Книга Галки - Кен Фоллетт

Закрыв глазок, он вернулся в комнату для допросов. Беккер последовал за ним, снова напоминая глупую, но опасную собаку.

— Сержант Беккер, — приказал Дитер, — отвяжите женщину и поместите ее в камеру с двумя остальными.

— Женщину в мужскую камеру? — запротестовал Вебер.

Дитер скептически посмотрел на него.

— Думаете, она будет этим оскорблена?

Войдя в камеру пыток, Беккер вернулся с изломанным телом Женевьевы.

— Пусть старик как следует на нее посмотрит, а потом приведите его сюда, — сказал Дитер.

Беккер ушел.

Надо избавиться от Вебера, решил Дитер. Тем не менее он понимал, что, получив прямой приказ, Вебер будет сопротивляться.

— Думаю, вы должны остаться здесь, чтобы присутствовать при допросе, — сказал он. — Вы сможете многому у меня научиться.

Как он и ожидал, Вебер сделал прямо противоположное.

— Я так не думаю, — сказал он. — Беккер прекрасно сможет меня обо всем проинформировать. — Дитер изобразил на лице возмущение, и Вебер ушел.

Дитер поймал на себе взгляд лейтенанта Гессе, который тихо сидел в углу. Понимая, как ловко Дитер манипулирует Вебером, тот смотрел на него с восхищением. Дитер пожал плечами.

— Иногда это очень легко, — сказал он.

Вскоре Беккер привел к ним Гастона. Старик был бледен — несомненно, вид Женевьевы произвел на него сильное впечатление.

— Прошу садиться, — по-немецки сказал Дитер. — Хотите закурить?

Гастон посмотрел на него непонимающим взглядом.

Итак, он не знает немецкого языка, и это ценная информация.

Дитер жестом указал ему на стул и предложил сигареты и спички. Гастон взял сигарету и зажег ее трясущимися руками.

Некоторые заключенные ломаются на этой стадии, еще до пыток — просто из страха перед тем, что должно произойти. Дитер надеялся, что так случится и сегодня. Он предложил Гастону альтернативу — или то, что произошло с Женевьевой, или сигареты и хорошее отношение.

— Я собираюсь задать вам несколько вопросов. — Теперь он заговорил по-французски — вполне дружеским тоном.

— Я ничего не знаю, — сказал Гастон.

— О, думаю, что знаете! — сказал Дитер. — Вам шестьдесят с лишним, и, вероятно, вы всю жизнь прожили в Реймсе или его окрестностях. — Гастон этого не отрицал. — Я понимаю, — продолжал Дитер, — что в качестве меры предосторожности члены ячейки Сопротивления используют кодовые имена и сообщают друг другу минимум личной информации. — Гастон невольно кивнул в знак согласия. — Но вы же знаете большинство этих людей не один десяток лет. На встрече участников Сопротивления человек может называть себя Слоном, Священником или Баклажаном, но вы знаете его в лицо, и вы узнаете в нем почтальона Жан-Пьера, который живет на рю де Парк и тайно посещает по вторникам вдову Мартинё, когда его жена считает, что он играет в шары.

Гастон отвернулся, чтобы не смотреть Дитеру в глаза, и тем самым подтвердил его правоту.

— Я хочу, — продолжал Дитер, — чтобы вы поняли, что вы сами решаете, что здесь должно произойти. Боль или избавление от боли; смертный приговор или отсрочка — все зависит от вашего выбора. — Он с удовлетворением заметил, что Гастон как будто ужаснулся еще больше. — Вы ответите на мои вопросы, — продолжал он. — В конечном счете отвечают все. Нельзя только сказать — когда.

В этот момент человек может сломаться, но с Гастоном этого не произошло.

— Я не могу ничего вам сказать, — тихо, почти шепотом произнес он. Он был испуган, но у него еще оставалось немного мужества, и он не собирался сдаваться без боя.

Дитер пожал плечами. Тогда придется идти сложным путем.

— Возвращайтесь в камеру, — по-немецки сказал он Беккеру. — Разденьте мальчишку догола. Приведите его сюда и привяжите к столбу в соседней комнате.

— Есть! — с готовностью ответил Беккер.

Дитер снова повернулся к Гастону.

— Вы скажете мне имена и клички всех мужчин и женщин, которые были с вами вчера, и всех остальных, которые входят в ячейку Сопротивления. — Гастон покачал головой, но Дитер это проигнорировал. — Я хочу знать адреса всех членов ячейки и всех домов, которые они используют.

Гастон сжал в руке сигарету, молча глядя на ее дымящийся конец.

На самом деле это были не самые важные вопросы. Главной целью Дитера было получить информацию, которая могла привести его к другим ячейкам Сопротивления. Но он не хотел, чтобы Гастон это знал.

Мгновение спустя вернулся Беккер с Бертраном. Раскрыв рот, Гастон смотрел, как голого мальчика через комнату для допросов ведут в камеру пыток.

Дитер встал.

— Присмотри за стариком, — сказал он Гессе и вслед за Беккером прошел в камеру.

Он специально оставил дверь чуть-чуть приоткрытой, чтобы Гастон мог все слышать.

Беккер привязал Бертрана к колонне и, прежде чем Дитер успел вмешаться, ударил его в живот. Это был мощный удар сильного мужчины, издавший чмокающий звук. Молодой человек застонал и начал корчиться в муках.

— Нет, нет, нет! — сказал Дитер. Как он и ожидал, методы Беккера были совершенно ненаучными. Сильный молодой мужчина выдержит избиение неопределенно долгое время. — Сначала нужно сделать так, чтобы он ничего не видел. — Достав из кармана большой хлопчатобумажный платок, он завязал им глаза Бертрану. — Вот так. Теперь каждый удар вызовет ужасный шок, а каждый момент между ударами он будет мучиться в ожидании.

Беккер взял свою деревянную дубинку. Дитер кивнул, и Беккер, взмахнув дубинкой, ударил ею по голове жертвы; ломая кости и кожу, твердое дерево издало звучный треск. Бертран вскрикнул от боли и страха.

— Нет, нет, — снова сказал Дитер. — Никогда не бейте объект по голове. Вы можете выбить челюсть, и он не сможет говорить. Еще хуже, если вы повредите мозг, и тогда все, что он скажет, не будет иметь никакой ценности. — Забрав у Беккера деревянную дубинку, он поставил ее в стойку для зонтиков. Из имевшихся там орудий он выбрал стальной ломик и подал его Беккеру. — Теперь помните, что необходимо причинить объекту нестерпимую боль, не подвергая опасности его жизнь или его способность сказать нам то, что нам нужно знать. Не трогайте жизненно важные органы. Сосредоточьтесь на костных тканях — лодыжках, голенях, коленях, пальцах, локтях, плечах, ребрах.

На лице Беккера появилось озабоченное выражение. Обойдя вокруг колонны, он тщательно прицелился и сильно ударил стальным прутом по локтю Бертрана. Мальчик сильно закричал, и Дитер по его крику понял, что это нестерпимая боль.

Беккер, кажется, был очень доволен. «Да простит мне Бог, — подумал Дитер, — что я научил эту тварь эффективнее пытать людей».

Выполняя приказы Дитера, Беккер нанес удары по худым плечам Бертрана, затем по его руке и лодыжке. Между ударами Дитер заставлял Беккера делать паузы, давая время для того, чтобы боль немного уменьшилась, и объект начинал страшиться следующего удара.