными тампонами.

И тут произошло это.

Он задрожал, и Кэрри интуитивно поняла, что с ним что-то не так. Она испугалась. Авраам сделался мертвенно-бледным. И не дышал.

Нет. Нет!

Кэрри вскрикнула. Стены вокруг сомкнулись. На кухню вошел Дэн, и она, подхватив под мышки ребенка, сунула его в руки Дэну.

– Кэрри, что случилось?

Она ничего не могла с собой поделать. Она задыхалась. Ноги несли ее вон из квартиры на лестницу, на улицу. На заснеженные ступени, где она его нашла. Ноги у нее подкосились. Она без сил опустилась на холодные ступени, ловя ртом воздух.

Перед глазами – черные точки. Она нагнула голову между колен и заставила себя дышать медленно и глубоко. Но громкий стук сердца было не остановить.

Маленькое бледное тельце Авраама. Неподвижная грудка. Она не в силах это вынести. Никто не в состоянии пройти через это дважды в жизни. Никто.

Надо дышать. Вдыхать носом и выдыхать ртом. Снова и снова. Вдыхать и выдыхать.

Кэрри пыталась овладеть собой.

И услыхала какой-то звук. Где-то сзади. Плач ребенка.

Она зарыдала. Неудержимые рыдания разрывали грудь. С Авраамом все хорошо. Она почувствовала это. Она просто испугалась. Если бы не страх, она поняла бы, что он всего лишь задержал дыхание. Но она потеряла способность разумно мыслить. И сомневалась, что когда-нибудь обретет вновь.